Путь на Балканы

— Давай!

Здоровый как медведь Нечипоренко тут же ухватился за длинный шест, на конце которого была закреплена мина, и выдвинул его по направлению к вражескому пароходу. Еще секунда и смертоносная адская машина скользнула под днище турецкого судна и, ударившись об него, привела в действие взрыватель. На сей раз, электрическая цепь оказалась ненарушенной и мина исправно взорвалась, подняв огромный столб воды, рухнувший с высоты на русский катер. К счастью, его котел и машина были защищены импровизированным гласисом из котельного железа, так что коварной воде не удалось затушить топку и лишить маленький корабль хода.

На подорванном пароходе тем временем началась паника. Решив, что он вот-вот затонет, одни турецкие моряки принялись прыгать за борт, другие молиться, а третьи попытались спустить на воду шлюпки.

Но на уходящей с победой "Шутке" ничего этого уже не видели, поскольку, развив полный ход, уходили от своего поверженного противника.

— Ура! — Радостно закричал Нилов и матросы тут же подхватили его клич, а мичман продолжал, обращаясь к своим подчиненным: — всех к крестам представлю!

— Ваше благородие, — подал снизу голос матрос-кочегар, — тут это…

— Что там еще?

— Так что — тонем!

— Как?

Заглянув вниз, офицер увидел, что из-под решетчатого настила, покрывающего днище, внутрь катера поступает вода.

— Хреново, — буркнул оказавшийся рядом с ним Будищев, — надо к берегу.

— Ты бы не умничал! — взвился Нилов, которого бесцеремонность странного солдата все-таки начала откровенно бесить. — Лучше бери магеринг [40] да вычерпывай!

40

Магеринг — парусиновое ведро.

— Чего брать? — изумился Дмитрий, но его уже оттеснили кинувшиеся вниз матросы.

Буквально через несколько секунд, они разломали настил и принялись споро вычерпывать прибывающую воду, передавая друг другу эти самые магеринги.

— Давайте, братцы! — Поторапливал их командир, — если не будем мешкать, тогда глядишь и успеем.

— Ага, если поторопимся. И это, к турецкому берегу ближе…

— Пожалуй, — скрипнул зубами мичман.

Несмотря на все усилия, вода все прибывала и вычерпывающим её матросам доставало уже до колен. Сбавивший ход катер сносило вниз течение, но берег был уже совсем близко и люди продолжали работать как проклятые. Наконец почувствовался толчок и "Шутка" ткнулась в турецкий берег. Он был гораздо выше румынского, и катер оказался как бы в тени довольно изрядной возвышенности. Но, по крайней мере, немедленное затопление ему теперь не грозило, и экипаж смог перевести дух.

Мичман Нилов с удовлетворением посмотрел на почти скрывшийся под водой турецкий пароход и довольным голосом произнес:

— А все-таки мы их на дно пустили!

— Так точно, вашбродь, — угодливо поддакнул ему Нечипоренко.

Офицер обернулся на его голос и не без удивления увидел, что Будищев склонился над раненым рулевым. С треском разорвав на матросе голландку, [41] Дмитрий осмотрел его простреленную грудь и, покачав головой, взялся за перевязку. Зажав пузырящуюся кровью рану сложенной в несколько раз чистой холстиной, он приложил сверху кусок непонятно откуда взятой кожи и принялся крепко бинтовать тело моряка лентами, нарванными из его же одежды.

41

Голландка — белая матросская рубаха с синим форменным воротником.

— Что ты делаешь? — удивленно спросил мичман.

— Надо чтобы воздух не попал в такую рану, — пояснил солдат, продолжая свою работу. — Это даже опаснее чем истечь кровью, может случиться этот, как его, пневмоторакс!

— Вы и в этом разбираетесь? — Нилов от удивления не заметил, что перешел на вы.

— Хрена тут разбираться, — хмуро буркнул в ответ солдат, потом видимо спохватился из-за грубости ответа и, бросив на Нилова опасливый взгляд, продолжал: — Главное, ваше благородие, теперь его к врачам побыстрее доставить.

— С этим могут быть проблемы, — покачал головой офицер, решив, на сей раз не заметить непочтительности. — Похоже, застряли мы тут надолго.

— Никак нет, вашбродь, — вмешался кочегар, — осмелюсь заметить, что, скорее всего, от взрыва заклепки в днище повылетали. Надо под них пластырь из парусины завести, тогда можно будет воду вычерпать и идти домой с форсом, как адмиральский катер по Фонтанке.

— Хм, давайте попробуем, — пожал плечами мичман, — хотя я полагаю, что наше бедственное положение не осталось не замеченным и скоро мы получим помощь.

— Кстати, а куда нас занесло? — поинтересовался Будищев.

— В каком смысле?

— Ну, кем этот берег занят, нашими или турками? А то с этой кручи нас очень просто можно перестрелять.

— Ну, это ты, братец, хватил, кто же в нас стрелять то станет?

— Да вон хотя бы те обормоты, — солдат махнул рукой в сторону ближайшей возвышенности.

Приглядевшись, Нилов тоже заметил, что с высокого берега за ними наблюдают какие-то люди. Точнее, видны были только их головы в каких-то лохматых головных уборах.

— Это, вероятно, казаки, — неуверенно заявил мичман.

— Ну, если казаки начали чалмы носить, тогда — да!

Как будто подтверждая самые мрачные предположения Будищева, непонятные люди на турецком берегу открыли по ним огонь. Моряки тут же кинулись прятаться за железными листами, которыми был блиндирован их катер, а Дмитрий, подхватив винтовку, неловко сверзился за борт и, оказавшись по пояс в воде, прикрылся корпусом "Шутки".

Патронов у турок оказалось довольно, и их пули с отвратительным лязгом то и дело били по катеру и поднимали фонтанчики в волнах Дуная рядом с ним. Правда, для того чтобы прицелиться в находящихся внизу русских им приходилось слишком уж высовываться из-за кручи. Этим тут же воспользовался Будищев. Уложив ствол "крынки" на борт катера, он тщательно прицелился и выстрелил. Как ни странно, первый же выстрел оказался удачным. Одному из противников пуля ударила прямо в грудь, и он с протяжным криком сверзился вниз.

Вражеский огонь тут же утих и матросы на катере тоже смогли взяться за винтовки. Правда, на весь экипаж у них было всего две "барановки [42] " для караульной службы, да револьвер Нилова.

Впрочем, туркам вести огонь было тоже не слишком удобно, а может стрелки из них были никудышные, но ситуация сложилась патовая. Добраться до моряков с "Шутки" враги не могли, точно так же как и те до них. Тем не менее, нападавшие попытались взять своих противников "на арапа". [43]

42

Барановка — Винтовка системы Альбини-Баранова, принятая на вооружение в Российском флоте.

43

Брать на арапа — Действовать грубо, нагло, применяя грубый нажим.

— Эй, урус, сдавайся, а то башка будэм рэзать! — раздался крик на ломанном русском.

— Та дэ ты бачив, поганый, чтобы русские сдавалысь? — злобно прорычал в ответ, перешедший от волнения на родной язык, Нечипоренко и, приложившись к винтовке, пальнул вверх.

— Кто же так ругается, — покачал головой Дмитрий, и, зарядив "крынку", подал голос: — Эй, чучмек, я твой дом труба шатал! Ты меня понимаешь?

— Сдавайся, шакал!

— Понимаешь, — удовлетворенно заметил солдат, и продолжил: — Я твою маму любил!