Путь на юг
Шрифт:
Гостомысл на секунду замолчал, затем проговорил:
— Мой отец потерпел поражение, потому что не проявил разумной осторожности. Мне нельзя повторять его ошибки, потому что каждое сражение для меня вопрос жизни и смерти. В случае поражения мне некуда будет бежать...
Князь Вяйнемяйнен кивнул головой, доел кусок телятины и приложился к кубку с вином. Выпив вино, вытер рукавом усы и усмехнулся. Непонятно чему, то ли рассудительности Гостомысла, несвойственной для людей его возраста, то ли тому, что тот вину предпочитал молоко.
Гостомысл спокойно доел пирожок.
— У тебя как
— Никак, — сказал Гостомысл. — Как видишь, — она живет своей жизнью, а я ей не мешаю.
— Мне нужны внуки, а тебе сыновья, — сказал князь Вяйнемяйнен, — поэтому не затягивай с этим делом. А отношения? Это не имеет значения. В конце концов люди женятся не ради забавы. Не беспокойся — любит она тебя или нет неважно — она княгиня, а потому сделает то, что обязана делать.
— Ну да. У нас еще есть время, — сказал Гостомысл. Поведение Кюллюкки задевало его самолюбие, поэтому ему не хотелось продолжать разговор на эту тему
Он приподнялся.
— Кажется, слышен звук трубы?
Заметив, что завтрак закончен, к князьям подошел Ратиша и подтвердил, что Гостомысл не ошибается — и в самом деле слышен звук трубы, и это сигнал от Медвежьей лапы о том, что он нашел вход в Неву.
Князь Вяйнемяйнен поднялся.
— Значит, мне пора на свой корабль.
— Отец, — сказал Гостомысл, — я пойду на звук трубы, а ты со своими кораблями от меня не отставай. И будь готов к сражению — если мы слышим сигнал, то его слышат и наши враги.
Глава 33
Весть об идущих по Неве купеческих кораблях мгновенно разнеслась по войску. Разумеется, никто не пожелал упустить возможности легкой добычи.
Погрузка на корабли для людей, привыкших к жизни в бесконечных походах, дело десятка минут.
Корабли сталкивались с берега на воду. Грузилось оружие. Слышались смех и возбужденные, в предвкушении добычи, возгласы.
Увидев эту картину, Готлиб разозлился:
— Тор их раздери, откуда они узнали о купеческих кораблях?
Харальд пожал плечами.
— Да кто же его знает. Может, кто из наших проболтался.
— Языки надо вырывать таким болтунам!
— Или подслушал. Теперь не найдешь виновного. Понаблюдав с минуту за этой суетой на берегу, Готлиб спросил:
— Харальд, а не слишком ли много набирается жаждущих добычи?
Харальд согласился:
— Многовато. Но что делать?
— Пусть остаются, мне хватит и шести стругов, — сказал Готлиб.
— Но как им запретить? Запрет вызовет возмущение — ведь это пока не войско, а банда. — Махнул рукой Харальд.
— Ты должен был их приучить к дисциплине, — сказал Готлиб.
— Для этого нужна хотя бы неделя, — сказал Харальд.
— Нет у меня для тебя недели, — сказал Готлиб и приказал: — Я беру шесть стругов...
По докладу дозорных, купеческих кораблей прошло три, но Готлиб, уже зная стойкость словен в сражениях, решил подстраховаться и создать перевес в силах вдвое.
— ... те, на которых командирами наши бояре...
Готлиб бежал из Словенска с одним кораблем, но перешедшие на его сторону даны привели к нему и свои корабли.
Ушедших от Отера-урмянина данов было много, но доверять
людям, изменившим своему вождю, было не в обычае конунга Готлиба.Он понимал, что получил в свое распоряжение не войско, а всего лишь неорганизованную банду нищих. Пока — обычную толпу: подлую, неустойчивую, способную переметнуться на сторону противника в любой момент.
Чтобы хоть как-то взять ее под свой контроль, Готлиб применил обычный способ — разбил новых людей на отряды и поставил во главе их своих людей.
Но, к его сожалению, старых дружинников было мало — ровно на шесть кораблей. Вот эти корабли Готлиб сейчас и брал.
Польза от этого была двойная: с одной стороны, команды кораблей приучались к власти назначенных им командиров; с другой стороны — команды получат часть добычи, и тем самым остальным будет видна выгода от подчинения назначенным конунгом воеводам.
К тому же Готлиб рассчитал, что многие новые люди неминуемо погибнут в сражении со словенами при штурме Словенска. Когда город будет взят, те, что останутся в живых, окажутся среди враждебно настроенных жителей.
Готлиб уже убедился, насколько опасны славяне. Во враждебном окружении даны смогут рассчитывать только на защиту своего конунга. Таким образом, даже самые буйные и неуемные вынуждены будут беспрекословно повиноваться Готлибу.
— ... Остальные, под твоим руководством, пусть ждут, — закончил распоряжения Готлиб.
— Но что я им скажу? — спросил Харальд. — Они вряд ли послушаются меня.
Готлиб мрачно усмехнулся.
— С каких это пор ты стал сомневаться, что в войске кто-либо не послушает тебя?
— С сегодняшней ночи.
— А ты тем, кто тебе не хочет подчиняться, посули петлю на ближайшей осине.
— Они не испугаются угроз, — вздохнул Харальд. — Необходимо время, чтобы вольных людей отучить от свободы.
— Ты ошибаешься, Харальд! — волком оскалил зубы Готлиб. — Чтобы отучить от свободы, необходимо не время, а хорошая палка.
— Их слишком много. Всех не перевешаешь, — сказал Харальд. — Завтра они будут бояться петли и палок, а сегодня еще нет.
— Ну, хорошо! — с раздражением проговорил Готлиб, — скажешь им, что мы пошли на разведку, а как обнаружим славянские корабли — дадим сигнал, по которому остальные и выйдут.
— А разве это славянские корабли?
— А кто еще кроме них тут ходит? Да и не имеет значение, чьи это корабли, славянские или чьи другие — нам нужна добыча. Осел упрям, и силой не заставишь его сделать то, чего он не желает, но он радостью бежит за морковкой, подвешенной перед его носом. Эту морковку и надо повесить перед носом, пополнившим наше войско ослам.
— Попробую обмануть их, — сказал Харальд и отправился к ожидающим распоряжений командирам отрядов.
Готлиб же поднялся на корабль, сигнальщики махнули флажками, и шесть стругов отчалили от берега и через мгновение пропали в тумане.
По сообщениям дозорных корабли прошли вниз по реке. Поэтому Готлиб знал, где искать купеческие корабли. Он прикинул, что корабли должны идти медленно, боясь в тумане наткнуться на берег, и приказал гребцам грести изо всех сил.
С учетом времени Готлиб рассчитывал догнать их не раньше, чем через час.