Путь Скорби

Он улыбнулся.

— Так будут думать все вокруг, так что чем больше ты будешь стараться поженить их, тем больше тебе будут ставить палки в колёса, зная о твоей заинтересованности, — сказал он, ещё раз подтвердив мои собственные мысли.

— Что же тогда пока оставим это, — вздохнул я, признав правоту слов маркиза, — и займёмся первым. Завтра я тогда уезжаю в Сеговию.

— Ты только вчера приехал! — изумился он, — останься хотя бы на неделю! Отдохни!

— Я и отдохну, в дороге, — улыбнулся я ему, — для меня всё вокруг происходит так медленно, что я не хочу терять ни минуты.

— Не хочу тебя обидеть Иньиго, — маркиз задумчиво посмотрел на меня, — но я не понимаю причин твоих поступков и это настораживает меня. Теперь представь, как к тебе будут относиться остальные родственники.

— Отвечу ваше сиятельство, как своему исповеднику, — улыбнулся я, — мне глубоко плевать на это. Я вижу то, что будет выгодно мне и буду идти к этому несмотря ни на что.

— Тебе или роду? — он строго посмотрел на меня.

— Если семья не будет вставать на моём пути, — я внимательно посмотрел на него, — то мои победы, станут её победами.

— Проблема в том Иньиго, что твои поражения станут поражениями семьи, — покачал он головой, — а ставки в этой игре слишком высоки.

— Я это прекрасно понимаю дедушка, — согласился я с ним, — так что поговорите с отцом по его возвращении, ему нужно поменять своё мнение в отношении меня, пока это не станет слишком поздно или как минимум не мешать, если он отказывается мне помогать.

— Он станет главой рода после моей смерти, а не ты, — голос дона Иньиго стал строг, — ты обязан будешь его слушать!

— Мне бы не хотелось говорить эти слова ваше сиятельство, — мой голос похолодел, — но смертность среди дворян бывает иногда очень высокой.

— Ты угрожаешь? Мне? Своей семье? — искренне удивился он, даже отшатнувшись от меня.

— Дедушка, — я снова сбавил тон и постарался говорить мирно, — я не хочу причинять семье проблемы или тем более враждовать с ней. Я не идиот и вроде бы доказал это на деле. Но если кто-то не понимает причин моих поступков или действий, думая, что знает это лучше меня, то я огорчу этого человека, возможно даже смертельно.

— Ты жесток, — он новым взглядом посмотрел на меня, — как я этого не разглядел раньше? За этой маской мягкого и податливого человека скрывается сердце из стали.

— Так проще жить, когда тебя недооценивают дедушка, — мягко улыбнулся я ему, — особенно имея такое тело, как у меня.

Маркиз задумался, а я ему не мешал.

— Хорошо, — наконец ответил он, — если пообещаешь не вредить семье, и всегда заботиться о её достоинстве и процветании, я поговорю с Диего.

— Клянусь в этом своей душой дон Иньиго, — ответил я и перекрестился.

— Твои планы на будущее? Я имею в виду не Кастилию, — поинтересовался он, когда мы закрыли тему подчинения.

— Подчинить Аликанте, подчинить пиратов, обеспечить себе стабильное поступление денег с налогов, — пожал я плечами, — но конечно нужно будет во всём разобраться там лично.

— А для этого тебе нужна армию, — покивал он, — я и думал, зачем тебе столько солдат.

— Я узнал об этом месте всё, что было доступно, там тысяча пятьсот жителей, большинство мавры и иудеи. Христиан там меньше трети. Производства практически нет, все живут за счёт порта и торговли.

— Определённо вижу у тебя проблемы, — улыбнулся он.

— Поэтому мне и нужно разбираться на месте, — согласился я с ним.

— Что же, я распоряжусь, чтобы тебе приготовили припасы в дорогу, — он задумчиво посмотрел в сторону мнущегося у стены Бартоло, к которому приставали местные девушки, всё же парень был молод и очень хорош собой.

— Спасибо дедушка, — я протянул ему руку, и он осторожно пожал её, удивлённо посмотрев на неё.

— Мне кажется или правая стала меньше трястись, чем левая? — спросил он у меня, беря в обе свои ладони мои руки.

Я посмотрел и да, определённо изменения тела происходили, и как заверял меня крутящийся счётчик на пункте устранения этой проблемы, вскоре она исчезнет вовсе.

— Я росту дедушка, — пожал я плечами, — кто знает, может когда достигну твоего возраста, будут также строен, красив, как и ты.

Маркиз изумлённо посмотрел на меня и внезапно расхохотался. Затем протянул руку и взлохматил мои волосы.

— Ах ты маленький подхалим! — изумился он, — и как в тебе всё это намешено?

— Я Мендоса! — гордо сказал я и явно этим его порадовал.

— Да, кстати, — вспомнил я и жестом руки позвал Бартоло, который с облегчением и радостью вырвался от окружавших его девушек.

— Синьор Иньиго? — обратился он ко мне на итальянском.

— Принеси подарки, что я подготовил для дедушки и матери, — попросил я его.

— Сию минуту, синьор, — кивнул он и бросился бегом выполнять просьбу.

— Что ты ему сказал? — поинтересовался маркиз.

— Подарки, — кратко ответил я, — сейчас сами всё увидите.

Бартоло и правда вернулся очень быстро, принеся два свёртка, один большой, второй маленький.

— Прошу передать это синьоре Брианде, но после моего отъезда, — попросил я его, протягивая ему коробочку.

Маркиз открыл её и глаза его расширились.

— Это же целое состояние Иньиго, — он перевёл взгляд на меня, — почему не хочешь подарить сам? Уверен твоей матушке понравится это ожерелье.

— Не хотелось бы покупать её отношение ко мне, к тому же я увидел, что оно не поменялось за эти годы, — спокойно ответил я, — так что пусть всё остаётся, как есть.

— Хорошо, ты в своём праве, — вздохнул он и бросив последний взгляд на сверкающие камни, закрыл шкатулку.

— Этот же подарок, — я показал Бартоло вручить второй свёрток дедушке, поскольку сам не смог бы его даже поднять, — единственному человеку, которого я на текущий момент считаю своей единственной семьей.

— То есть мне? — без ложной скромности сказал он и я кивнул, показав ему развернуть ткань.

Когда он снял последний слой то в его руках оказался меч в ножнах. Причём не вычурный, украшенный камнями, а немецкий, из лучшей стали и заказанный у лучшего мастера, что мне посоветовали.