Путь Скорпиона III

Ее сердце учащенно забилось, когда он посмотрел ей в глаза.

Его глаза лихорадочно блестели и казались черными провалами, в которых ей предстоит утонуть и захлебнуться.

Не в силах пошевелиться, Мира оцепенела, вглядываясь в знакомые черты с нежным вниманием всматривалась в его лицо, с нескрываемой жаждой оглядывала его. И моргнуть не успела как он стоял нос-к-носу с ней.

Запредельно близко.

Он не дотрагивался до нее, а смотрел так пристально, так жадно, так…

Мира подняла руку и кончиками пальцев дотронулась до его скулы, затем до губ…

— Поцелуй меня! Чего ты ждешь? — ее дыхание участилось.

Он вздрогнул. Его тело прижалось к ней, губы оказались у ее уха затем на плече, и Мира почувствовала, как его клыки прокусывают ее кожу затем язык слизывает ее кровь. Он отметил ее как свою женщину. Без слов. Увидел, Подошел. Присвоил.

Мира не раздумывая сделала тоже самое с ним и услышала его тихий хриплый стон. Его широкая ладонь накрыла ее затылок, жадно сгребла в кулак волосы. Горячие, до боли знакомые губы накрыли ее. Вкус его поцелуя сладок, и горчит годами отчаяния, боли и тоски, но обостряет все ощущения до предела, пробуждая в ней прежние эмоции. Одному богу было известно, как вмиг ожило ее тело, когда они прикоснулись друг к другу. Его прикосновение было электрическим. Мощным. Его поцелуй… не поддается описанию. Мучительнее любой пытки. Изысканней любого воспоминания.

И она целовала его в ответ, целовала до изнеможения, до полного сумасшествия и хриплых стонов.

Минута, две, вечность.

Время скачет прыжками, звезды гаснут, реальность исчезает. Остается лишь безумное желание, отчаянная болезненная потребность, страсть, сметающая все на своем пути. Мира дрожала в его руках, горела и плавилась. Нечем дышать, жажда и голод. Их сердца остервенело бились по ребрам, упиваясь каждым мгновением, жадно и неистово, хаотично, порывисто, одержимо…

Мира таяла в его руках мгновенно растворяясь под натиском родных и желанных губ. Единственных губ, которые она кусала, сминала, любила, хотела, желала, по которым скучала… единственных.

Он оторвался от нее с хриплым выдохом и тут же поглотил ее бездной своего взгляда.

— Ты заставила меня ждать.

Мира тяжело дышала и сквозь туман страсти начала осознавать его слова и тон, каким были произнесены эти слова.

— Кажется, этим я поставила тебя в затруднительное положение, — усмехнулась она, вздернув бровь. Быстро же князь вернулся в обычное для него состояние. Мира восхитилась его самоконтролем.

— Боюсь, оно будет продолжаться до конца наших дней, — проворчал он и неожиданно взорвался: — Где, низшие побери, Вас носило леди Мира?!! Прошло целых полвека!

ПОЛВЕКА?!!!

ЛЕДИ МИРА!!

Мирослава тут же ощетинилась. Всего двумя короткими словами он снова возвел между ними формальную стену.

— «Леди Мира», чтоб тебя, — пробормотала она.

Некоторое время князь ничего не говорил, стоял с бесстрастным лицом, застыв на вдохе. Затем его ребра наконец расслабились, и он осторожно выдохнул.

— Я тоже рада тебя видеть, Азамат, — усмехнулась Мира. — Нам пришлось прождать всего то полвека, а что для альва эти годы? — пожала она плечами и слегка покачала головой.

Он заправил прядь ее волос за ухо, провел пальцем вниз по щеке. Очертил форму ее губ, а затем убрал свою руку и тихо сказал: — Эта целая бесконечная вечность Мира. Я рад снова тебя видеть.

— Я стала собой. В чем-то я изменилась, но все равно это я. Может быть, это даже больше я, чем когда-либо, — ответила она, и ее голос зазвенел от этой удивительной мысли.

Он начал ходить вокруг нее, рассматривая сверху донизу, как будто она была экзотическим животным в зоопарке.

— Нет, Мира, — тихо сказал он. — Ты больше не человек. — Он втянул воздух и прикрыл блеснувшие глаза. — Ты стопроцентный, чистокровный, альв. Вот как я теперь ощущаю тебя.

И снова поцеловал ее. Губы соприкоснулись, лишая ее воздуха и разума. Порой поцелуй интимнее, чем целая жизнь с мужчиной. Порой один только поцелуй — это то, что способно вывернуть наизнанку, убить и воскресить… Пряный запах мужчины — неистовость под маской сдержанности. Его рваное дыхание, его сильные руки, что ласкали ее затылок и шею. Порой ради одного поцелуя можно умереть…

А затем он покинул ее в мгновение оказавшись у маленького столика в нише. Из одного из многочисленных ящичков он извлек длинную плоскую деревянную коробочку.

— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовалась Мира делая по направлению к нему пару шагов. Она все еще не могла прийти в себя от его поцелуя и как мгновенно он покинул ее.

Он молча доставал из коробочки предметы и расставлял их на столе перед ней. Сначала появились две бутылочки с жидкостями — красной и черной. Затем она увидела нож, очень острый, с длинным лезвием. Его именной нож.

— Ты что, пытать меня собрался? — недоверчиво спросила она. Князь вытащил темную свечу и продолговатый черный футляр. — Или читать надо мной заклинания?

— Я, Мира, — он открыл бутылочки, достал из кожаного футляра печатку и зажег свечу, — собрался нанести тебе метку.

— И чего ради, ты собрался это делать, Азамат? — спросила она самым рассудительным и спокойным тоном, на который была способна в своем положении. А положение было аховое. Мира была вся возбуждена и пылала от его поцелуев.

— Я смогу определить твое местонахождение и найду где угодно если вдруг ты внезапно исчезнешь… Я поставлю метку сейчас ни секундой позже. Смирись.

На Миру снизошло абсолютное спокойствие. Она видела в глазах князя все возможные типы решимости и знала, что он все-таки это сделает.

— Я не сопротивляюсь, как видишь. Ставь свою метку. В прошлый раз ты отключил меня и сделай милость это сейчас, я не хочу чувствовать боль. Я здравая женщина и понимаю, что эта метка мое спасение и твое спокойствие. Я всегда буду знать, что ты меня отыщешь и будешь знать жива ли я.

Они молча смотрели друг на друга.

— Боюсь, что ты снова исчезнешь, — тихо произнес он, отложив на столик предметы и подошел к ней.

— Я не призрак Азамат. И больше не исчезну. Возьми меня за руку, — сказала она. — Ты можешь сделать это сейчас. Или через десять лет. Или через двадцать. Или через век потому что я буду стоять здесь и ждать, когда ты возьмешь меня за руку. Я не покину тебя. Я никогда не покину тебя.

Его потеплевший взгляд встретился с ее.

— Ты, Мира, всегда была величайшей тайной моего существования, единственной, кого я никогда не мог предсказать. Теория стержня ничего не значит там, где дело касается тебя. Мои действия тоже могли быть не самыми мудрыми. Но происходящее ничего не меняет. Ты так дьявольски прекрасна для меня — любого цвета, любой расы, любой кожи, любого вида, женщина, я буду любить тебя через все это.