Путь слез

Рыцари синьора Гостанзо поспешно выстроили внушительной силы линию обороны, дабы не дать врагу проникнуть во двор, и приготовились дать отпор. Пока они строили тяжеловооруженную передовую, синьор Гостанзо приказал стрелкам с северной стены целиться в бурую массу, которая разрасталась поверх западных укреплений. Петер предвидел такое развитие битвы. Одновременно самых зорких лучников отправили на крышу главной крепости, откуда можно было обстреливать неприятеля по всему двору.

Без колебаний и сомнений бывалые воины натянули тетиву и по команде давали один залп за другим по волне захватчиков, перелезающих через стены. Многие пали, срываясь со стены как спелые желуди по осени. Но за ними прибыла новая волна, нахлынувшая потопом на беспомощных дозорных.

Синьор Гостанзо поспешил к рыцарям и возглавил яростное наступление на армию Висконти и его наемников, скапливающихся у основания дальней стены. Он раскрутил над головой огромную булаву и первым нанес удар по противнику. Господин исступленно орудовал тяжеловесной палицей, выкашивая себе дорогу во вражеской лавине, единым взмахом рассекая головы и вколачивая недругов в землю.

Воодушевленные отвагой хозяина, рыцари забились еще ожесточеннее: кто – могучей секирой, кто – копьем, мечом или алебардой с широким лезвием. Они ревностно и безжалостно вклинивались в ряды противников.

Но верхи все заполонялись воинами Висконти. На парапетах появлялись брешь за брешью, через которые прибывали свежие силы в подмогу сражающимся в стенах крепости. Битва переместилась во двор, и Петер с мальчиками больше не могли подбирать упавшие стрелы. Они прижались в углу и с ужасом взирали на бойню вокруг себя. Сверху на них сыпались тела воинов с обеих враждующих сторон, и падали наземь, как тугие мешки репы. Карла мутило от режущего слух звука дробимых костей и скрежета металла. Он не выдержал:

– Петер, – взмолился он, – Петер, прошу, помолись, чтобы это быстрее закончилось!

Вдруг двое неприятельских воинов заметили крестоносцев и направились к ним, разгоняя перед собою густой дым. Зоркий Петер тоже заметил их, и в нем вспыхнул прежний инстинкт. Он выхватил самострел, наскоро прицелился и без малейшего колебания выстрелил. Один из мужчин пошатнулся, схватил конец дротика, пронзившего ему горло, и упал замертво. Но второй продолжал идти, не сводя глаз с Вила.

Мальчик прирос к земле… лишь на короткий миг. На это короткое мгновенье мысли и чувства покинули его, а потом ужас охватил его как ледяная вода Роны. У него помутилось в глазах, живот и конечности свело в цепенящей судороге. Он беспомощно смотрел на солдата, с визгом несущегося на него, и сделал рывок, словно хотел бежать. Но ноги не слушались его и стали такими тяжелыми, что он едва мог пошевелить ими. Он сделал всего несколько несмелых шагов и рухнул, зацепившись носком за разбитое колесо.

Противник злорадно захохотал и поднял окровавленный топор над головой до смерти напуганного юноши. Огласив двор пронзительным криком, он размахнулся что есть силы.

Что-то внутри мальчика заставило его вскочить, и он ловко увернулся от стремительного лезвия. Разъяренный враг бросился за ним вдогонку, дико размахивая секирой, но Вил быстро загнал себя в тупик и, обернувшись, стал спиной к горящей повозке. Он заплакал и умолял о пощаде. Но перед ним стоял не обычный солдат, не бедный крестьянин, взявший орудие по прихоти жадного хозяина. Нет, это был наемник, routier, и он лишал жизни с ревностной жестокостью. Помилования ждать не стоило.

Но, каким бы одиноким он ни чувствовал себя, друзья не покинули его в опасности: Петер, Карл и остальные лихорадочно перезаряжали единственный на всех самострел.

– О, Боже, быстрей! Петер… скорей же! – кричал Карл.

Трясущимися пальцами Петер обронил дротик не раз и не два, а целых три раза подряд. Карл и сам обезумел от спешки и отчаянно снова и снова поднимал дротик с земли и заряжал его в желоб.

– Натяните тетиву, все вы.

Карл с Конрадом напружились, дабы заложить лесину за приклад… – задача, часто непосильная даже для закаленных рук ветеранов.

В это время routier наслаждался мольбой в глазах юнца-жертвы и, играючи, угрожающе занес секиру над его головой. Вил вскрикнул и упал навзничь, чуть не обжегшись огнем позади себя. Мужчина снова занес топор.

Однако в пылу битвы, кипевшей вокруг, Вил неожиданно расхрабрился и, сдернув с пояса кинжал, робко выставил его на врага. Слабый блеск родного железа на полуденном солнце придал ему еще капельку отваги. Зубы сами собой стиснулись, взор прояснился, и он отважился на вызывающий взгляд в сторону удивленного врага.

Грубый наемник только насмешливо оскалился и прищурил глаза. С мастерством бывалого воина он легко и быстро рассек пополам крохотный клинок, как сущую безделицу. Вил посмотрел на бесполезную оленью ножку, которую до боли в пальцах сжимала его рука, и лишился остатков мужества. Упав на колени, он неотрывно следил за поднимающимся лезвием секиры и умолял врага о пощаде.

Но не успел взмах наемника образовать полную дугу, как он вдруг вскрикнул и упал в сторону подобно мешку зерна, который случаем выпал из телеги мельника. От неожиданности Вил открыл рот, увидев, как Себастьяни вытаскивает окровавленную алебарду из ребер противника. Мальчик содрогнулся: безжизненные глаза павшего неприятеля странным образом притягивал его.

– Вил, Вил, посмотри на меня! – кричал, бежавший к нему Карл. – Ты спасен, ты жив!

Крестоносцы укрылись под защитой темного угла, где Вил обессилено повалился наземь. Карл повернулся к Петеру:

– Надобно снова зарядить самострел!

– Верно, юноша, но я вряд ля смогу. Я уже попрощался с Вилом, когда… мне стало так…

– Но ты должен, нам всем грозит опасность! Я видел кое-кого из наших на той стене, Ричарда и…

Конрад сгреб самострел.

– Ja.Давай вместе.

Мальчики уперлись ногами в дугу широкого самострела и заклали-таки тетиву на положенное ей место. Карл схватил оружие и положил себе на плечо. Конрад показал на Себастьяни.

– Вот он. Защищай его.

Карл кивнул и прицелился в воина Висконти, который собирался напасть на Себастьяни сзади.

– Стреляй! Стреляй! – орал Конрад.

Карл задрожал и закрыл глаза.

– Стреляй же! – кричал товарищ.

Карл открыл глаза и проскрежетал зубами. Он и гуся за свою жизнь не выпотрошил, а уж человека убить было куда выше его сил. Правда, ему хватило смелости рывком спустить тетиву. Хороший получился выстрел, достойный умелого стрелка, да только стрела ушла в сторону и воткнулась в безобидную бочку. Карл досадливо простонал.

Однако Себастьяни сопутствовала удача, и его врага поразил кто-то из его товарищей. Встревоженные мальчики облегченно вздохнули. Конрад отобрал у Карла оружие и велел ему собрать дротиков. Петер пришел в себя и прикоснулся ко лбу Вила.

– Ты в порядке, сынок?

Бледный, как полотно, Вил остался сидеть неподвижно.

– Ты цел?

Ответа не было. Петер ласково похлопал мальчика по плечу и ободрил его:

– Ангелы с нами заодно сегодня, юноша, это точно.

Битва разгоралась. Войско господина Верди отвоевало стены крепости, но множество врага теперь находилось внутри, и они угрожали вратам. Во дворе шла яростная сеча. Петер отчаянно искал глазами остальных крестоносцев и взглядом остановился на синьоре Гостанзо, которого окружили со всех сторон. Лорд явно выбивался из сил, замахиваясь увесистой булавой, и противники все ближе и ближе подступали к нему с копьями.