Путь слез

Петер молниеносно сообразил и побежал.

– Держитесь около меня, мальчики, – на ходу приказал он. Священник чувствовал, как кровь стучит по тонким венам. От опасности вокруг все его чувства обострились Он прямо-таки перелетел через двор, проворно увертываясь от неприятелей, и вместе с мальчиками нырнул под прикрытие высокого ряда бочек.

– В чем дело? – задыхаясь, проговорил Карл.

Петер показал на синьора, который яростно отбивался от двух, а иногда от трех противников. Плащ на нем был изорван, а все лицо, щит и нагрудная пластина – заляпаны кровью многих.

– Он выдыхается! – вскрикнул Конрад.

– Верно, ему нужна подмога. Товарищи оставили его.

Неожиданно под мощью вражеского удара лорд упал на одно колено, прикрываясь щитом. Он устало взмахнул булавой и раздробил колено противника, повергнув его на землю. Но под весом собственного оружия Гостанзо опрокинулся и упал лицом в кровавое месиво под ногами. К нему тут же подскочил востроглазый воин Висконти.

Гостанзо безуспешно пытался подняться на ноги, но доспехи непосильным грузом давили на него. Петер прижал к плечу заряженный самострел, прицелился и выпустил дротик.

При звуке тетивы крестоносцы затаили дыханье: промахнись Петер сейчас, всему неминуемо настанет конец. Но меткий выстрел оправдал надежды: дротик угодил прямиком в грудь наемнику, и тот, на миг оцепенев, повалился поверх ног господина. От сильного удара по ногам голову синьора Гостанзо подкинуло вверх, и только тогда он понял, какая опасность только что миновала его. Оруженосец помог господину встать. Лорд бросил короткий взгляд на несостоявшегося убийцу, и его глаза скрестились с глазами Петера, стоявшего в тридцати шагах от него. Он слабо поприветствовал его и снова вступил в битву.

– Отличный выстрел! – воскликнул Карл. – Просто замечательно, Петер! Конрад, ты видал? Какой выстрел!

– Довольно, мальчики. Все к стене, – велел Петер. Он вовсе не жалел, что поразил намеченную цель, но посреди кровавой резни его душа вдруг затосковала по мирным полям и пастбищам. Долг же требовал от него силы духа, и, спрятавшись в тени, они с мальчиками приготовились к дальнейшему кровопролитию.

Мальчики заправляли заряд за зарядом, а Петер без промаху бил по каждой жертве. Но каждый раз, когда священник-воин отпускал тетиву, слезы застилали ему взор.

– Будь милостив, Господи, – шептал он.

Битва убывала. Огромной ценой солдаты Верди отбили дозорные площадки на стене крепости, и врата замка все еще прочно стояли, однако силы защитников истощились. Какое-то время судьбы многих зависели от небольшого перевеса в выдержке одной из сторон.

Вдруг в лагере Висконти всполошились и затрубили тревогу. Сильно потрепанная инфантерия начала торопливо отступать от стен, а затем сломя голову побежала по сломанным укреплениям барбакана. Наемники, которые так успешно пробили стену, остались в полном одиночестве, как в ловушке, посреди чужого замка. Они побросали оружие и попытались пробиться к окружному рву, надеясь на спасение за крепостными стенами. Они знали, что пощады не будет. Их страхи оправдались.

– Смотрите! – радостно крикнул дозорный на башне. – Баттифолли! Баттифолли!

Крики «ура» разнеслись по всему замку. Зазвонили колокола. Грохочущие копыта армии союзников нападали на пораженное войско Висконти с фланга, отчего последние обратились в беспорядочное бегство.

Карл ликовал, прильнув к щели бойницы.

– Глянь, Петер! – воскликнул он. – Смотрите! Вил, Конрад, посмотрите! Они бегут!

Навалившись на тяжелые рычаги, стражники со стонами растворили скрипучие врата. С лязгом поднялась решетка, с глухим стуком упал подъемный мост. Синьор Гостанзо поспешно оседлал своего белого скакуна и повел выстроившийся отряд рыцарей через ров.

– За мной, мой народ! Вперед! – прогремел голос лорда. – Сегодня мы не дадим им пощады. Гоните их вниз и отошлите обратно в преисподнюю!

Конрад, Ион и Карл вскочили на ноги и вместе с окровавленными, черными от сажи крестьянами с ликованием побежали за конницей. Только Вил остался на месте, угрюмо уставившись себе под ноги, а Петер отправился искать остаток своей паствы.

Крестоносцы, которые трудились в лазарете, были слишком заняты, чтобы присоединяться к общему веселью. Стоны и вопли раненых и умирающих наполняли помещение, и нельзя было сделать и шагу, чтобы не споткнуться о чье-то тело или часть его. Габриелла отослала подмогу во двор крепости, ибо для прибывающих извне больных в лазарете не осталось места.

Фрида была вся в крови, черной, запекшейся и свежеалой, только что брызнувшей ей на лицо и волосы. Она до смерти устала. Вокруг тусклых глаз проступили темные круги, щеки впали, лицо осунулось.

Мария, Анна, Хайнц и другие выглядели не лучше. Они, пошатываясь, ходили по двору. Им не хватало сил на радость, но все же, выйдя под небо, они облегченно вздохнули: ужасный день подходил к концу. Петер с легкостью нашел их: светловолосые головки приметно мелькали посреди темноволосой толпы, теснившей со всех сторон. Старик подбегал к каждому ребенку и со слезами на глазах по очереди обнимал их.

– Ah, mein kind.Как хорошо, как хорошо снова тебя обнять, – проговорил он и запнулся, глотая слезы. – А где остальные мальчики?

– Мы не видели их, – устало покачала головой Фрида. – С самого утра. Я видела Вила рядом с тобой, а Отто ушел с другими к западной стене.

Петер обнадежено поковылял к дальней стене. Он тревожно обыскивал каждый закоулок в сереющем свете вечера, пока не заметил кучку мальчишек, сгрудившихся у разрушенного склада, все еще дымящегося.

– Мальчики! – закричал Петер и побежал к ним. – Сегодня был ужасный день, но, главное, вы остались живы!

– Не все, – грустно сказал Отто. – Вон там.

Когда Петер узрел безжизненные тела троих спутников, от боли у него защемило на сердце. Он опустился около них на колени и нежно прикоснулся к каждой голове.

– Славный Гюнтер. Мы обрели тебя в горах и никогда не слышали от тебя худого. Да примет Господь тебя как верного слугу.

А вы, братья Ричард и Август, стойкие сыны Эмменталя. Ах, как жаль, что я не узнал вас ближе. Простите жалкого старика за его невнимание и суетливость. Покойтесь с миром.

Слезы стекали с щек священника. Он распростер над павшими товарищами руки, дабы помолиться об их душах.

Деловитые сервы и воины замка не обращали внимания на священника с группкой чужеземных детей, молча обступивших павших друзей. Только-только Петер договорил молитву, как около них проскрипела телега с мертвыми, и три детских тела увезли для сожжения. Все слезно попрощались с друзьями и упали друг другу в объятья – все, кроме Вила, который замкнулся в себе и не выходил из тени.

– Кажется, у нас еще много работы, – простонал Петер, озираясь на раненых, которые устлали весь двор. Дети согласно кивнули.