Путь Стратега 4

— Многие желают казни пленных. — заявил Таркус. — Шаддинцы во время начала восстания не щадили тех, кто складывал оружие. Ложными обещаниями выманивали их из крепостей, а потом убивали. Однако решение за вами, стратег.

— Те кто во время начала восстания сдавался и складывал оружие свою участь заслужили. — ответил ему Клестус. — Из-за их беспечности нам сейчас приходится так тяжело.

— Скажу честно… — взял я слово, ощущая как слипаются глаза. — Пленные мне нужны ради денег, а деньги для покупки оружия и найма людей. Поэтому, пока есть возможность, давайте содержать их живыми. Со мной недавно говорил легат Карра. Хотите услышать новости с другой части фронта?

Все, разумеется, хотели и про пленных временно забыли. Легат Кайс поведал мне, что между армиями Карра и Ксериона состоялась масштабная двухдневная полевая битва, которая не принесла ни одной из сторон однозначной победы, но была очень кровавой. Говорят, что люди валились с ног и падали из седел от усталости или теплового удара. Один полный день с утра до ночи гремел бой. Следующие сутки противники отдыхали, довольствуясь малыми стычками. Затем ещё день они провели в поле друг напротив друга. Строй на строй. Карр наступал, но не хотел далеко отходить от лагеря. Шаддинцы же избегали прямого столкновения, постоянно маневрируя и пытаясь искать слабые места. Имперцы стояли широким фронтом. В числе армии Карра было много полевых орудий, пращников, лучников, а также многочисленная легкая кавалерия союзников. Кроме сэйфов и южных племен ему на помощь пришли кочевые народы, обитающие за Хаттарским царством. Однако часть из них пришлось переправлять по морю и они выступали как пешие лучники. Сочетание тяжелой пехоты, артиллерии и многочисленных стрелков позволило Карру обойтись почти без полевых укреплений. Ночевали же войска в основном лагере. После второго дня сражения Ксерион увёл свою армию, чтобы дать отдых лошадям и людям.

Легат предупредил, что у шаддинцев там тоже была легкая полевая артиллерия. Что-то около сотни скорпионов. И враги, не достигнув успеха с Карром, могут перебросить их на наш участок.

— Как бы шаддинцы вообще все свое полчище на нас не кинули. — предположил Таркус. — Им нужно разбить одну из частей имперской армии. У нас много раненых и сил меньше чем у Карра. Если всеми навалятся, могут и лагерь попытаться сковырнуть.

— Но тогда Карр сможет ударить им в спину. — ответил Поций. — Оба лагеря относительно недалеко.

— Нам пройти обратно нужно было лишь три километра. — напомнил Таркус. — Кому-то показалось, что это было недалеко? А до Карра сколько? Восемь? Шаддинцы умеют хорошо маневрировать и оставлять заслоны. Нам нужен отдых. Нужно вернуть в строй как можно больше воинов, а до тех пор ждать.

— Здесь для таких решений есть стратег. — ответил Поций.

Они похоже были немного в конфликте. Оно и понятно. До появления Шестнадцатого Двадцать Первый был главной нашей силой, а Поций его примасом первой когорты. Считай второй человек в армии и военный трибун на полставки. Теперь же появился другой джентльмен со схожими амбициями и очень боеспособным легионом за спиной. Надеюсь, дальше пикировок дело не зайдет.

— Чем больше раненых мы вернем в строй, тем будет лучше. — озвучил я истину наподобие "вода мокрая", но нужно было срочно разрядить обстановку. — А пока нам придется из оставшихся центурий собрать относительно боеспособные когорты. Понимаю, что перемешивание подразделений не пойдёт на пользу слаженности, но боюсь что выбора нет. Надеюсь, что у нас получится провести в лагере неделю-другую и залечить раны. Если нет, то придётся воевать оставшимися силами.

Повисло тягостное молчание. Легион — это структура, которая работает через чёткое распределение полномочий. У него есть иерархия, которая позволяет отдавать приказы и добиваться их исполнения. Любая перетасовка подразделений грозит нарушением привычной структуры. Но что поделать? Кому-то придется временно обрести новых командиров.

— Возможно, стоит часть ауксилии перевести в легионы для восполнения потерь. — предложил Таркус.

Активный он. Может даже слишком, но говорит довольно адекватные вещи.

— Кто там еще из наследства Аргета заваляся? — тут же поспешил добавить свое слово Поций.

— Поглядим. — кивнул я. — Но там уже все больше бродячий цирк остался.

Мы забрали из лагеря наемников заклинательницу стихий со слабыми целительными навыками. Но больше магического лечения там не нашлось.

После совещания я залез в ванную, минут двадцать отмокал, стараясь ни о чём не думать, а потом уснул прямо там. Кто-то из слуг додумался не давать воде остыть, время от времени подливая горячую. Проснулся в не особо бодром состоянии. Даже усиленное демоном тело очень утомилось от жары, переходов и ношения брони. Кое-как вытерся, переполз на кровать и снова вырубился. Мне опять снился Дворец. Просторные коридоры, голубое небо за окнами, порхающие цветы, рыба с тигровыми полосками и спокойная, неземная мелодия. Это был приятный сон. Я очнулся, ощущая как моё тело освободилось от тяжких цепей усталости. Это напоминало состояние странной бодрости, которое испытывал во Дворце после ночных прогулок.

"Что же там со мной приключилось? И почему оно не кажется чем-то опасным?"

Я внезапно понял, что хочу узнать ответы на эти вопросы. Мне уже неоднократно приходилось сталкиваться с разного рода сверхъестественными воздействиями. Самым безопасным по итогам оказалось внимание Лав, но и оно сначала воспринималось как угроза. А тут все иначе. Меня тянуло обратно. Обратно куда? Я не знаю, но ощущаю что очень хочу вспомнить. Не для Арамии или Гилама, а для себя. Странно. Я вроде даже должен забеспокоиться по поводу отсутствия беспокойства, но почему-то не могу. Обычная моя паранойя дает сбой. Голос, который вечно шепчет мне: “не лезь, Мишаня, лишний раз в незнакомый омут” молчит, когда речь идет о ночном рандеву во Дворце Дэвов. Мне мозги промыли? Я вспомнил Екила. Черт… Вспомнил и сразу холодок по спине. Пустой, отрешенный взгляд бывшего венатора, который встретил когда-то древнее божество. Встретил и больше ничто в мире людей цестинца не интересовало. Даже после смерти тень Екила не осталась у бренного тела, а отправилась в неведомые дали. Туда, где его ожидало божество. Я могу стать таким же? Мне удалось отринуть влияние Немертвого Бога. Но Сердце, оживленное мной, является уже искаженной версией древнего божества. Гротескной, безумной, полной противоречий, ревущих криками тысяч страдающих душ. А старое Сердце Мира проникало в мысли и чувства своих последователей без всякого насилия. Добилось от них тяжелейшей зависимости. И когда Сидониус обрубил эту связь своим клинком, то тысячи людей на Севере ощутили ни с чем не сравнимый ужас. Ломку. А во Дворце Дэвов может быть что-то намного могущественнее сердечной мышцы Севера. Фрагмент Неридии, да? Часть падшей богини, когда-то правившей миром. Последнего известного титана. Пусть в историю она по итогу вошла как воплощение темной стороны дикого мира, но раньше ей поклонялись и славили другие ее аспекты. Неридия была повелительницей всей непокоренной природы. Не только вестницей смерти, но и подательницей жизни. Пусть разум мой принадлежит Клепсиде, но эмоции, инстинкты, тело — все еще части природного багажа. Я живое существо. Сможет ли живое существо сопротивляться воле повелительницы жизни? Я вспомнил того циклопа, который пришел, чтобы повиноваться Лав. Ведьма тоже в каком-то смысле была частью Неридии. Ее наследием. Поэтому могла повелевать чудовищами. Так на что будет способен фрагмент самой темной богини?

“Сука, во что я опять ввязываюсь?”

Кое-как поднялся, потирая виски. Надо бы…“Стратег Антавий Карр приглашает вас присоединиться к Военному Совету. Принять приглашение? Расход времени на протяжении Совета будет замедлен для вас в одиннадцать раз”.“Принять”.

Полупрозрачный зал над степью был пронизан утренними лучами солнца. Далеко внизу под нами почти застыл разъезд из трех шаддинских всадников, замедленных в одиннадцать раз. Они, разумеется, нас не видели. Зал Совета был виртуальной условностью, а не реальным местом.

— Ощущаете близость победы? — вместо приветствия спросил Карр.

— Пока ничего не ясно. — ответил я. — С нашей стороны был бой, тяжёлый для обеих армий. У них есть потери и серьёзные потери среди лучшей кавалерии. Однако раненых в рядах моих легионеров тоже к сожалению хватает.

— Шаддинцы не умеют в долгие сражения. — заявил Карр. — Такова психология их народа и их царька. Терпения хватает на подготовку, на обстрел, но дальше они хотят достигнуть победы одним натиском. Шаддинцы не умеют давить медленно, цепляться за землю и побеждать тяжело. Сейчас, не достигнув быстрого успеха, они будут маневрировать и попытаются изменить общую свою стратегию. Время же на нашей стороне. Их кони выедают округу, а дожди стихают. Скоро эта степь высохнет. Думаю, они сосредоточат усилия на ком-то из нас.

И, скорее всего, это буду я?

— Между нашими лагерями небольшие расстояния. — подал голос Нималексис. — Мы успеем подойти друг другу на помощь.

— Враг будет рассчитывать на заслоны, маневр и другие уловки. Рисковать шаддинцы умеют. Они ощущают, как сужается окно возможностей, удавкой стягивая их шею. Беречь войска не будут. Ещё неделя и они не смогут держать здесь такую большую армию в одном кулаке. Им придётся отступать. Значит шаддинцы станут драться сейчас и будут готовы на многое лишь бы склонить чаши весов на свою сторону. Ксерион не глуп, но горд. Он считает себя главным избранником судьбы среди всех прочих смертных, верит в свою удачу и готов ставить на кон жизни своих пешек. А еще он верит в нашу слабость. В то, что Империя больше не способна к единению перед лицом врага. Что мы скорее отдадим ему победу и земли, чем договоримся между собой.