Путь Сумеречницы
Шрифт:
– К тому же ты и так самый красивый и добрый из всех, кого я встречала. Правда-правда!
Лайсве неуютно передернула плечами. Балахон на ветру уже высох. Она поднялась и принялась его штопать. Прорех оказалось много, и поэтому она начала с тех, в которые можно было просунуть целую ладонь. Айка повернулась набок и, щурясь, заметила:
– Ты похож на Посланника.
– Это демон такой?
– Нет! Божественный посланник. Они прекрасны, как никто из смертных. Они ненадолго спускаются с небес, чтобы принести людям покой и облегчить страдания. А когда наступит конец времен, они приведут в наш мир милостивого Господина, чтобы он сделал всех людей счастливыми. Надеюсь, у них получится.
Лайсве
– А что случилось с твоей рукой?
Айка помрачнела и принялась баюкать изувеченную конечность, словно успокаивая боль в незатянувшейся ране.
– Если не хочешь…
– Нет, все в порядке. Просто… – Девочка громко всхлипнула, но продолжила: – Это произошло в Тегарпони, когда мой братик был еще жив. Мы спали в сточных канавах. Голодали. Стреляли голубей из рогаток на улицах нижнего города. Однажды братик заболел. Целители из храма Вулкана говорили, что это от грязи и плохой пищи. Он мучился несколько дней и постоянно просил есть. Я украла для него буханку хлеба из пекарни, рядом с которой вкусно пахло теплой едой. Когда вернулась, братик уже отправился на Тихий берег. Меня поймали и отрубили кисть.
– Кисть за буханку хлеба? Это жестоко и несправедливо!
Интересно, а что делали с теми, кто обманывал людей?
– Нет. – Айка снова светло улыбнулась. – Все верно: воровать плохо. И попрошайничать тоже. Так дядя Лирий учит. Он подобрал меня, выходил и взял с собой на поиски благостного края.
Что у них за вера такая? Благостный край, Посланники, спускающиеся с небес, Господин, который запрещал попрошайничать и воровать и должен был принести всем счастье?
Лайсве протянула Айке заштопанный балахон и помогла одеться. Они снова устроились в зарослях лопуха. Лайсве принялась собственным гребнем расчесывать пушистые волосы девочки. Та терпела, даже когда приходилось с силой раздирать колтуны. После они вдвоем растянулись на мягких листьях и махали руками и ногами, как бабочки крыльями. Солнце лениво опускалось за верхушки сосен, опаляя их закатным заревом.
– Идем с нами. Будешь нас защищать ото всех и приносить покой, и мы заживем свободные, как птицы! – Айка вложила свою костлявую ладошку в руку Лайсве и доверчиво улыбнулась. Золотисто-рыжие солнечные лучи преобразили ее лицо, смягчив худобу и сделав невероятно красивой.
– Рад бы, но у меня тоже есть братик. Если я его брошу, то ему никто даже буханку хлеба не украдет. И, кажется, он меня уже обыскался, – Лайсве попыталась отшутиться, но девочка расстроенно отвернулась.
– Я знала, что ты не согласишься. У тебя другой путь.
Треснули сучья. Кто-то шел к реке по лесной тропинке.
Вейас?
На опушке показался незнакомый босой мужчина в косоворотке и штанах из грубого сукна.
– Дядя Лирий? – спохватилась Айка.
Лайсве поднялась следом и присмотрелась.
Мужчина был невысокий, с заострившимися от худобы скулами. Его правую щеку пробороздил застарелый шрам, а карие глаза смотрели настороженно и хмуро. За поясом торчал большой охотничий нож с отполированной до блеска рукоятью. Шел он вначале степенно, но потом сорвался в бег.
Лайсве испуганно замерла.
У него на шее качался сплетенный из ивовых прутьев амулет – круг, перечеркнутый четырехконечной звездой.
В ее голове что-то щелкнуло, с глаз будто спала пелена, и все слова Айки сошлись в целостную картину подобно мозаике. Это были бунтовщики-пресветловерцы. И поэтому их отовсюду гнали.
Пресветловерцы ненавидели Сумеречников. Нужно было бежать, но ее ноги вросли в землю и не двигались, точно как в кошмарном
сне.Мужчина остановился в нескольких шагах от берега.
– Айка!
– Дядюшка Лирий, что с вами? – недоумевала девочка.
– Это колдун, Айка. Беги! – закричал Лирий и выхватил из-за пояса нож. – Предупреждаю: если попробуешь меня заколдовать…
– Да вы что? – Айка замотала головой. – Никакой Лайс не колдун. Он спас меня в городе и угостил пирожками. Он хороший!
– Он тебя заколдовал. Беги! – Лирий шагнул вперед.
Лайсве вытащила из ножен меч и выставила перед собой. Руки предательски дрожали. Она сумеет защититься, должна суметь!
– Не подходите! Я не собирался причинять никому вред. – Она попятилась к реке, размахивая клинком. Пускай разум возобладает!
– Дядя Лирий, остановитесь!
Айка ухватила его за локоть, но он отмахнулся от нее, как от былинки.
– Вы обираете нас до нитки, калечите за то, что мы пытаемся урвать крохи из награбленного вами, и вешаете, если возмущаемся. Убийцы, душегубы, чума для всего Мунгарда! Каждый ребенок, погибший от голода и холода, на вашей совести!
Лайсве колотило от его злобы, будто сама смерть стояла позади них и ждала, кто не выдержит первым.
– Неправда, – ее голос сорвался на сип, но она изо всех сил старалась говорить уверенно: – Мы защищаем людей от демонов и получаем за это справедливую плату…
В темных глазах мужчины полыхнуло яростное безумие.
– Ложь! Все демоны – ваша морочь! Сдохни, тварь!
– Нет! – вскрикнула Айка.
Сверкнула сталь и скрылась за метнувшейся тенью. Лайсве не разглядела, что случилось. Меч звякнул о землю. В ее руки упало тщедушное тело Айки.
– Нельзя убивать… – отрывисто бормотала она, – Посланников. – Из ее спины торчала рукоять ножа. Кровь пятнала только что выстиранный балахон. – Кто приведет… – слова тонули в натужных хрипах, – господина?
Ее глаза закатились, голова запрокинулась.
– Айка! – грянул отчаянный вопль.
Чей?
Мертвая плоть упала на землю.
Лайсве спрыгнула с обрыва.
Глава 9
Влюбленный кузен
1526 г. от заселения Мунгарда.
Докулайская долина, Кундия
Лайсве пыталась выбраться из воды, но соскальзывала с крутого берега, и течение несло ее все дальше. Благо дно было не каменистым, иначе расшиблась бы еще в момент падения. От холода и напряжения ноги сводило судорогой. Она нашла спасение в отполированных водой корнях нависшей над рекой ивы. Лайсве схватилась за них, подтянулась и вскарабкалась на сушу, ободрав ноги об коряги и обжегшись крапивой.
Сердце бешено колотилось, словно хотело выскочить наружу, но даже отдышаться не вышло – страх погнал в чащу через колючий подлесок и бурелом. Деревья стали выше, появились просветы между ними, но Лайсве не обращала внимания.
Хруст сучьев под ногами преследователя нахлестывал ей в спину. Хриплое дыхание жгло затылок. Косматый и злой Лирий обгонял, заступал дорогу и угрожал окровавленным ножом:
– Сдохни! Сдохни, тварь! Сдохни за Айку!
Торчащий из земли корень схватил ее за ногу, и Лайсве упала, ударившись головой о сосновый ствол. Тело пронзило болью. Дышалось с трудом. К горлу снова подступила дурнота, а слезы смешались с теплыми струйками крови.