Путь тьмы

Шахрион раньше времени закончил ход и потянулся к простому медному ларчику, трясущимися от предвкушения руками открыл его, и не сумел сдержать вздоха восхищения. На бархатной подушке покоились пять небольших, с куриное яйцо размером каждая, бутылочек, внутри которых плескалось нечто мутно-зеленое.

– Это то, о чем я подумала?
– задала вопрос Тартионна.

– Оно самое, - кивнул император, не скрывая торжества.
– Концентрированная смерть. Просто великолепно, Гартиан, ты гений!

Некромант заклацал нижней челюстью от удовольствия.

– Жалко, что мы начали делать их так поздно.

– Раньше не получалось, - с сожалением проговорил Шахрион.

– Я считаю, что и позже не надо было, - надула губы Тартионна, заканчивая ход.

Шахрион осторожно погладил один из флакончиков, затем закрыл ларчик и, поднявшись из-за стола, взял его и поставил на книжную полку, одновременно с этим бросив через плечо:

– Рыцарь с в6 на в9, атакую твоего копьеносца.

Тартионна фыркнула и сняла фигуру с доски, после чего моментально поразила всадника с помощью лучника.

Шахрион улыбнулся - советница возражала против применения любых заклинаний из арсенала высшей некромантии. Концентрированная смерть - магическая бомба, способная уничтожить все живое в радиусе ста шагов от эпицентра взрыва, естественно попадала в эту категорию.

Делался один флакон не менее года и требовал принесения в жертву по крайней мере ста человек, более того, кроме Гартиана ни у кого на изготовление столь мощного артефакта просто не хватало опыта. Отсюда и смехотворное количество этих полезнейших бомб, которым в прошлом Черные Властелины, бывало, забрасывали осажденные города.

– Спасибо, Гартиан, - вновь проговорил он.
– А тебе, Тартионна, следовало бы спокойнее воспринимать создаваемое верховным оружие.

– Это не оружие, это самое настоящее зло!
– ответила та.
– Хуже только то, что вы затеваете к весне.

Император с некромантом переглянулись, и Шахриону показалось, что в зеленых безднах глаз лича промелькнуло нечто похожее на сочувствие. Да, временами с Тартионной было тяжело - упрямство к этой извечной перешло от родителей вместе с кольцом.

– Это война, - ответил он, подходя к столу и делая следующий ход.
– А на ней приходится мараться кровью.

***

Восьмой день третьего месяца лета 35-го года со дня окончания Последней войны, утро.

Передовые отряды исиринатийцев появились спустя несколько часов после рассвета. Первым их обнаружил разъезд, дежуривший на подступах к городу, бойцы которого и передали важную весть первому кольценосцу, а точнее - кольценосице. Тартионна сочла своим долгом дать повелителю, задремавшему после беседы с Гартианом, выспаться, поэтому, когда Шахрион открыл глаза, был уже полдень, а возле его столицы как грибы после дождя росли три осадных лагеря.

Ругать верную слугу не было смысла, поэтому Шахрион, прихватив ее с собой, отправился на внешние стены - посмотреть на врага вблизи. Там их встретил генерал Иритион и все трое прошли на башню, расположенную над западными воротами. С нее открывался прекрасный вид на главный вражеский лагерь, стремительно ощетинивающийся частоколом и дозорными вышками - вражеский генерал был человеком осторожным и обстоятельным. К сожалению.

– Как думаешь, владыка, будут парламентеры?
– Иритион почесал заострившийся в последние годы подбородок. Возраст изрядно иссушил некогда могучего воина, в молодости способного на равных биться даже с легендарными воинами, отмеченными Шестью, вроде благородного Мирола.

– Будут, никуда не денутся.
– Шахрион напряг зрение и указал пальцем вперед, указывая на приближающиеся черные точки.
– Собственно, вот они. Полагаю, благородный генерал решил почтить нас своим присутствием. Возможно даже, что в компании благословенного Этита и благороднейшего Ритона.

– Владыка, неужели генерал будет так рисковать?

– Думаю, что будет. Бирт Тавриэн - хороший вояка и порядочный человек, он с самого начала был не в восторге от затеваемой венценосцем авантюры.
– Да, генерал мог бы стать хорошим вассалом при иных обстоятельствах, он чем-то напоминал Шахриону самого себя.

– Это опасно.

– Не очень. И пока они едут, генерал, расскажи, как дела с солдатами?

– Мы поставили в строй почти тридцать тысяч человек. Еще десять тысяч определили подносить оружие, ухаживать за ранеными, разгребать завалы, тушить пожары и кашеварить.

– Для хозяйственных нужд, извечный, - подсказала Тартионна.

– Да, извечная. Именно что для нужд. Но поток добровольцев не иссяк, я думаю, что мы сумеем увеличить число воинов до пятидесяти тысяч, вот только...
– генерал замялся.

– Да?
– Шахрион с любопытством заглянул ему в глаза, в которых без ошибки различил неуверенность.

– Пока враги будут под стенами, от арбалетчиков с пращниками еще будет толк, но как только леопарды заберутся на них, твои ополченцы станут тем, чем являются - смазкой для мечей. За пару дней нельзя превратить пахаря в солдата.

– Не волнуйся, генерал, время у тебя будет.
– Тридцать тысяч стрелков в строю и еще двадцать на подходе...Исиринатийцам придется узнать много нового и неожиданного.

– Полагаешь, что они осмелятся штурмовать с ходу?

Шахрион засмеялся - генерал думал совсем, как Гартиан. Вот уж воистину - разрыв поколений.

– И еще как! Осадные лестницы у них с собой, пылятся в обозе. Вот только завтра утром котам будет не до нас.
– Он перевел тему разговора.
– Ты уже распорядился приступить к сборке метателей?

– Да. А также привел в готовность весь гарнизон. И все же я не понимаю, каким образом же образом мы получим обещанное тобой время.

Шахрион загадочно улыбнулся.

– Дождись ночи генерал, ты все увидишь тогда, когда тьма опустится на землю. Да, должен увидеть.

– Очередное секретное оружие, которое до срока нельзя никому показывать?

– Нет, скорее, умение манипулировать людьми и работать с донесениями шпионов.

Генерал хмыкнул и отстал. Он ненавидел все, что касалось тайной войны, и считал доносчиков червяками, достойными только удобрять землю. Как ни странно, многие поколения имперских императоров и генералов разделяли его убеждение. И это с эльфами-то по соседству! Надо полагать, потому Империя и развалилась.