Путь Тьмы

Злодеяние свершилось еще до полудня, к вечеру же богатый город был разграблен и занят дружинами благороднейших, а все его выжившие обитатели оказались закованы в железо.

После такого говорить о каком-либо примирении было бесполезно и прегиштанский венценосец, узнавший о случившемся, стал лихорадочно созывать знамена. Он не был дураком и понимал, что коротышки попытаются утопить позор в крови негодяев, и что если не присоединиться к веселью, то подданные, справившись своими силами, оставят своего законного властителя без трофеев.

Больше всего же Шахриону нравилось то, что подозрение в причастности к авантюре пало на Радению. Ведь кому еще была выгодна кровавая свара на юге, как не венценосцу Гашиэну?

— Город знаю, но новости до меня еще не дошли. Как они умудрились взять его так быстро?

— Как всегда — изменники.

— Да, предатели — это настоящий бич крепостей, — кивнул император. — Дварфам стоило проявить осторожность, они чересчур доверчивы.

— Эти коротышки такие, — согласился венценосец. — Они легковерны, благороднейшие безрассудны, а в результате старый Тист, случись тому начать войну, останется без помощи с юга.

— Делаю все, что могу. В пределах своих скромных сил, конечно же.

— Я смотрю, не такие уж они у тебя и скромные. Подкуп стоит немало денег, оружие дварфов — еще больше.

— Вашими стараниями, венценосец.

— Только ли моими? — хитро прищурился Гашиэн. Он не первый год снабжал императора золотом, думая, что подкармливает верного союзника, а тот охотно брал деньги и пускал их в дело.

— К чему эти подозрения, венценосец, разве мы не друзья? — невинным тоном осведомился Черный Властелин.

— Друзья, — снова засмеялся радениец. — И ты, друг, пока неплохо справляешься.

— Я намереваюсь продолжать действовать в том же духе и впредь. Помните договор?

— Да, ты говорил, что оттянешь сорок тысяч и полсотни магов.

— Я всегда держу слово, — четко ответил Шахрион. — И никогда не забываю о данных обещаниях. Скоро генерал запросит подкрепления. Будет ли мой друг готов к этому моменту вступить в войну?

Улыбка сошла с лица Гашиэна, и оно приняло устрашающий вид.

— Не волнуйся, император. Эти южные твари уже могут начинать молиться.

Шахрион и не рассчитывал услышать иного ответа — собрат по трону ненавидел южных соседей всеми фибрами души, долгие годы мечтая расквитаться с грозными исиринатийцами за два поражения, и планомерно готовя для этого почву. Свой шанс Гашиэн не упустит, как и он сам, впрочем.

— Триверия?

— Тоже ввяжется, можешь не сомневаться. Пока я огуливаю их королеву, эти пожиратели лягушек выполнят любой мой приказ.

Император не позволил лицу принять недовольное выражение — его коробило обращение Гашиэна к своей жене, некогда принцессе, а со смертью старшего брата, оказавшегося бездетным, и королевы Триверии.

Надо заметить, ходили слухи, что венценосец триверийский отправился к Брату, в которого верил, не без посторонней помощи, но, к сожалению, императору так и не удалось найти ничего конкретного, что не мешало ему подозревать своего временного союзника. Впрочем, к скоропостижной смерти венценосца могли приложить руку и совсем другие силы, куда более поднаторевшие в тайных играх, нежели раденийцы.

— И сколько же доблестный союз двух стран сумеет вывести в поле людей?

— Двести тысяч наберем и сделаем это быстро. Мои вассалы неплохо натасканы.

О да, венценосец выдрессировал своих людей просто великолепно — едва возложив на голову венец, он заставил захлебнуться кровью древние и могучие семьи, способные перегородить Лиритиэлю дорогу к господству. Все эти годы венценосец усиливал свою власть, расширял вотчину и добивался покорности, лишь во имя одной цели — реванша. Амбиции Гашиэна Третьего ограничивались только его самомнением, а последнее, как Шахрион знал наверняка, было способно затмить солнце. Северный венценосец давно спал и видел себя в роли нового императора.

— Приятно это слышать. — Непонятно, что же ему надо — просто так пользоваться тириомалем, да еще посреди ночи, венценосец не стал бы, а значит, появилась проблема, для решения которой нужны знания и ум императора, или же Гашиэн хочет предложить что-то грязное. — Чем еще я могу помочь повелителю Радении?

— Исиринатийские маги. В нашей Академии годных к бою всего две тысячи человек, а у них только безо всяких магов Отца наберется полторы! Если сложит с Орденом, то будет за три с половиной тысячи поганых чароплетов, и это без учета отрядов, подготовленных Саргилэнами или Руилинэлями! Когда начнется война, эти ребята станут головной болью. Скажи Властелин, есть идеи, как уменьшить их поголовье?

Император с трудом скрыл свое торжество. Он давно ждал этого вопроса, готовился, и вот, наконец, получил то, что хотел. Поэтому ответ слетел с губ, едва только венценосец закончил предложение.

— Главной проблемой будет Орден. Академия в Исиринатии за последние полвека изрядно ослабла, а все благороднейшие вместе взятые вряд ли кормят столько же чародеев, сколько и венценосец.

— Не говори мне того, чего я не знаю, — буркнул венценосец. — Так что?

— Не поверите, ваше величество, но я тоже думал о том, каким бы образом сделать наших фанатиков слабее, и даже нашел решение. К сожалению, мне оно не по карману.

Глаза венценосца заблестели.

— Ты меня заинтриговал, император. Не тяни, выкладывай.

— На востоке, в лиосских землях, живет небольшая человеческая община. Они называют себя братьями ночи. Никогда не слышали про них? — Гашиэн неуверенно покачал головой, и Властелин продолжил. — Так вот, они могут сделать для заказчика все что угодно. Убить человека, открыть ворота, совершить поджог.

— Какой толк от поджога, — фыркнул венценосец. — Колдуны Ордена потушат огонь вмиг.

— Любой? — закинул удочку Шахрион. Лицо венценосца вытянулось, до него дошел смысл сказанного. — Вы верно подумали, венценосец.

— Змеиный огонь?

— Поместите десяток бочонков этого зелья в крепость, и от нее не останется и следа. — А сейчас волк в мыслях закончит его предложение словами: «и все они станут подозревать Черного Властелина», и эта идея завладеет его разумом. — Быть может, огонь и не истребит Орден, но урон их главному замку будет нанесен огромный. Спастись от негасимого пламени непросто.

— А еще сложнее сохранить казну, учеников и книги. Даже если не прихлопнем гадов, здоровье у них будет не то. Сколько стоит?