Путь в Обитель Бога

— Знаешь, я почти готов благословить яйцеголовых, — сказал он. — Ну разве простая вода с этим сравнится? Тем более что у нас её всё равно нет.

— Твои тёплые чувства к ибогалам охладеют, как только ты допьёшь всё до конца, — ответил я. — Верь мне, со мной так не раз бывало. Береги силы, завтра будет почти такой же трудный день.

Да, а потом ещё один. И ещё… Сделав из второй синей галеты стакан для себя, я поставил его на камень и продолжил таскать шлак в грот, стараясь выбирать куски потяжелее, а мелкими забивая щели между ними. Когда солнце село, пришлось всё бросить. Стало темно, и я совсем выдохся.

Утром, едва поднявшись, я продолжил начатое. Пусть даже пхаясо случайно наткнутся на грот и учуют запах, они должны счесть разборку завала делом не стоящим трудов.

— Куда ты таскаешь столько? — спросил меня проснувшийся Тотигай. Несмотря на рану, он ночью несколько раз вставал и спускался вниз, обходя наш гребень. — Могила у Коу и так загляденье. Мне тоже её жалко, но…

— Нет, я должен закончить, — возразил я. — Чёрта с два я дам этим уродам сожрать и переварить её. Лучше сам сдохну прямо здесь, таская камни, — пусть едят меня.

— Яйцеголовые всё ближе, — возразил кербер. — Сам говорил.

— Ты же знаешь, что тебе достаточно отползти в сторону, чтобы спрятаться от них. Они видят только Книгу — не нас.

— Никуда я не собираюсь отползать. Но будет очень обидно погибнуть в двух шагах от корабля. Что с того, что трупоеды найдут Коу? Она всё равно умерла.

— Что с того? — повернулся я к нему. — Что с того?.. Хрен вам всем — и трупоедам, и тебе тоже! Не дам — понятно?

— Да что ты на меня взъелся? Сам помог бы тебе, да какой из меня строитель.

— Тогда молчи.

К полудню мои краги превратились в лохмотья и я содрал всю кожу с ладоней, но зато грот был завален до конца. Наверху не осталось никаких признаков входа в него.

— Вот теперь пошли, — сказал я, пытаясь взять в непослушные руки винтовку. — Теперь порядок.

Тотигай меня оглядел и заметил:

— Отдохни хоть. На тебе лица нет.

— Отдохнём на том свете. Как говаривал Орекс, Предвечный Нук принимает всех — как двуногих, так и четвероногих.

— Без нас он перебьётся. Сперва давай уже найдём этот корабль. Ты его хоть с помощью Книги видел, а я так вообще ни разу.

Выбросив безнадёжно порванные краги, я достал из рюкзака последнюю пару камнеступов. Да, яйцеголовые всё ближе. Я вчера разглядывал их стан перед тем как заснуть. Один дневной переход от нас, и они вскоре ещё сократят расстояние. Это лавовое поле их задержит, но ненадолго. Будут ставить по десять кентавров на расчистку тропы, а их там сто пятьдесят, и ещё сами ибогалы. Дальше — пустыня, где им везде дорога. Но и корабль ведь совсем недалеко… Дойдём.

Не успели мы сделать тысячи шагов по лавовому полю, как моя уверенность испарилась без следа. Мы вышли к тропе, проложенной разгребателем, она уходила в горло каньона, прямо к вулкану.

Разгребатель! Откуда его дьявол принёс?

Я бегло осмотрел окрестности, никого не увидел, но он мог спрятаться в такую щель, что не разглядишь и с Книгой. Изображение застыло, дёрнулось и пропало. Наверное, я действительно слишком устал. А теперь вот ещё беда на наши головы…

Ну а что удивляться? Разгребатели живут везде, в том числе и в Кайрори. Яйцеголовые здесь пройдут быстрее, но и мы пойдём быстрее…

Но не так же, как кентавр, скачущий галопом?..

Вот засранец, думал я, глядя на пробитый в лавовом поле проспект. Какую дорогу им расчистил — прямая как стрела. Полжизни мне помогал один разгребатель, и вот теперь другой напакостил.

Почистить, что ли, рюкзак, чтоб стал полегче? Но там и так ничего лишнего. Развязав тесёмки, я взглянул на содержимое. Котелок, чашка, ложка; вещмешок Имхотепа с галетами, которые почти ничего не весят и нам нужны; разрядник, который нам необходим, — у меня остался единственный магазин к винтовке и ещё один неполный. Правда, целы все патроны к пистолету, за исключением тех, что Коу помяла камнями при игре в солдатики. Счастье, что тогда по капсюлям ни разу не попала… Я их выкинул давно; выбросить разве одеяло? Д-да-а, заметное облегчение ноши… Сунув одеяло обратно, я нащупал ещё что-то — кукла! Отремонтировал я её, как и хотел. Нет, куклу не выкину. Оставлю на память о Коу, хоть она так и не поиграла с нею… А больше ничего и нет. Меч не бросишь. Гидры, как и разгребатели, тоже встречаются повсюду.

Больше всего весила Книга, и вот уж что я выкинул бы с радостью. Все хлопоты и проблемы с неё начались — но без неё нам не попасть в корабль.

Ладно, пойдём без облегчения. А если яйцеголовые пустят здесь кентавров галопом, в такую-то жару, то быстро превратятся в пешеходов.

— Вперёд, старина, — сказал я Тотигаю, забрасывая рюкзак на плечи и выходя на тропу. — Бегом — сколько можем.

Где трусцой, где бегом, где переходя на шаг, мы добрались до горла каньона. Тропа вела дальше, к выходу из него, к подножию вулкана. Изредка мы делали передышку, и я растирал в пальцах очередную синюю галету. Напиток освежал, даже жаркий воздух от раскалённых камней, казалось, отступал в стороны. Тотигай мрачно поглядывал назад, оценивая проделанный путь, и по всему было видно, что яйцеголовых хвалить ему больше не хочется — ни за галеты, ни за остальное. Моё тело истекало реками пота. Брюки — и то промокли несмотря на жару. Связь с Книгой наладить не удавалось, или я просто ничего не видел, что она показывала, из-за постоянно пляшущих перед глазами радужных кругов. Убедившись, что тропа ведёт до самого конца лавовых полей, мы с Тотигаем забрались в тень под одной из скал и заснули, наметив продолжить путь поздно вечером, когда посвежеет. Печально, однако ибогалы сделают те же выводы и тоже начнут передвигаться по ночам, тем более что на Додхаре сейчас полнолуние.

Ночью идти стало полегче, хотя настоящей прохлады она не принесла. Мы шли до утра, пока не встало солнце и не начало припекать. Красная пустыня с красными скалами сменилась красновато-жёлтой, с голыми холмами из песчаника. Следующий день… Следующая ночь… Тропа кончилась. Положение не изменилось. По-прежнему выкладываясь до нуля, я не мог наладить контакт с Книгой. Но не видно ещё шлейфа пыли на горизонте…

— Странно, — говорил Тотигай. — Должны уже нас нагонять. Что их задержало?

— Что бы ни задержало, нам это на руку. Вот верну своё суперзрение, гляну в прошедшем времени. Может, Книга каким-то образом сама себя заблокировала, и они больше не чувствуют её. Не зря же и у меня всё как отрезало? А теперь идём, идём!

Пытаясь выиграть время, мы всякий раз продолжали путь после восхода до тех пор, пока пустыня не превращалась в полное подобие раскалённой сковородки. Вытирая пот со лба, я невольно морщился. Кожа на руках и лице потрескалась, а сам я весь высох несмотря на то, что всё время пил. Запасная рубашка, завязанная на голове вместо банданы, помогала слабо, хотя я её постоянно смачивал остатками ибогальского напитка, прежде чем выкинуть пустой стакан. Тотигай выглядел как дурно изготовленное чучело кербера, которое заставили ходить с помощью магии вуду.

— Долго ещё? — спрашивал он. — Ты с дороги не сбился?

— Нет, хорошо всё помню. Если сегодня всю ночь идти, а утром не останавливаться, будем у корабля до полудня.

— Тогда не будем останавливаться.

— Да рана-то как твоя? Выдержишь?

— Выдержу. Должен… А помру, так не велика потеря.

— Ещё чего придумал! И так уже все мертвы. А мы с тобой начинали, мы с тобой Книгу нашли… ты нашёл, кстати. За что я и намну тебе бока сразу же, как только войдём в корабль. Не мог тогда её не заметить? Мы с тобой с детства не дрались, вот и получишь по полной.