Путь в стаю

С выходом человека в космос, он наконец смог вырваться из плена этого гигантского природного реактора. Человек стал спокойней, перестал зависеть от природных циклов. Отчасти поэтому в космических путешествиях было значительно меньше конфликтов, чем на поверхности планет. Но они были, и психические срывы случались — всё же человеку сложно жить в чужеродных ему условиях замкнутой консервной банки, медленно дрейфующей в бескрайнем космическом пространстве. Были придуманы всевозможные способы психологической релаксации, которые компенсировали людям замкнутость корабельного пространства. И особенно актуальными все эти средства становились не в межсистемных перелётах, а когда корабль уже оказывался внутри звёздной системы. Человек опять подвергался воздействию солнечной радиации, и пусть у корабля не было собственного магнитного поля, воздействие это, тем не менее, явственно проступало в статистике психических срывов и преступности в космосе.

А потом человек вновь оказывался на планете, и далеко не всегда на той же самой. Он мог вылететь зимой, а прилететь в лето. Или в весну. Или в осень. По-разному могло быть. И тут-то солнце на нём отыгрывалось с лихвой! Словно пыталось наверстать упущенное его собратом-солнцем из прошлой системы.

Спрашивается, почему так накрыло эту кошку драную, Литу? Не потому ли, что из дальнего космоса она влетела аккурат в планетарную весну? Девочка и без светила над головой была вся на нервах, а тут солнце, тепло, весна… Потекла кошка. Весну почуяла. Все её республиканские инстинкты обострились в разы. Да и снежки мои — вон как глазками зыркают! От них так и веет сексуальностью.

Надо будет потом расспросить Ведьму про этот эффект. Она, конечно, дама занятая, но никогда не поверю, что не уделит мне несколько минут личного времени. Наверняка и в гости пригласит… Похоже, на меня местная весна тоже действовала самым что ни на есть определённым образом. Даже тоска по возлюбленной не была преградой солнечной радиации и вывертам магнитного поля планеты.

Кошки, между тем, довольно бесцеремонно затолкали меня в ожидающий нас катер. Затолкали — и сразу, не дожидаясь старта юркой машинки, Вита уселась сверху, а её пальчики принялись деловито расстёгивать магнитные застёжки формы.

— Вот скажи, кошка: зачем вообще было меня одевать?..

Девочки вокруг зафыркали, но как-то очень уж нервно. Они хотели. И больше ограничивать себя не собирались.

— Признаю, моя ошибка, — серьёзно глядя мне в глаза, заметила медновласка. — И я намерена её исправить. Раздену. Покрою поцелуями каждую мышцу. Тебя устроят такие мои извинения? Или… Ты хочешь сначала Мису?..

В голосе девочки проскользнули провокационные нотки, но я не поддался.

— Решайте сами, между собой: не хочу нарушать монолит вашего дружного коллектива.

Девочки обменялись многозначительными взглядами. Сначала утвердительно кивнула Миса, потом Алис. Закончив эту странную игру в гляделки, Вита вернулась к прерванному занятию моего разоблачения. Как раз сейчас она завершила с застёжками и сильным рывком стянула с меня всю верхнюю часть комбинезона, намертво заблокировав рукавами руки. На мгновение замешкалась, словно прикидывая, оставить беспомощным или освободить. Здравый смысл в мечнице возобладал, и она продолжила меня разоблачать.

— Ты очень мудрый мальчик. Вдвойне странно, что схлестнулся с этой течной сукой… Надеюсь, во мне ты не разочаруешься.

С этими словами снежка сжала рукой мою топорщащуюся плоть и одним движением бёдер глубоко вонзила её в себя. Наш стон слился в один долгий вздох.

— Похоже… в тебе… не разочаруюсь… раз уже так… хорошо… в тебе, — простонал сквозь накатившую волну удовольствия.

Орденки вокруг зафыркали, показывая, что шутку оценили.

— Какой у тебя длинный язык! — промурчала на ушко Алис. — И я определённо знаю, какое применение будет ему в самый раз!

Так что с одной Витой я был недолго, к ней споро присоединилась и эта, дюже умная, снежка. Дальше меня пользовали уже без скидок на обстоятельства, но мне было уже всё равно. Я буквально тонул в море рыжих волос, среди которых лавовыми потоками всплывали медные прядки Виты. Если такой должна быть релаксация после психического срыва, кто-то ответит за её несвоевременное проведение… Придётся ей долго отрабатывать, и не факт, что удастся выдать хотя бы нечто, подобное релаксации в исполнении трёх бесстыдно рыжих снежек.

Три часа. Ха! До космодрома мы добрались минут за десять, но… всё равно опоздали. Потому что эти бестии настолько увлеклись, что вообще забыли о времени! О мне и говорить нечего, всё же девочки в Республике контролируют процесс, и если даже у них крышу сносит, то… Но Вита не растерялась. В ней всё же сработал некий ограничитель, и Старшая очухалась почти вовремя. Почти, потому что времени на прохождение всех положенных формальностей просто не оставалось. Девочка тут же заполошно принялась кому-то звонить по инту (1), а потом сама села за управление нашего аппарата. К тому времени и до остальных дошло, что они рискуют провалить возложенную на них миссию, а посему мечницы прониклись важностью момента и поспешили взять себя в руки. Они даже от меня отлипли, что казалось вообще немыслимым! Правда, то и дело косились, явно не прочь продолжить игру, но держались.

Чтобы не искушать судьбу, снежки перебрались на диванчик, напротив меня. Ну а севшую за «руль» Виту от остальных теперь отделяла символическая перегородка, разделяющая водительскую и пассажирскую зоны. Из расположенных там кресел одно оставалось свободным. Подмигнув девчонкам, я уселся рядом с медноволосой. Вгляделся в наплывающее проекционное изображение забортного пейзажа.

Мы на всех парах неслись через взлётное поле планетарного космопорта. Приборная панель то и дело взрывалась заполошными сигналами об опасности. Облучение, искажение гравитации, дикие скачки энергий — вот далеко не полный список сюрпризов, ожидающих наш маленький несерьёзный аппаратик в этом царстве высоких энергий. Простым смертным дорога сюда без чётко очерченного безопасного коридора заказана. Но девочки не были простыми смертными, они были мечницами. То есть существами, способными выживать и в куда более негостеприимной среде. Поля Виты надёжно отсекали катер от любых внешних опасностей. При кажущейся хрупкости, кораблик был приспособлен к работе с мечницами, и позволял им интегрировать личные защитные поля в энергетическую картину аппарата, что сразу превращало его в серьёзную боевую единицу. Со стороны подобное единство человека и механизма напоминало симбиоз, в котором не машина дополняла человека, а человек — машину. Смотрелось это дико и непривычно, диссонировало с самим базовым принципом развития техники, как эдакого придатка человека, призванного заменить недостающие ему орудия и органы чувств.

— Ты как, не переборщишь? — участливо поинтересовался я у сосредоточенной Виты. Та повернулась ко мне и упрямо тряхнула гривой волос, отчего те солнечным взрывом рассыпались по панели приборов.

— Не думаешь же ты, брат, что сёстры по клинку только для постели годятся? А, Меч Республики?

— Ну… пока я только в постели и успел проверить. Могу сказать: ходовые испытания прошли успешно!

Старшая на это лишь коротко усмехнулась и вернулась к управлению. Больше я её не дёргал. Вскоре из окружающего многообразия корабельных громад и энергий начал отчётливо проступать нужный нам борт. Он стремительно наплывал, увеличиваясь в размерах. Действительно большой. Похоже, мне в этот раз придётся путешествовать настоящим лайнером, со всеми удобствами. До того я лайнер видел лишь в совсем иной ипостаси — во время его штурма пиратами, то бишь мной.

Против ожидания, мы не стали приземляться на взлётном поле. Вместо этого наш кораблик деловито юркнул в открывшийся в борту принимающей стороны шлюз. Мечница заложила лихой вираж, петлёй огибая сгрудившиеся внутри спасательные и технические аппараты, и резко бросила нас в посадочный квадрат. Коснувшись поверхности, корабль замер. Вита победно блеснула на меня глазками.

— Успели. У нас три минуты, чтобы попрощаться.

— Ты думаешь, стоит?.. — многозначительный кивок на диваны за спиной, откуда тут же послышался смешок Мисы.

— Пошли, герой-любовник! — когда же мы выбрались на палубу, девочка, до того шедшая сбоку, буквально повисла на моей руке, вжимаясь в неё своим телом. — Леон, было бы время, мы бы ещё долго игрались. Ты и мне, и моим девочкам очень приглянулся! И дело совсем не в этой твоей геройской миссии. С тобой интересно. Сразу ощущаешь, ты такой же боец, как и мы. Активный, целеустремлённый, собранный, думающий. Так что если вдруг заскучаешь — звони.

Каждая из боевой тройки постаралась прижаться, поцеловать, сказать что-нибудь приятное. Было видно: всё, что говорили снежки, шло от души. Это подкупало. Сильно. Алис ещё и меч мне свой оставила. Призналась, что они собирались озаботиться клинком для меня, но… не успели. Заняты были, кошки. Но жест рыжей я оценил, обещал пользоваться только им и всегда вспоминать её саму и её боевых сестёр. Кажется, мечница даже растрогалась, но вовремя отвернулась, чтобы не показывать своих совсем уж неприличных для республиканки чувств.