Путь в стаю

— Не думала, что будет так… зябко.

— Всё ещё не согрелась? Давай, возбуждение снимет все неприятные ощущения.

— Знаю. Но не хочу спешить. Хочу прочувствовать каждый миг, запомнить ощущения навсегда.

— Тебе это так важно?

— Меня ещё никогда не приглашали на свидание. У нас так не принято, хотя в старых книгах это — норма. А уж на свидание в открытом космосе… Уверена, я вообще первая, кому так повезло во всей Республике.

— Ну, у вас же целая цивилизация с доминирующими мужчинами-мечниками под боком.

— Ты правда думаешь, псионцы станут размениваться на такие романтические глупости? Увидел смазливое личико, оно ему приглянулось, взял прямо на месте — и в гарем. Или в расход. Или просто оставил, где взял. У них всё просто. Как у нас, только с апофеозом жестокости. Бабы-мечницы на Псионе, кстати, так же себя ведут с понравившимисямужиками.

— И всё-то ты знаешь, кошка. Думаешь, на всю вселенную не нашлось ни одного мечника, который хотел бы продемонстрировать своей валькирии собственные трепетные чувства?

— Нет. Ты такой один безбашенный — чтобы сразу в открытый космос, да без индивидуальных средств защиты! А я одна такая оторва, что даже не задумалась о возможной опасности. Мне на неё плевать. Я всегда на острие. И девчонки в моей стае такие же.

Мы ещё немного полежали. Я первым начал игру, поймал губки прелестницы своими губами и принялся целовать. Не спеша, с оттяжкой. Она отвечала — так же, смакуя каждое мгновение. Потом отстранилась.

— Обещай мне.

— Что, кошка?

— Обещай, что не будешь водить сюда других девчонок.

— Ты что?! Да мне даже в голову не придёт предложить подобное кому-то ещё. Я ведь знаю, что такой оторвы, как ты, больше нет. Даже среди валькирий.

— Обещай! — с неожиданным нажимом потребовала женщина в моих руках.

— Обещаю. Никому больше не предложу ничего подобного. Только если ты сама попросишь.

— Отлично! — просияла валькирия. — Правильное дополнение. Очень правильное. Мужчина должен знать своё место и советоваться со своей женщиной по таким существенным вопросам. А за правильные слова и мысли положена награда. Хочешь награду?..

В обращённом на меня взгляде женщины светилась чудовищная смесь насмешки, иронии, сытого довольства, влечения и ещё чего-то — какой-то безумной бесшабашности, разбавленной тёмным, глубинным желанием — или сумасшествием? Она, не теряя ни минуты, чуть приотпустила моё тело, тут же воспарившее в невесомости над ней, поймала ладонью мою разгорячённую плоть, а когда доставила её по месту основного назначения, наш стон слился в единый вздох.

Впрочем, радовались мы рано. Притяжения в невесомости нет, так что все мои попытки действовать привычными методами выглядели комично и жалко. Даже двигать бёдрами нормально не получалось! Но Милена не была бы сама собой, если бы не нашла выход. Имплант. Словно специально созданный, чтобы обеспечивать удовольствие в любой точке пространства, обоим партнёрам. Нужда в «примитивных» движениях тут же отпала, мы оба растворились в собственных ощущениях и друг в друге.

Следующие полчаса пролетели для нас в один миг, слились в единое, исполненное непрекращающегося наслаждения мгновение. Когда нам стало не хватать запасённого в полях воздуха, Ми открыла клапаны прихваченных с собой кислородных генераторов. Но это действо немного сбило настрой, поэтому мы некоторое время просто лежали, щека к щеке, нежно поглаживая разлетающиеся волосы друг друга. Только горячее дыхание — её и моё — давало понять, что ничего ещё не закончилось.

— Это что-то нереальное, — тихо сказала она. — Никого вокруг. Первый раз я не чувствую постоянного дыхания в спину, не ощущаю никаких посторонних звуков. Абсолютная тишина и спокойствие. Полное, ничем не нарушаемое единение. Спасибо, котик, за эти мгновения.

— Ми, ты что?! За что благодаришь? Думаешь, мне не приятно? Думаешь, я не испытываю этого единения и спокойствия? Это мне нужно тебя благодарить, что простила и даже приняла такое неординарное предложение. Я до последнего думал, ты откажешься, ещё и обругаешь меня, как ты умеешь!

— Ладно, не гоношись. Признаю, тебе тоже есть за что меня благодарить. Что, пойдём обратно?

— Твоих генераторов надолго ещё хватит?

— На несколько суток гарантированно, — фыркнула оторва, прекрасно понимая, что столько нам здесь никто разлёживаться не даст.

— Можем ещё с часик полежать.

— А твоих полей?.. Насколько их хватит? Смотрю, ты даже свой двуручник прихватил. Чтобы растянуть удовольствие?

— С мечом хватит надолго. Насколько — не знаю, никогда не проверял. Кстати, можем заодно провести эксперим… — договорить мне помешало ощущение натянувшихся тросов.

Я тут же заподозрил неладное, крепче сжал валькирию в своих объятиях, попытался подняться, но тросы почему-то продолжали давать. Пришлось усилить пелену в месте примыкания к ней эластичных лент. В этот момент весь корабль содрогнулся, заходил ходуном, завибрировал, а перед нами, прямо по носу яхты, возникло яркое, пульсирующее синхронно с обшивкой свечение.

— Прыжковые двигатели! — без тени паники, с невероятным, непередаваемым чувством всепоглощающего восторга в голосе прокричала республиканка.

В следующее мгновение корабль размазался, растёкся, сам стал светом и, напоследок вспыхнув сверхновой, исчез из реального космоса. Обрывки бесполезных уже тросов лениво поплыли прочь. Мы с Ми переглянулись. Страха не было. Ни у неё, ни у меня, хотя растерянность присутствовала, этого не отнять. В таком дурацком положении мне ещё оказываться не доводилось, подозреваю, что ей — тоже. Даже когда драпал от полиции, со смеющейся девчонкой на руках, после секса на парапете Эйфелевой башни — было не так дико. Мои мысли сейчас были столь сюрреалистичны, что изобразить их мог бы, разве что Ван Гог или Пикассо, да и то не уверен, что они бы справились.

— Что, влипли? — поинтересовалась Ми, но сразу деловито добавила. — Как там твои поля? Сильно просели?

— Сильно. После трёх энергоплазменных дисков так не проседали. Чем это их?

— Остаточный выброс энергии во время прыжка. Всегда прилетает по корпусу. Невероятно! А нас учили, что после такого выжить нереально! С ума сойти! Вернусь, девчонки не поверят! — глаза брюнетистой оторвы горели подлинным восторгом.

— Рад, что ты сохраняешь оптимизм. Вот только что нам теперь делать? У тебя, кроме генераторов кислорода, больше ничего нет?

— Нет, — пожала плечами девочка, потом похлопала себя по карманам и вдруг извлекла оттуда что-то продолговатое. — Шоколадку хочешь?

Тина А`Гийн с отвисшей челюстью наблюдала, как двое — Милена и Леон — несколько минут стоят в проёме открытого шлюза, а затем начинают взбираться по техническим скобам на внешнюю обшивку. Она перевела взгляд на замершую рядом Старшую валькирию, отыскавшую, наконец, зацепку в деле исчезновения хозяина яхты.

— Скажи, что пошутила, — выдавила из себя Высшая, чудовищным напряжением воли заставляя себя разжать непроизвольно сжавшиеся кулаки. Однако она не учла непроизвольно выскочившие из пазов боевые импланты. Когда по ладоням заструилось что-то тёплое, женщина подняла их к глазам и с удивлением обнаружила там кровь. Свою кровь.