Путь за горизонт

— Нам сюда, — заключил Теос, сверяясь с навигатором. — Надеюсь, что Дениэл дома. Судя по рассказам Ника, он примет нас без проблем. Будь только повод радостнее, а наша компания больше...

Глава 40. Перекресток путей.

Следующим утром Алан прибыл в Центральный район Александрии и направился на собрание штаба новой, девятой армии, которую возглавил генерал-лейтенант Бергман. В нее вошли остатки экспедиционного корпуса и других военных подразделений, избежавших истребления в жестоких сражениях за северо-восток Эллиада. По этой причине на базе Лазарус уже начали в шутку называть девятую армию «Армией мертвецов».

Обожженная, покрытая трещинами брусчатка скрипела под подошвами сапог, точно галька на морском берегу. Алан поднял голову и посмотрел налево. Здания Министерства внутренних дел, образцы неоклассической архитектуры, представлявшие собой гармоничное сочетание изящества и строгости, выглядели так, словно их разбросало волнами. Испещренные глубокими шрамами фасады из светлого камня кренились во все стороны света. По правую же руку от него раскинулась еще более мрачная картина. Развалины и угольного цвета скульптуры из расплавленного камня и металла вздымались над поверхностью на могучих земляных валах, а через несколько метров утопали в каньоне, в глубинах которого был погребен Центр Командования Вооруженными Силами Республики Эллиад. Вторая гигантская расщелина поглотила половину комплекса Цитадель Цивилизации, включая Башню Высшего Совета, же павшую жертвой остеррианского электромагнитного орудия.

Он повернул налево, ступив во владения Министерства внутренних дел, почти не тронутых разрушением. Алан ворочался с боку на бок всю ночь, одолеваемый внутренними терзаниями. То победу одерживала одна сторона, которая убеждала его в том, что не будет никакой пользы ни для Дина и Миранды, ни для общества, лишь вред для него самого, если он останется на военной службе; то другая, с легкостью опровергавшая все утверждения первой. Он затягивал принятие решения до последнего момента и подготовился к обоим вариантам развития событий, на всякий случай сохранив на Квадросе рапорт на увольнение по собственному желанию.

Незаметно для себя Алан подошел к зданию из белого мрамора, отданному во временное пользование военному командованию. Словно отойдя ото сна, он поднялся по ступеням, миновал распахнутые двери с янтарным орнаментом и, пройдя идентификацию личности, поднялся на второй этаж. Он проходил по коридору мимо зала с бордовыми диванами, когда услышал окончание разговора двух офицеров, которые уже поднялись на ноги и намеревались уходить. Оба носили капитанские погоны. Один из них, бледный мужчина с узким лицом, сказал:

— Что бы там ни болтали политики, Республика стремительно летит в бездну. Разгром в войне, потеря земель, за которые гибли наши предки, а теперь еще и какой-то сброд свободно шатается по Александрии... Я рад, что мой отец этого не застал.

Второй офицер со смуглой кожей улыбнулся ему в ответ:

— Не знаю, как ты, а я просто счастлив, что смог вернуться из экспедиции домой живым и вновь обнять жену и сына. Если Республикой будут править такие же толковые люди, какие служили в штабе генерал-лейтенанта Бергмана, который не дал нам всем сгинуть на чужбине, то у нас еще остается надежда увидеть, как над Эллиадом вновь взойдет солнце.

Пройдя зал, Алан остановился в длинном коридоре, поднес к лицу дисплей «Квадроса», тяжело вздохнул и одним резким нажатием удалил рапорт на увольнение.

Он зашел в кабинет, где располагалась штаб-квартира девятой армии. Там его уже ждали генерал-лейтенант Бергман, бригадный генерал Годвин и подполковник Эрхарт, и отсалютовал старшим офицерам. Эрхарт по-приятельски ему улыбнулся, Бергман жестом указал на стул, а Годвин кивнул, с любопытством следя за каждым его движением.

— Ваше Превосходительство, старший лейтенант Верро готов вернуться к выполнению своих обязанностей.

***

Юлиан добрался до коррекционного лагеря под городком Агринио на юге Эллиада лишь к полудню следующего дня. Дорога туда выдалась непростой. Пассажиры в вагонах сторонились его, как и прочих бывших Вольных, по-прежнему носивших коричневую форму. Проводники и кассиры смотрели с подозрением, когда он пытался пересесть с военного поезда на гражданский, и даже вызвали охрану. Из-за затянувшегося на несколько часов разбирательства он провел всю ночь на вокзале и только утром продолжил путь на юг.

Коррекционный лагерь № 18 окружал высокий черный забор, над которым возвышались остроконечные сторожевые вышки. Под белым небом, напоминавшим бескрайние снежные поля, он подошел к открытым воротам, через которые курсировали грузовые машины. На КПП небрежно проверили его временное удостоверение и молча махнули рукой в направлении входа. Сердце наращивало темп с каждым шагом, что Юлиан ступал по асфальтированной тропе, проходящей между грязно-серых трехэтажных бараков. Он сражался и выживал ради этого дня, пусть и не думал, что тот наступит так скоро. Но пока он мог лишь надеяться, что отыщет здесь своего брата.

Когда Юлиан отстоял длинную очередь к коменданту, узнал, что хотел, и подписал все необходимые документы, его направили в один из бараков. Зайдя внутрь, он уловил на себе взгляды десятков детей, среди которых выделялась пара зеленых глаз, выглядывавших из-под рубиновых волос. Брат, с которым они не виделись почти семь месяцев, хотя ожидали, что их разлука продлится целое десятилетие, стоял прямо перед ним. После короткого, но крепкого объятья Юлиан заметил цветущую ссадину на переносице Оливера:

— Прости, что меня не было рядом. Должно быть, тебе пришлось тяжело…

На лице брата показалась привычная искренняя улыбка, точно зеркало служившая отражением его чистого сердца. Юлиан всеми силами пытался сохранить эту улыбку. Вместе с Дариусом они научили Оливера, как постоять за себя, но в то же время оберегали его от опасностей и невзгод, чтобы его сердце не загрубело и не утратило самую драгоценную и хрупкую часть себя, как когда-то случилось с ним.

— Юлиан... я не сплю, ты и правда здесь? — Юлиан кивнул, улыбаясь. Оливер опустил глаза: — Все говорят, в Республике случилось что-то страшное. Охрана была так перепугана, когда в спешке вывозила нас из старого лагеря. Я боялся, что ты не вернешься…

Юлиан легонько похлопал младшего брата по плечу:

— Все хорошо. Теперь мы можем уйти отсюда, и никто нас не остановит.

— Ты стал другим.

Юлиан заглянул в проницательные глаза брата:

— Я не был таким смышленым в одиннадцать лет. Это так, все изменилось.

— А где Дари?

Юлиан медленно склонил голову.

— Он всегда защищал нас, но в итоге я не сумел спасти его. Он погиб, чтобы я жил, — печаль исказила лицо брата, и Юлиан добавил. — Дари хотел, чтобы мы продолжали двигаться вперед.