Путь

– Тут все гораздо проще, чем ты думаешь. Мы нужны государству как антипод, как что-то неправильное и плохое, как враги. Иначе обществу не с кем будет бороться, и люди начнут задумываться, что вокруг них что-то не так. Они по уши в долгах, и какой десяток лет ничего не происходит. Для этого нужны мы – мы изредка мелко пакостим и что-то ломаем. Иногда устраиваем небольшие фейерверки, акции. Рушим здания, в которых никого нет, а те самые газеты, что ты разносишь, и телевизоры, что вы так усердно покупаете в кредит, раздувают все до уровня катастрофы. Народ, сплотившись против общей угрозы, еще плотнее сожмется в кресле. Ведь кто их будет защищать от таких подонков как мы, как не государство, не полиция, не армия? Мы элемент системы – необходимый элемент, без нас части мозаики не сойдутся воедино, не будут крепко держаться, как склеенные эпоксидкой. А самое главное… Главное для всех нас, и может стать главным и для тебя – мы никому ничего не должны. Посмотри: мы наслаждаемся жизнью в круговороте этого дерьма, и всех это устраивает.

С этими словами он поднес трубку от непонятного аппарата ко рту и вдохнул в себя сизый дым, на секунду став зыбким, будто в тумане и протянул ее Арсению:

– Не хочешь попробовать? – великолепная штука, на секунду даже забываешь, что ты есть.

Мальчик взял трубку, не в силах сопротивляться этому харизматичному человеку, и что есть силы, вдохнул. Секунду все его тело противилось этому инородному веществу, но потом Арсений ощутил вкус, и тот увлек в пучину сладострастия. Тело будто бы «зарябило» под натиском нереальности такого блаженства, и разносчик газет непроизвольно улыбнулся. Потом он выдохнул этот чудесный дым, и тот заволок его непроглядной пеленой, через которую проступали чудные видения, но потом все развеялось. Арсению захотелось еще, захотелось ощущать это всегда, сколько было возможно, но Лука с легкостью гимнаста выхватил трубку и поднес ко рту. Тут же его тело «зарябило» – сейчас мальчику стало это особенно заметно. Это было похоже на помехи на телеэкране, или же на плохо записанную видеокассету, но от этого становилось жутко. Присмотревшись, он заметил, что все, кто вдыхали из этого чаноподобного агрегата дым, на секунду начинали «рябить», а потом разражались диким смехом. Арсению стало страшно. Посидев еще немного, он понял, что голова начинает кружиться, и спасти от этого может лишь дым, но, удержав себя в руках, он стал продвигаться к входной двери. Голова начала непримиримо бороться с телом, заставляя конечности вяло двигаться, а когда Арсений отказался повиноваться, то и вовсе заболела, будто ее ударили о стену. Люди вокруг вдыхали дым, «рябили» и смеялись, и Арсению стало так страшно, как не было еще ни разу в жизни. Тут же возникла закономерная мысль:

– А что, собственно, здесь происходит?

И вторая, которая словно не принадлежала ему самому, была какой-то чужой: «Это не тот мир, который ты ищешь.»

Арсений встал и, вежливо попрощавшись, стал пробираться к двери, у которой его настиг Лука и протянул ему руку с зажатой в ней карточкой. Это была непонятного рода визитка, на которой было написано имя, адрес и множество символов, значения которых Арсений понять не мог. Лука сказал:

– Теперь ты знаешь, где меня искать, если захочешь к нам присоединиться! – и похлопал мальчика по плечу, одновременно вдохнув дым из трубки и «зарябив».

***

Так быстро Арсений не бежал еще ни разу в жизни. Когда рука Луки, что лежала на его плече «зарябила» и провалилась насквозь через его тело – это стало последней каплей. Потом хозяин подполья привстал и засмеялся, и огоньки в его глазах так и плясали. Адские огоньки, принадлежащие не этому миру. Туда не хотелось.

Арсений посмотрел на визитку, которую дал ему Лука, и приступ отвращения охватил его. Он хотел забросить ее подальше, но ветер вдруг сам подхватил кусочек бумаги и, мгновенно превратив в песок, развеял на мелкие песчинки. Хотелось бежать домой, забраться под душ, хоть это и разрешалось только раз в неделю, а потом завалиться в кровать и не вспоминать о пережитом ужасе, но впереди ждала работа. Те газеты, что он нес в особняк на возвышенности, все еще были при нем, и их необходимо было доставить. Человек, который ждал их, явно тешил себя мыслью о свежей прессе.

По дороге нашего героя терзали мысли и невнятные воспоминания: в его кухне горел огонь, и он жил не в одноэтажном спрессованном доме, а в огромном многоквартирном исполине, и вокруг не было песка, ни капли этого проклятого песка, который ветер постоянно носил по извилистым улочкам городка. В этих мыслях-воспоминаниях у него была тайна, из-за которой он сейчас находился в совершенно другом месте, не там, где должен был быть. За этой тайной стоял он сам и еще множество людей, которые даже не были ему знакомы, а бред этих мыслей завершался на той же кухне, где в клетке жил точно такой же хорек, как и тот, что жил у Арсения здесь. Встрепенувшись, разносчик побежал дальше, чтобы разделаться с работой и дома повнимательнее присмотреться к хорьку.

Приближалась буря, это было заметно по напряжению, которое висело в воздухе и передавалось всем и каждому. Ветер усиливался, что так же не могло не напрягать, но не это служило главной причиной беспокойства. Песчаные бури в это время года – дело привычное: кто обратит внимание на несколько увеличившееся количество песка в воздухе? Но есть одна из них, о которой говорят уже давно, и ее боися каждый обитатель этих мест. Называют эту бурю «Эль Пасо», что на местном наречии означает «Уносящая Свет». Случается это бедствие раз в несколько десятилетий. Во время этой бури потоки песка настолько плотны и многочисленны, что не видно ни зги. Рассказывали даже, что вытянув руку, невозможно разглядеть своих пальцев, а если не использовать специального оборудования, то выходить на улицу и вовсе опасно. Эта буря приносит смерть и разрушение, многие пропадают в ее бездне, но так же она приносит и новые песчаные районы с кредит-машинами, которые возникают будто бы ниоткуда и все старые, что не работали много лет, загораются вновь. На век самого Арсения не выпадало ни одной такой бури, поэтому он побаивался, но ждал ее с нетерпением, поскольку тут вообще мало что происходило, а эта буря была хоть каким-то, но событием. Если исключить, конечно, непонятные происшествия последних дней.

Погруженный в свои мысли, он пробирался сквозь лабиринты построек и вскоре, сам того не заметив, оказался на нужной улице, прямиком перед огромным особняком из песка почти в три этажа.

– Превосходно! – подумал Арсений и с готовностью распахнул калитку, но тут же осекся.

Ящика для газет в этом огромном доме предусмотрено не было, а это значило, что, по протоколу, он должен был отдать прессу лично хозяину. Если быть честным, владельцев таких огромных домов наш герой недолюбливал. Это были либо чиновники, состоящие на госслужбе, которые изводили нравоучениями о том, как нужно жить, либо хамоватые дельцы. Однако выбора не было, и Арсений нажал кнопку звонка.

Ответили ему не сразу, видимо владельцу понадобилось некоторое время, чтобы спуститься с верхнего этажа здания и лично отворить дверь. Уже после того, как тот открыл дверь, он спросил:

– Кто там?

– Ваши газеты, господин, – в подобающей манере ответил разносчик.

– А-а-а, так заходи, чего стоишь?

Редко кто приглашает газетчика к себе в дом, и еще меньше народу относится дружелюбно к этим, по их мнению, низшим созданиям системы. Поэтому действия хозяина особняка изначально показались Арсению подозрительными. Тем временем, этот средних лет гражданин, в меру упитанной наружности, проводил некое подобие экскурсии по первому этажу своего огромного особняка и, кажется, получал от этого огромнейшее удовольствие. Первый этаж будто бы и был создан специально для этого – он был своего рода выставочным залом какой-то неправильной галереи. На многих диванах и гобеленах даже были наброшены чехлы, чтобы уберечь их от пыли и старения. Весь этаж был выстроен в форме полукруга, так что, начав свое движение в одной части дома, выйти было возможно только с обратной стороны, в результате Арсений оказался невольным участником этой занимательной экскурсии.

Не представившись, владелец дома показал все – и картинную галерею, и библиотеку, собрание которой было настолько редким, насколько это было возможно, и фонтаны, и бассейны, и все-все, о чем только можно было пригрезить. В итоге, явно довольный собой, он изрек:

– Ну что, нравится? – и растянулся в улыбке.

– Конечно, это все великолепно, – явно замявшись, ответил разносчик.

Почуяв подвох, хозяин с явным интересом схватил Арсения за плечи:

– У меня чего-то не хватает? – глядя округлившимися полубезумными глазами, он тряхнул несчастного посыльного.

– Нет, у вас есть все, о чем можно было бы мечтать, но… это все в кредит или принадлежит вам?

После этих слов хозяин, словно взбесившись, стал расхаживать перед Арсением взад и вперед.

– Не тебе об этом рассуждать! Да откуда ты такой взялся, мальчишка! – По его поведению было видно, что эта мысль и так беспокоила его.

– Отдавай газеты и вали отсюда, и никаких чаевых!

Арсений отдал пачку газет и как можно быстрее стал продвигаться к двери, когда вдруг услышал за спиной звук падающего тела. Самодовольный исполин рухнул на затянутый в пленку диван и схватился за голову. По его телодвижениям было непонятно, зарыдал ли он или просто пытался биться головой о стену в приступе отчаянья.

На улице нашего героя ждал еще один сюрприз. Песок путешествовал по опустевшим улицам. Арсений стоял на пороге этого огромного особняка с зажатой в руках сумкой, увлекаемой усилившимся ветром. Не видно было ровным счетом ничего. Респиратор плотно врезался во вспотевшее лицо, шарф трепал ветер, а песок, несмотря на плотно затянутые путы одежды, все же просачивался сквозь малейшие отверстия. Это могло означать только одно – буря началась, и он не успел вовремя добраться до дома. Обратно в особняк путь был закрыт, и до редакции было не добраться, так что выход оставался один – прорываться сквозь это буйство к дому и надеяться, что дорога отпечаталась в мозгу так четко, что можно будет двигаться по наитию.