Путём Александра Невского(Повесть)

Местом стоянки было выбрано устье реки Черной, метрах в ста по Неве ниже памятника. Миновав песчаную отмель, байдарки вошли в глубокий залив с обильно поросшим травой берегом.

Идти к памятнику было трудно: остатки окопов, ходов сообщения, землянок, воронки от бомб и снарядов, какие-то бесформенные углубления и ямы. Кое-где еще торчали колья, колючая проволока. Валялся проржавевший остов разбитого грузовика.

Неожиданной среди всего этого хаоса — свидетеля жестоких военных дней — казалась палатка рыболова. Он раскинул свои удочки и, попыхивая трубкой, напряженно следил за поплавками.

У подножья Холма Славы — ломаная линия окопов. Они отрыты заново по следам тех, что были выкопаны здесь летом 1941 года.

Наверх ведут высокие каменные ступени. Ребята не забыли сосчитать: их сорок пять.

Вершина Холма перерезана стеной из серого камня. На ней барельеф — в сомкнутом строю стоят бойцы в касках с автоматами. Суровые лица. Перед барельефом бронзовая скульптура — стройное дерево с лицом молодой женщины, с поднятыми ввысь руками-ветвями, с широко раскинутой листвой. Это Дерево Славы, осеняющее великий подвиг тех, кому посвящен этот памятник.

На высоком невском берегу шумит молодой листвой Священная Роща, посаженная недавно как живой памятник сражавшимся на этой земле.

По ту сторону Невы уходят в вечерние сумерки Ивановское и Усть-Тосна.

Холм Славы воздвигнут летом 1968 года. Пароходы, идущие по Неве, замедляют ход и длинным гудком салютуют памятнику. Традиция эта сложилась сама, стихийно.

^{Ночлег.}

А вечером туристский костер — и столько разговоров обо всем увиденном.

Георгию Николаевичу, как участнику обороны Ленинграда, пришлось делиться с ребятами воспоминаниями о тех днях.

— Знаете, как я попал к этому Холму недели за две до вас? — начал Караев. — Хотелось посмотреть на памятник, но на правом берегу нет ни шоссейной, ни железной, ни вообще какой-либо дороги. Ну, думаю, доберусь пешком. Доехал до станции Саперная, там меня перевезли в Кормчино, а от него пошел берегом. Погода была дождливая, грязь невылазная. Но иду. Вдруг догоняет меня мотоцикл с милиционером. Показал ему мое удостоверение и попросил подвезти. Посадил он меня сзади на седло и везет. Сиденье узкое, а я вешу около ста килограммов. Наконец милиционер окончательно выдохся и стал уверять меня, что дальше ему со мной не по пути. Но предупредил, что впереди две речки и переправиться будет трудно. Первая оказалась мелкой, вроде ручья, а вторая заставила призадуматься. Походил по берегу, нашел перекинутое бревно. Вернулся в лес, разыскал длинный шест и переправился по бревну. У памятника была экскурсия пионеров, но они уезжали на своем катере в Петрокрепость. Тут подъехала моторная лодка с четырьмя ленинградцами. Я им показал Холм Славы, рассказал его историю, а потом спросил, не могут ли они меня взять с собой в Ленинград. Они охотно согласились, но предупредили, что хотят пробыть здесь до позднего вечера. А у меня на вечер были назначены дела в городе. Компромиссное решение было найдено: они перевезли меня на другой берег в Усть-Тосну, где есть автобусная остановка, и вернулись к памятнику. Сегодня же на байдарке сюда попал. Каждый раз по-особенному…

Сейчас эти места — ближайшие пригороды Ленинграда. Часть их даже входит в новую черту города. Лес большей частью сведен, на его месте появились застроенные участки. Теперь же вокруг города создается необычный памятник героической обороны Ленинграда — «Зеленый Пояс Славы».

Мысль эта возникла у молодежи нашего города. Ее поддержали бывшие воины, творческая интеллигенция — архитекторы, художники, писатели. Военные историки детально изучили материалы обороны, опросили сотни участников боев, обследовали каждую точку исторического рубежа.

Создается огромная зеленая подкова, охватывающая город на протяжении около двухсот двадцати километров: рощи белоствольных берез, могучих дубов, липовые аллеи…

В подкову эту вписываются двадцать пять памятников частям армии и флота, защищавшим эти места. В конкурсе на создание памятников приняли участие и заслуженные мастера и молодежь — студенты художественных вузов, молодые специалисты. Премия конкурса: право строить памятник.

Тысячи ленинградцев в выходные дни, а в летние вечера и после работы, выезжают на строительство «Зеленого Пояса Славы». Огромное количество деревьев и кустов перекочевало к местам былых боев.

Весь Пояс разделен на девятнадцать участков, по числу районов города. Каждый район выполняет роль коллективного хозяина-строителя.

Сейчас Зеленый Пояс вчерне уже готов, но через несколько лет широко раскинут свои ветви молодые деревья, зазвенят в них птичьи голоса, поплывут над полянами ароматы цветов.

Места славных боев не будут забыты. Пояс Славы вечно будет им памятником.

Памятник этот — для будущих поколений, а те, кто пережил девятисотдневную осаду, никогда не забудут этих страшных дней. Нам, военным, давали сто пятьдесят граммов хлеба в день, а мирное население часто и вообще ничего не получало. Голод, холод, непрерывные бомбежки и артиллерийские обстрелы.

Но люди верили в победу, с нетерпением ждали ее.

Рассказать вам обо всем этом за один вечер немыслимо. Многое уже описано. В Музее истории Ленинграда я покажу вам документальный фильм, заснятый в дни блокады. Это убедительнее всякого рассказа. Кое-что вы увидите и в музее на Пискаревском кладбище жертв этой войны.

Все это было очень тяжело и, будем надеяться, никогда не повторится.

^{Перед выходом.}

Уже поздно, а завтра мы решили встать пораньше. Но если уж мы пригрелись у костра, то, пока он еще горит, вот коротенькая забавная история.

Пришлось мне как-то зимой зайти погреться в землянку недалеко от Пулковских высот, занятых немцами. Вижу — группа красноармейцев сидит с книгой и о чем-то спорит.

Обратились они ко мне с вопросом, знаю ли я эти места. О них прочитали в книге, но не совсем точно разбираются.

Смотрю, что за книга. Оказывается — «Пулковский меридиан». Когда я сказал, что я автор этой книги, дрался здесь в гражданскую войну, они засыпали меня вопросами. Народу в землянке набилось до отказа, и когда мне надо было уходить, то меня сопровождала большая группа, продолжая беседу.

Ходы сообщения углублены и прикрыты, но немец с Пулкова заметил движение. Не знаю, что там решили: перегруппировка или прибытие большого начальства, но они открыли по нас огонь из орудий. Мы успели попрятаться, и только на шинели моей остались дырки от осколков.

ГЛАВА XI На поле Невской битвы

Великое сражение, памятник.

Переход до Усть-Ижоры не занял много времени. Байдарки шли быстро. Все торопились к месту Невской битвы — основной цели путешествия. На байдарках только и говорят о битве со шведами.

Вот и устье Ижоры. Плоты у берега стоят так плотно, что и не подойдешь. Наконец пришвартовались под зданием школы.

Здесь путешественников ждали и приветливо встретили. Сначала вещи, а потом и байдарки перенесены наверх. Заняли в школе физкультурный зал. Все это наспех. Торопились скорее увидеть знаменитое место.

Георгий Николаевич ждал ребят на высоком пешеходном мосту через Ижору. Он рассказал ребятам о том тяжелом положении, в котором находилась Русь после татаро-монгольского нашествия. О том, что вторжение шведов было лишь составной частью крестового похода шведов, датчан и немецких рыцарей.