Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы

– Брианна тому ли причиной?

Джейми сжал мою руку.

– Ты думаешь, что мы спим, потому что у нас общий ребенок? – Он нахмурился. – Нет, этого было бы слишком мало. – Джейми поспешил исправиться: – То есть я не хочу сказать… что я не признателен тебе.

Он пристально взглянул мне в лицо. Я увидела, как на кончиках его ресниц вспыхивают маленькие солнышки, по одному на каждой – это встающее солнце бросало свой свет.

– Дело в том, что я хотел бы непрестанно смотреть на тебя, англичаночка. Это захватывающее занятие – видеть, какой ты стала, и вспоминать, какой была. Глядеть на линии подбородка, например. И на всякие другие. – Джейми положил руку мне на затылок и стал водить свободным пальцем по мочке уха. – Ушей, к примеру. Они такие же, как и были. Или вот волосы. Моя каштановая головка – mo nighean donn.

Он говорил очень тихо, гладя мои локоны.

– Ну, уже не вся каштановая.

Возраст давал о себе знать, и, хотя я еще не поседела, волосы уже постепенно меняли свой цвет, становясь светлее, золотистее, теряя насыщенный темный пигмент; местами сверкали серебряные нитки.

– Это похоже на бук: идет дождь, и капли катятся на кору, пробегая по листьям. – Он провел по волосам сверху вниз. Удивительное сравнение. Как и все в Джейми.

Я коснулась его бедра и не смогла не провести по шраму.

– Я совершила фатальную ошибку, когда ушла, – сдавленно промолвила я. – Бросить тебя на верную смерть… Я все время думала об этом, и мне было очень стыдно и горько.

И мой поступок, и мысли о нем были ужасными.

– Я очень старался, чтобы меня убили. Но, как видишь, этого не произошло, хоть я и старался изо всех сил. – Джейми ухмыльнулся, говоря об этом периоде своей жизни с юмором. Я попыталась улыбнуться, понимая, что на самом деле это бравада, что за ухмылкой прячется перегоревшая горечь и боль. – Что ж, видимо, я плохо старался. – Он оглядел шрам будто бесстрастный врач или будто этот шрам был на теле кого-то другого. – Тот англичанин тоже очень старался, идя в штыковую атаку.

Теперь была моя очередь пристально изучать след на его бедре.

– Это был штык?

– Да, англичаночка. Распорол штыком. Потом там начал скапливаться гной.

– Да, это было написано в журнале лорда Мелтона. Отправив тебя домой тогда, он написал, что ты не выживешь и умрешь по дороге. Мы нашли этот документ.

Я сильно схватила колено Джейми – и чтобы справиться с нахлынувшими чувствами, радостью и волнением, и чтобы еще раз ощутить рядом с собой его живое тепло.

Он вскинул брови.

– Отчасти так и было. Те, кто снимал меня с повозки в Лаллиброхе, думали, что я отдал богу душу. Да я и сам так думал.

Джейми насупился, как грозовая туча. Ему было нелегко вспоминать.

– Меня везли двое суток. Адская дорога, скажу я тебе, англичаночка! Меня бил озноб и мучила горячка – иногда все вместе. Когда временами вижу это во сне, всегда просыпаюсь в поту…

Сено, оно было повсюду – телега была полна им, и оно лезло мне за шиворот. Я был исколот, и к тому же меня мучили вши, кусая до крови. Но самое веселое было то, что я считал каждый ухаб на дороге, а их было предостаточно. Тогда мне казалось, что лучше умереть, чем продолжать такой путь, непрестанно терзаясь от боли.

– Ужасно. – Я отдавала себе отчет, что нужно сказать что-то другое или уж промолчать.

Джейми сделал вид, что пропустил мимо ушей мое восклицание.

– Всю дорогу я представлял, как отомщу Мелтону за то, что он не убил меня. Только это меня и держало на свете.

Я издала нервный смешок, и Джейми посмотрел на меня с осуждением.

– Джейми, пойми, мне не весело. – Я чувствовала необходимость оправдаться. – Я расплачусь, если буду реагировать как-то иначе, прости. А к чему плакать, когда все закончилось и мы снова вместе?

– Конечно, я не сержусь.

Он крепко пожал мою ладонь.

– Я… мне… Мне казалось, что произошло неминуемое и что я ничего не смогу исправить, – вздохнула я.

Казалось, словно я оправдываюсь, тем самым еще раз предавая Джейми.

– Я знаю, я должна была узнать, что с тобой… Поверь, я никогда не забывала тебя, я бы не смогла забыть…

Я всегда думала о тебе…

– Не мучайся, англичаночка. – В голосе Джейми не слышались обида или великодушие. Он погладил мою ладонь. – Я все понимаю. Я не мучаюсь прошедшим, так что ты не должна переживать.

– Но если бы я… – Я потупилась, разглядывая смятые простыни. – Если бы я тогда оглянулась… Мы бы могли встретиться раньше!

Джейми молчал. Мы думали об одном и том же – о том, сколько времени провели в разлуке, и о том, можно ли было этого избежать. Джейми выдохнул и поднял меня за подбородок.

– Когда это раньше? После Каллодена? Когда я должен был спасать свою шкуру и не имел возможности устроить тебя в безопасное место? А если бы ты умерла? Я ведь не мог гарантировать того, что у нас будет еда и жилище. А болезни? Нет, я бы не смог. И потом – неужто бы ты бросила дочь?

Он будто ждал ответа, покачивая головой.

– Я ведь сказал тогда, чтобы ты ушла. И чтобы забыла обо всем. Это было правильно. Ты не должна была нарушать моего приказа. Я все понимал, когда отдавал его.

– Но… можно было бы…

Я слабо пыталась возразить, хотя понимала, что Джейми поступил тогда мудро. Сейчас он ласково поцеловал меня, чтобы я не продолжала дальше. Я почувствовала колкость его щетинок.

Наконец комната осветилась не призрачными рассветными лучами, а настоящим солнцем. Цвета и краски вернулись, и Джейми был медно-бронзовый – щетина, пробивающаяся сквозь загар.

Он снова глубоко вздохнул.

– Конечно, можно. Можно было бы. – Джейми сделал ударение на «бы» и посмотрел мне в глаза, твердо говоря: – Не нужно все время возвращаться мыслями к этому, англичаночка. Мы живем сейчас, и смотреть нужно вперед. Даже если у нас будет только эта ночь и это утро, мне хватит и этого.

– А мне нет! – Мой протест прозвучал комично.

– Ненасытная! – Джейми захохотал.

– Какая есть.

Я перестала нервничать, по крайней мере, мне уже не было так мучительно больно, потому что я повинилась Джейми и он простил меня или хотя бы не осудил. Можно было расспросить о том, чем кончилась та поездка на телеге.

– Как ты доехал тогда?

– Да, я не договорил. – Джейми сощурился, смотря на шрам. Перед его взглядом мысленно вставали события той жаркой поры. – Я всем обязан Дженни. Помнишь ее?

Дженни была сестрой Джейми. Внешне она ничем не походила на брата, будучи намного ниже его ростом и имея темный цвет волос, но характер у нее был такой же упрямый, как и у Джейми.

– Она заявила тогда, что не позволит мне умереть, – слегка смутился Джейми, говоря о таком проявлении сестринской заботы. – Не позволила, подумать только… Я не очень-то верил, но она не спросила моего мнения.