Путешественник из ниоткуда

Увы, оказалось, что мадемуазель Плесси как свидетель совершенно бесполезна. Она могла подробно перечислить все пирожные, которые изготовил ее соотечественник, но вот в том, что касалось людей, память у нее оказалась никудышная. Да и потом, за столом было столько гостей! Сначала все только сидели, а потом начались танцы, одни ходили туда, другие сюда, дети бегали и кричали... Разве за всеми уследишь?

– Я не о том, – отмахнулась баронесса Корф. – Но, может быть, вы заметили что-то особенное, что-то...

И в то же мгновение грянул выстрел.

* * *

Фуражка слетела с меня и упала на землю.

– А-а-а! – истошно завизжала Изабель и, кинувшись ко мне, сбила меня с ног, так что я покатился на траву вслед за своим головным убором.

– Оставьте меня в покое! – просипел я, пытаясь достать оружие. Бесполезно – оно застряло в кармане и не выходило наружу.

– Вы целы? – с тревогой спросила Изабель. – Я ужасно испугалась!

Тут я с опозданием сообразил, что она почти лежит на мне, и мне захотелось провалиться под землю.

– Со мной все в порядке, – сказал я, снимая листик, прилипший к ее щеке.

– Вы не ранены?

– Нет-нет! А вы не видели, откуда стреляли?

– Из-за деревьев, – подбородком указала направление Изабель. – А что, если он выстрелит снова?

Оглушительный треск был ей ответом, и в следующее мгновение из чащи с противоположной стороны леса вылетел кучер Аркадий, ругаясь на чем свет стоит.

– Осторожно, Аркади! – взвизгнула Изабель. – В нас стреляли!

– Да слышал я, слышал! – огрызнулся кучер. – Ох, полезли искать приключений на свою голову... – Он заметил труп и застыл на месте. – Это что, его ухлопали?

– Не ваше дело, – отозвался я, кое-как поднимаясь на ноги и отряхиваясь от прошлогодних листьев.

– Ну конечно, не мое, – фыркнул непочтительный кучер. – Так что, ее убили? – внезапно спросил он.

Тут только я заметил, что Амалия Корф сидит возле сосны, то открывая, то закрывая глаза, а на ее правом плече медленно расплывается красное пятно. Изабель ахнула, закрыла рот руками и подалась назад. Я поглядел на простреленную фуражку, на раненую, снова на фуражку...

– Амалия Константиновна!

Она только закрыла глаза и выдохнула:

– Доктора... сейчас же. Кажется, кость задета. Не повезло.

Кучер вопросительно поглядел на Изабель. Она утвердительно кивнула головой, и Аркадий со всех ног бросился бежать к усадьбе, в то время как я и мадемуазель Плесси занялись раной баронессы Корф.

* * *

– Рикошет, – сказал доктор Соловейко.

Я непонимающе уставился на него.

– Что, простите?

– Стрелявший метил в вас, попал, по счастью, только в фуражку... да-с. Могу вам сказать, что вершком ниже, и вы бы уже со мной не разговаривали.

– Это бы меня очень огорчило, – серьезно сказал я, и доктор глубокомысленно кивнул.

– Не стану с вами спорить... Итак, от выстрела фуражка слетела с головы, а пуля полетела дальше, задела ствол дерева и рикошетом отскочила в нашу гостью. Довольно неприятное ранение, должен вам сказать. Если бы мадемуазель Плесси не перевязала ее так ловко, что почти остановила кровотечение, у меня было бы гораздо больше хлопот, да-с... – добавил доктор с улыбкой.

Я пожал ему руку, попросил никому не сообщать о случившемся. Доктор пообещал, что не проговорится ни единой живой душе, но уже по тону его было ясно, что он считает подобные предосторожности излишними. Через несколько часов весь N и без его участия будет в курсе произошедшего.

– Ирина Васильевна – бывшая сиделка, я попросил ее ухаживать за раненой. Веневитиновы тоже обещают сделать все, что в их силах, хотя у них сейчас непростое время, вы понимаете...

– Похороны? – спросил я.

Доктор кивнул и продолжил:

– Что же касается баронессы... полагаю, при надлежащем уходе она уже через несколько дней будет на ногах. Но пока ей необходим полный покой.

Оставшись один, я достал записную книжку и кратко занес в нее все, что произошло нынче утром. А затем задумался, смежив веки.

Итак, Стоянов выбыл из игры... Кто его убил? Почему? А последний выстрел? Может быть, стреляли как раз в баронессу Корф, но промахнулись и попали в меня, и только отрикошетив, пуля нашла свою истинную цель? Или кто-то действительно хотел меня убить? Кто? Антипка Кривой, к примеру, которого я совсем недавно поставил на место? Или...

В дверях прошелестело женское платье. Даже не открывая глаз, я понял, что вошла Изабель.

– А почему вы такой хмурый, Аполлинер? Что-нибудь случилось?

– Вы забыли? – проворчал я, глядя на простреленную фуражку, которая лежала передо мной на столе. – Еще одно убийство и покушение на убийство. Так что особых поводов для радости нету.

– Ах, ну да, – закивала француженка. – Но, с другой стороны, самое главное, что вы живы. А с баронессой все будет хорошо. Григорий Никанорович приставил к ее комнате двух человек, так что ничего с ней не случится.

– А где сам Григорий Никанорович? – спросил я.

– Вернулся в город. – Изабель лукаво посмотрела на меня. – По-моему, он не в своей тарелке. Столько происшествий за последние дни, у людей накопилось множество вопросов, а у него ни одного ответа.

Я поморщился.

– Вряд ли следствие сильно продвинется, пока баронесса Корф больна, – буркнул я.

– Я бы так не сказала! – живо возразила француженка. – Я знаю по меньшей мере одного человека, который мыслит ничуть не хуже баронессы Корф.

И она бросила на меня настолько красноречивый взгляд, что, честное слово, я не нашелся, что ей ответить.

* * *

– По-моему, Никита Егорыч, вы слишком смелы в своих теориях.

– Григорий Никанорович! Да ведь, когда спокойствие империи поставлено на карту, может быть все что угодно! В конце концов...

Признаюсь, я вернулся в N с одной-единственной мыслью – как следует наконец выспаться, потому что к концу дня (а мне пришлось еще заполнять бумаги, вести допросы в усадьбе и заниматься прочими делами) я совершенно вымотался. Однако уже на пороге гостиницы меня встретил урядник Онофриев и радостно сообщил, что Григорий Никанорович жаждет меня видеть. Сейчас же! Немедленно!

...Я постучал в дверь и, услышав властное «Войдите!», толкнул ее. При моем появлении Ряжский и секретарь тотчас же смолкли. Кроме них, в кабинете никого не было.