Путешествие гнева

До последней минуты я надеялся, что ошибаюсь и худощавый преследователь с обезьяньим лицом — всего лишь случайная встреча с ночным мороком или жителем какого-нибудь дальнего острова, где даже у женщин присутствует растительность на лице. Но удача, по всей видимости, окончательно отвернулась от меня, предоставив мне возможность самому разбираться с собственными проблемами.

Сделав очередное усилие, я еще раз бросил взгляд в пугающую пустоту и едва не ахнул: охотник был уже на полпути к цели.

* * *

Дырявая мгла облаков казалась естественным продолжением высоченных шпилей, что врастали в небесную твердь. Повсюду камень — слева, справа, под ногами и даже над головой, словно существуют твердые своды. Я двигался уже по наитию, не чувствуя собственных ног. Перед глазами маячила белая пелена, и только оглушающий стук сердца скорее успокаивал, чем раздражал. Он доказывал один простой факт: я все еще жив, а значит, способен бороться.

Следующая остановка подкараулила меня у пологого хребта, похожего на черепаший панцирь. Не рискнув падать на землю, я обхватил руками поваленное дерево и на мгновение сроднился с ним, будто сам врос в землю.

Вокруг было на удивление спокойно, и на протяжении этого бесконечного восхождения я ни разу так и не услышал шагов охотника, принимая случайный шум за его присутствие. Попытавшись уловить звуки гор, я разочарованно выдохнул — напрасно, только нескончаемый гул в ушах. И если преследователь и подберется ко мне вплотную, то я уж точно не смогу почувствовать этого. А кто знает, может быть, именно сейчас он уже взял меня на мушку и специально тянет время, чтобы насладиться своим превосходством. Я резко дернулся сначала вправо, потом влево, неуклюже перевалился через поваленный ствол и замер. Выстрела не последовало. Более того, наступила такая тишина, что я едва не закричал в отчаянной попытке порвать невидимые нити неизбежности.

За ближайшим холмом ухнуло. Резко и громко, будто лопнула моя последняя надежда на спасение. В стальное небо взмыли стаи напуганных птиц и, превратившись в точки, исчезли среди ночной мглы — я только и успел расслышать их отчаянное эхо.

При любых других обстоятельствах мне ни за что на свете не пришла бы идея идти в то место, которое вызывало у меня гнетущую истому, но сейчас меньший страх выглядел предпочтительнее леденящего душу ужаса, преследовавшего меня по пятам.

В какой-то момент мне показалось, будто я добрался до небес и теперь уже вступаю не на рыхлую поверхность, норовившую выскользнуть у меня из-под ног, а иду по облакам. Еще шаг — и я предстану перед воротами владыки Икара. Только пустит ли он меня в свои владения или низвергнет в подземные царства своего братца-предателя, мне было неведомо.

Из последних сил я поднял голову и уставился на арочный вход. Каменные стены тянулись вдоль неровных скал, теряясь среди редких деревьев.

«Неужели я добрался до владений первого механикуса?»

Внезапная мысль настолько потрясла меня, что на глаза выступили слезы.

Приблизившись к входу, я разглядел сквозь патину кованых ворот внутреннее убранство двора. В дальней части располагалась двухэтажная каменная постройка, а по углам высились круглые смотровые башни, — и ни одной живой души. Протиснувшись сквозь узкую щель, я машинально потянул створку ворот на себя, и та, отозвавшись протяжным скрипом, послушно захлопнулась. Я очутился в каменной клетке, которая вряд ли могла спасти меня от грозного оружия охотника, но иного выхода я не видел. Остановившись перед каменной стеной, я посчитал, что лучше будет прятаться за ней, чем блуждать вдоль препятствия, пытаясь обнаружить иной путь.

Сделав пару шагов, я осмотрелся. Ровные дорожки давно поросли травой и даже в кладке сооружения виднелись кончики настырных растений. Справа находилось что-то вроде склада, по периметру — узкие бойницы под деревянным навесом, а в центре выделялась вытоптанная площадка основной каменной постройки. Остальную часть скрывала ночная мгла, которая все-таки сжалилась надо мной и ненадолго отступила прочь.

Отыскав брешь в небесном полотне, луна выглянула наружу, осветив заброшенное место.

И я увидел больше, чем хотел. Неподалеку обнаружилась похожая на сторожку кособокая деревянная лачуга. Ее крыша давно обвалилась и сейчас больше походила на груду частокола. Я все понял без слов: дверь посечена глубокими рытвинами картечи, а в земле множество глубоких воронок. Отступив в сторону, я сделал несколько шагов по направлению к центральному зданию и, вздрогнув, наконец обнаружил бывших служителей заброшенного форта. У груды сделанных наспех укреплений лежало множество изуродованных тел. Нельзя сказать, чтобы меня шокировали облаченные в мундиры мертвецы, но теперь я посмотрел на крепость совсем другими глазами. Кошмарные эпизоды сокрушительного сражения, словно дождевые черви, полезли наружу, открыв истинное лицо форта. Разрушенные стены, следы разрывов и разломов, раскуроченные преграды и исковерканные тела воинов — печальные последствия последнего дня.

Пронизывающий ветер сгустил и без того мрачные краски. Я мог еще долго вглядываться в остовы стен, если бы не пронзительный звон, избавивший меня от давящих мыслей. Я покосился на колокольню. Маленький «глашатай» все еще висел на привычном месте, а вот второй — тот, что побольше, — обессиленно лежал на боку. Нетрудно было догадаться, на чей зов я прибыл в этот Храм смерти.

Обернувшись, я в очередной раз вгляделся в темноту, пытаясь обнаружить охотника. И в очередной раз увидел лишь пугающую пустоту ночи и открытые настежь ворота.

Не чувствуя ни усталости, ни боли в ногах, я побежал к стене и уже через миг оказался возле ровного ряда бойниц. Отсюда внутренняя часть форта просматривалась идеально. Но ни охотника, ни кого-то другого я не увидел — только белесые черепа воинов.

Решив рискнуть, я кинулся вдоль по коридору, вверх по лестнице, прямиком в наблюдательную башню, каменная оболочка которой явно внушала уверенность. Мне казалось, что только здесь я наконец смогу укрыться от охотника и дождаться помощи. Хотя надеяться на спасение капитана и циклопа не приходилось — я хорошо запомнил прогремевший на «Купере» взрыв.

Дверь в башню была открыта, и я без труда попал внутрь. Быстро задвинул щеколду. Резко повернулся. Лунный свет, нашедший лазейку в узком оконце, вырвал из кромешной тьмы стол и сидящего за ним служаку. Выпрямив спину, он вытянул руки по швам, словно перед самой смертью услышал команду и приготовился ее исполнить. Если бы не настигшая его пуля. Камзол был разорван слева, у самого сердца. Видимо, в момент штурма не только лучам солнца удалось проникнуть в неприступные стены укрытия.

На краю стола лежал журнал, опрокинутая масляная лампа и скрытый бахромой паутины пистоль. Именно его я заприметил не сразу, а когда обнаружил — побоялся брать, словно оружие мертвеца хранило на себе тень той роковой случайности, что вырвала из его тела жизнь.

Нащупав на каменном полу кресало, я быстро поджег фитиль и, взяв в руки лампу, осмотрел коридорчик и ведущую наверх винтовую лестницу. Ничего примечательного здесь больше не нашлось, и я уже решил продолжить изучение башни, когда прогремел выстрел. Коротко, будто исподтишка, пуля пронзила деревянное препятствие и вонзилась в истлевший камзол мертвого стража. Покачнувшись, мертвец мгновенно осунулся и повалился на бок. Вольно. Теперь он навсегда избавился от команды, пригвоздившей его к стене.