Путешествие «Космической Гончей»

На этом беседа практически кончилась. То есть Клэйн задавал еще вопросы, но селянин больше не воспринимал его всерьез, его ответы были вежливы, но бессмысленны.

Да, они торговали с Риссами. Это естественно, в порядке вещей. Планеты-близнецы отдавали им излишки продуктов питания, а в обмен получали любой понравившийся им предмет из имеющихся на борту кораблей Чужих. На самом деле у Риссов было далеко не все из того, что хотелось Внешнемирянам и Внутримирянам. Но всегда находилось что-то любопытное. Небольшие вещицы — вроде этой. Марден поднялся и принес Клэйну изготовленное промышленным способом украшение — фигурку животного. Дешевая поделка, стоившая самое большее несколько сестерций. Клэйн в замешательстве осмотрел ее, пытаясь представить себе уровень развития жителей обеих планет, отдающих лишние продукты негуманоидам в обмен на бесполезные безделушки. Разумеется, это не помогло ему понять, почему Риссы не захватили эту систему, но он почти физически почувствовал, какое же презрение должны были испытывать Чужие к человеческим существам.

В конце концов Клэйн решил уйти, подозревая, что навредил себе беседой с Марденом. Следующий шаг он должен Предпринять с помощью кого-нибудь другого. Он послал радиограмму Чиннару, потребовав от него спуститься на поверхность планеты. Ему не терпелось поговорить с лидером варваров, но он подавил в себе это чувство и осторожно намекнул, чтобы тот непременно дождался наступления сумерек.

В ту ночь Клэйн заснул легче, чем обычно, но на заре его разбудили. День он провел в складном кресле, продолжая анализировать полученную информацию. Это был один из самых длинных дней в его жизни. Чиннар с двумя своими секретарями прибыл незадолго до темноты. Он выслушал сообщение Клэйна, не перебивая. Прошло несколько минут, прежде чем мутант заметил ехидное выражение на лице лидера варваров. Чиннар спросил:

— Ваша честь, вы предлагаете, чтобы мы надули этих Внешнемирян?

Клэйн, все еще сосредоточенный на своих планах, стал медленно отвечать:

— Мы должны учитывать, во-первых, уже происшедшие события, во-вторых, простодушный характер Мар…

Он осекся и услышал слова Чиннара:

— Совершенно верно. Ваш анализ я одобряю. По-моему, идея отличная.

Клэйн едва заметно покачал головой, как бы отвергая циничные нотки в похвале собеседника. Он был взволнован. Почти сутки он обдумывал ход предстоящей ночной беседы. И не раз его пронзала мысль о том, что в намеченной игре он использует старые козыри — коварство и хитрость. Конечно, необходимо учитывать трудности установления контакта с Внешнемирянами и отсутствие времени на церемонии. Тут уж без лукавства не обойтись.

— Начинаем? — спросил Чиннар.

Клэйн молча показал ему дорогу. Он всегда считал, что идеалы очень важны для достижения успеха. Но попытки руководствоваться ими в жизни неизменно оканчивались провалом. Сейчас он решил отбросить всякий стыд и не испытывать угрызений совести. В конце концов здесь он действовал в новой, необычной обстановке.

Марден принял их снисходительно. Его глаза слегка расширились, как только он услышал удивительный бархатный баритон Чиннара, и впоследствии, стоило вождю варваров заговорить, он прислушивался к нему с глубочайшим уважением. Такая реакция отвечала задумке Клэйна. Дело в том, что сам он был хрупкого телосложения и из-за определенных мутационных изменений организма вынужден был носить серовато-коричневое скрадывающее недостатки тела одеяние священника — служителя Атомных Богов. Его сила была в интеллекте, а это не производило впечатление на других, пока они не постигали его истинного значения. Но для этого требовалось время. Он помнил, как Марден в течение их предыдущего разговора намекал, что он задает глупые вопросы.

Чиннар начал с восхваления обеих планет и их жителей. Он назвал Внешнемир и Внутри мир двумя образцами рая. Он пел дифирамбы их экономической системе, а уж здешний народ по его словам, — удивительный, самый цивилизованный из всех, с кем ему приходилось когда-либо сталкиваться. Дела здесь делаются так, как должны делаться, а жизнь протекает так, как люди могут только мечтать. Интеллект обитателей планет представляет собой абсолютнейшую вершину мудрости.

Клэйн слушал с унылым видом, хотя и вынужден был признать, что все идет отлично. Чиннар разговаривал с жителем деревни так, словно тот был примитивным дикарем. А Марден своим поведением подтверждал это, с явным удовольствием принимая каждое слово похвалы.

Чиннар разливался соловьем:

— По сравнению с вами, Марден, мы подобны почтительным детям, жаждущим познаний. Мы только мечтаем вскарабкаться на вершину, где ваш народ живет в восхитительной гармонии. Мы понимаем, что путь этот долог и нашей жизни не хватит, чтобы достичь цели. Но мы надеемся, что наши дети сумеют разделить с вашими детьми это совершенство. Мы очень просим: уделите нам немного времени и расскажите хоть немного о ваших нравах, обычаях, о том, во что вы верите, чем дышите. Мы хотим знать, есть ли у вас национальный символ, флаг, герб?

Чиннар сделал паузу и неожиданно уселся на пол, жестом показав Клэйну и своим секретарям последовать его примеру. Это не было заранее оговорено, однако Клэйн, в соответствии с взятой им на себя ролью подчиненного, незамедлительно исполнил требуемое. Лидер варваров продолжал:

— Отдыхайте в кресле, Марден, а мы будем сидеть у ваших ног и с почтением внимать вашим словам.

Марден беспокойно заерзал в кресле, а затем, как будто внезапно придя к какому-то решению, откинулся на подушки Он был немного смущен той богоподобной ролью, которая неожиданно на него свалилась, однако, судя по всему, посчитал резонным ее принять.

— Раньше я не задумывался о преимуществах нашей жизни, — промолвил он наконец. — Но теперь вижу, что это правда. — Помолчав немного, Марден добавил: — Я совершенно не понимаю, что ты имеешь в виду под словами «флаг» или «герб» в качестве государственного символа. Я могу ухватить только часть этой мысли, но… — Он заколебался.

Чиннар спросил:

— У вас есть времена года?

— Да.

— Есть ли периоды, когда деревья и растения цветут и когда опадают листья?

— С некоторыми из них это случается.

— Бывает ли у вас сезон дождей?

— Да.

— Как вы его называете?

— Зима.

— Вы празднуете приход дождя?

В глазах Внешнемирянина мелькнуло понимание.

— О, нет. Только его окончание, но не начало. Мы отмечаем появление первых хлороделей в любом месте на планетах. Тогда мы танцуем и пируем.

Варвар небрежно кивнул и задал следующий вопрос:

— Это старый обычай или новый? — И добавил: — Все это может показаться вам неважным, но мы так страстно желаем постичь дух вашего идеального существования…

— Это очень старая традиция, — ответил Марден и с сожалением пожал плечами. — Однако у нас нет ничего такого, о чем ты упоминал. Никаких национальных символов.

Этот деревенский мужик, похоже, и не подозревал, что и в самом деле дает ценные сведения. Он воспринимал традиции как само собой разумеющееся, они были для него не символами, а просто способом существования — естественным и универсально практикуемым. Мысль о том, что другие люди могут иметь отличающиеся обычаи, у него просто не возникала.

Таким образом, мало-помалу Клэйн и Чиннар все-таки разузнали кое-что о планетах-близнецах. Оказывается, символом жизни Внешнемирян и Внутримирян является розовый цветок с запахом хлора — хлородель. Каждый год люди посещают подземные пещеры. Когда едят, они ставят на стол маленькую квадратную коробочку и постукивают по ней, если не хотят больше есть. Излишки продуктов питания всегда отдают Риссам. Одно показалось слушателям наиболее интересным: Марден сообщил, что на планетах есть старые засыпанные города, вернее, развалины городов. Уже очень давно там не делали каких-либо значительных находок.