Путешествие на "Брендане"

— Спускай паруса — закричал я. — Если мы с такой скоростью напоремся на тяжелый лед, разобьемся вдребезги. Единственный шанс — остановиться и ждать рассвета.

Джордж принялся за дело. Пока я втискивался в дождевое платье, он успел убрать грот, пролез вперед по обледенелому тенту и начал спускать передний парус. Я поспешил к нему, чтобы помочь управиться с мокрой парусиной. Стоял адский холод, голые пальцы мгновенно онемели; мы лихорадочно трудились, не произнося ни слова. За бортом проплывали какие то смутные предметы, и в ногах отдавались мягкие толчки от встречи "Брендана" с незримыми препятствиями. Вернувшись на рулевой пост, мы за неимением прожекторов вооружились фонариками, выбрав те, что помощнее, и посветили на воду по бокам лодки. Конус света пробился всего на полсотни метров сквозь завесу ледяного дождя и соленых брызг, но и того, что мы рассмотрели, было довольно, чтобы в крови прибавилось адреналина. Со всех сторон нас окружали льдины — круглые, плоские, чудовищно зазубренные. Это был совсем не тот лед, какой мы видели несколько дней назад. Вместо ясно очерченной ледовой кромки — кошмарное нагромождение гонимых ветром льдин всевозможных форм и размеров, чередующихся с полосами чистой воды, которые тут же пропадали под напором льда. Но откуда здесь лед? Я помнил наизусть ледовую карту, еще днем тщательно нанес границу, исходя из свежих данных, переданных службой наблюдения за ледовой обстановкой. До ближайших льдов должно быть не менее шестидесяти миль. А они тут. С чувством мрачного удовлетворения я сообразил, что произошло. Тот же северо-западный штормовой ветер, который так лихо подгонял нашу карру, расколол ледовый покров, и теперь сплошное ледяное поле, виденное нами два дня назад, разметало шрапнелью на пути "Брендана". Позднее я узнал, что весь пак повел наступление широким фронтом и пролив Белл Айл далеко на юг от нашей позиции едва не оказался закрытым для торговых судов.

При свете фонариков мы убедились, что "Брендан" забрел в сильноразреженный пак с преобладанием рыхлых льдин. Для большого судна с мощными двигателями такой пак не проблема, знай себе расталкивай льды. С "Бренданом" дело обстояло совсем иначе. Долго ли кожаная обшивка сможет выдерживать эти удары? И что, если карра окажется между двумя большими льдинами в момент их столкновения? Лопнет как перезрелый банан? И много ли будет чистой воды между льдинами на нашем пути? Самое паршивое в нашей ситуации заключалось в невозможности разработать какую либо тактику. Может быть, эта полоса льдов совсем невелика, может быть, это временное препятствие и мы его скоро пройдем… Однако здравый смысл подсказывал, что льды, скорее всего, занимают обширную площадь и рано или поздно нам встретятся большие не распавшиеся льдины. Мы уже видели, как крошат друг друга здоровенные глыбы при относительном безветрии. Меня бросало в дрожь при одной мысли о том, что будет с "Бренданом", если мы в темноте напоремся на такое препятствие. Все равно что очутиться в мясорубке. Около часа мы с Джорджем силились увести "Брендан" от беды. При убранных парусах лодка под давлением ветра на мачты и корпус продолжала идти через пак со скоростью одного двух узлов. Но без парусов плыть худо, не очень то поманеврируешь, и радиус поворота мал. Станешь чересчур нажимать на руль — карра начнет дрейфовать боком, выйдя из под контроля.

Куда ни скользил луч фонаря, всюду ему из темноты подмигивали белые льдины. Мы с трудом пробирались между ними, от души надеясь, что "Брендан" будет с должным проворством отзываться на повороты руля. Льдины поменьше, ворча, бодали кожаную обшивку, а где-то во тьме волны с шипением бились о лед вне нашего поля зрения.

Джордж взгромоздился на рулевую раму, чтобы лучше видеть.

— Прямо по курсу большая льдина, — предупредил он меня. — Постарайся отвернуть влево.

Я двинул румпель до предела. И увидел, что этого мало, все равно врежемся.

— Подними передний парус — крикнул я. — Нужно прибавить ход, чтобы лодка лучше слушалась руля

Пристегнувшись страховочным линем, Джордж полез вперед по планширю. Добрался до фок мачты, потянул фал — заело. Какой-то ремень заклинил скользящую по мачте петлю.

— Трондур — закричал Джордж. — Подай нож, живей. Койка Трондура находилась у самой фок мачты, и он стал вылезать из укрытия, словно медведь из берлоги. Поздно. Вздрогнув от клотика до полоза под днищем, "Брендан" въехал носом в льдину. Это было все равно, что врезаться в бетон. Я качнулся от сильного толчка. Вот и проверка для наших средневековых кож и для швов, подумалось мне. Бум. Новый толчок. Бум. Волна еще раз небрежно бросила "Брендан" на лед. Уткнувшись носом в льдину, лодка медленно и неуклюже стала разворачиваться, словно врезавшаяся в преграду машина в замедленной киносъемке. Бум. Карра опять содрогнулась. Нами овладело чувство полной беспомощности. Мы были не в состоянии помочь "Брендану". Только ветер мог увести его от льдины. Бум. Уже не так сильно. "Брендан" сместился. Скребущий звук… Освободились

— Течь есть? — тревожно спросил Джордж. Я поглядел вниз на настил.

— Вроде бы нет, насколько мне видно тут на корме, ответил я. — Постарайся освободить парус. А я сейчас подниму Башмака. Здесь только поспевай лавировать. Не успел я договорить, как из мрака с подветренной стороны возникло устрашающее зрелище — зазубренный белый край зловеще поблескивающей льдины размерами вдвое больше "Брендана". Видимо, это был какой-нибудь доживающий свой век обломок айсберга. Чудище качалось и переваливалось на волнах, точно огромное бревно. Тупой конец громадины нацелился прямо на лодку, будто таран, и тяжело раскачивался, готовясь обрушить стотонный удар на хрупкую кожаную обшивку.

При виде этого монстра Джордж прыжком вскочил па фок мачту, пытаясь освободить застрявший парус, чтобы лодка лучше слушалась руля. Все же какая-то надежда…

— Держись крепче — крикнул я ему: волна подхватила "Брендан" и толкнула прямо на ледяную глыбу, которая, в свою очередь, тяжело приподнялась на гребне, встречая лодку.

Трах. Бум. Лодка содрогнулась, как будто наскочила на риф. Впрочем, так оно и было, только риф оказался ледовым. Ударом Джорджа сорвало с мачты. Господи, с ужасом подумал я, сейчас он упадет между "Бренданом" и льдиной и его раздавит. Но Джордж не выпустил из рук фала и отчаянно цеплялся за него. Фал поддернул его вверх, и какое то жуткое мгновение он болтался спиной над просветом, точно кукла на веревочке. А ветер настойчиво прижимал "Брендан" к ледяной глыбе, и лодка вновь бросилась в ее смертельные объятия. Однако на этот раз удар был другого рода. Когда волна прошла под нами, льдина качнулась в сторону, и карра очутилась над выточенным волнами широким выступом в нижней части глыбы. Всплывая, этот выступ со скрежетом поддел "Брендан" снизу и стал поднимать, опрокидывая набок. Лодка кренилась все сильнее. Сейчас перевернемся как блин на сковородке… Но тут, скребя по льду обшивкой, "Брендан" соскользнул боком с выступа шлепнулся обратно па воду.

Трах. Новое столкновение, теперь уже половиной борта. Шверц мучительно заскрипел, приняв на себя удар.

Так не может долго продолжаться… Либо "Брендан" отнесет ветром от глыбы, либо расколошматит вдребезги. Тем временем очередная волна бросила лодку вперед метра на два. Прикидывая схему этих зловещих качелей, я понял, что следующий удар придется по рулевому веслу. Веретено сломается, и наступит последнее действие драмы: дрейф в окружении пака при разбитом рулевом устройстве. Я стоял у румпеля, когда ледяная глыба поравнялась со мной. Обращенная к лодке поблескивающая грань была выше моего роста и в свете фонарика словно сама излучала таинственное белоснежное сияние с хрустальными и изумрудными переливами. Вдоль ватерлинии сквозь воду лучился отраженный выступом яркий бело-голубой свет. И все это время под ударами волн, гулко отдающимися в подводных полостях, льдина непрестанно ворчала и рычала, будто хищный зверь.

Сейчас последует завершающий удар, сказал я себе, и подведет черту под страданиями "Брендана". Я ощутил, как волна поднимает лодку, увидел, как тяжело качнулась в мою сторону холодная сверкающая стена, и — сознавая всю нелепость своего поступка — оперся одной рукой о рулевую раму, а другую вытянул навстречу льдине и уперся в нее что было мочи. К моему удивлению, "Брендан" поддался. Корма качнулась в сторону от ледяной стены, и вместо сокрушительного апперкота последовал скользящий удар, от которого, правда, весь корпус вздрогнул, но рулевое весло уцелело. А после следующей волны ледяная глыба продолжала качаться и торчать уже у нас в кильватере. Самой малости не хватило ей, чтобы прикончить нас.

Трондур и Артур, быстро надев свитера и дождевое платье, присоединились к нам с Джорджем. Следовало поднять их раньше, но уж очень не хотелось прерывать столь необходимый им отдых. Однако теперь мне нужна была из помощь, поскольку я задумал прибавить ход, чтобы вывести "Брендан" изо льдов. Конечно, при этом мы рисковали врезаться в сплоченный пак и потерпеть крушение, но другого выхода не оставалось. Лучше попробовать выйти на чистую воду, чем биться о льдины и калечить лодку.

— Башмак, Трондур. Ступайте к фок мачте и ждите команд. Будем по мере надобности поднимать и опускать передний парус, маневрировать им влево и вправо, смотря где покажутся большие льдины. Нам надо выйти из этих льдов Джордж, возьмешься быть впередсмотрящим? Докладывать о положении ледяных глыб?

Джордж взобрался на крышу кабины, обхватил одной рукой грот мачту для опоры и стал высматривать опасные льдины.

— Большая прямо по курсу. Две льдины с левого борта, еще одна с правого. Вроде бы между ними есть просвет

Каждый раз он освещал фонариком очередную льдину чтобы мне на руле было ясно, откуда грозит опасность. В свою очередь, я отдавал команду Башмаку и Трондур поднимать и разворачивать парус в нужную сторону и приспускать его, ловя ветер и виляя между льдинами.

— Парус поднять… Опустить

Призрачно белая глыба скользнула мимо во мраке. — Парус поднять… Правый шкот выбрать Я переложил румпель, огибая очередную льдину. Безумный спектакль — санные гонки впотьмах по ледяному желобу… Причем сани почти неуправляемы, и не притормозишь, и неизвестно, что тебя ждет в пятидесяти метрах. С моего места я видел, как Джордж жмется к мачте и ветер плющит дождевое платье о его спину. Дальше тянулся защищающий среднюю часть лодки брезент — туда, где стояли, каждый у своего планширя, Артур и Трондур. Они приподняли край брезента, и торсы их торчали, словно корпус летчика в аэроплане эпохи первой мировой войны. Правда, капюшоны непромокаемых курток делали их похожими скорее на монахов в клобуках, и впечатление это усугублялось красным кольчатым крестом на переднем парусе, который то опускался, то с оглушительным хлопком поднимался у них над головой, наполняясь ветром. Еще дальше — кромешная тьма, откуда выплывали устрашающие белые громады, озаренные узким конусом света, пробивающимся через завесу дождя и брызг.