Путешествие на восток

Минт открыл рот, закрыл, почти улегся на спину Дж’Онни и уставился гневно в небеса, словно посылая мысленно проклятия Адрофиту и остальным. От Узианды, богини-покровительницы искусств, включая бардов, ему, кажется, уже прилетало, но видимо недостаточно. Впрочем, с легкомысленностью Минта и его привычкой клясться богами, не придавая тому значения, проклятие было лишь вопросом времени.

— А такое возможно? — обернулся вдруг Вайдабор.

— Конечно, — вдруг ответила обычно молчавшая Валланто. — В Городе Любви было несколько жриц, умело исполнявших любовные гимны и одна из них даже получила смешанную профессию, жрец-бард. Не знаю уж, чем там дело кончилось, но пела она здорово, да и в постели… гм, в общем, ее песни давали больший плюс к Вере, чем обычно.

— Здорово, — широко улыбнулся Дубина, похоже искренне радуясь за неведомую ему жрицу.

Из смешанных профессий рождались новые или одна обширная профессия, вроде Воина или Кузнеца, делилась на специализации, вроде Воина-Лучника и Воина-Мечника, с одной общей профессией, но разными умениями внутри своих специализаций. Если верить книге Ордалии, что боги дали живым профессии и Атрибуты, дабы их ограничить, то, чем являлись эти изменения? Исчезновение каких-то профессий, переход их умений в так называемые общие, которые можно было изучить, не приобретая той или иной профессии?

Означало ли это, что боги и демоны следят за каждым живым? Или что их система ограничений наделена собственным разумом и реагирует на живых, отражая изменения в них? Как там говорила Ордалия, если все вырастут, то каждый будет рождаться сразу сотого уровня, как у драконов? Как обычно, один вопрос порождал десятки новых, не говоря уже о том, что думать о богах было противно.

— Но я немного о другом, — чуть смущенно произнес Вайдабор, когда они прошли еще. — Вот барду заткнули рот магией, все, он не сможет освободиться? Не сможет петь и воздействовать, так? А у воинов есть такие слабости?

— Конечно, — ответил Бранд. — Если тебя лишить дубины, ты резко ослабеешь.

— Я еще могу кулаками и кидаться разным! — горделиво провозгласил Вайдабор.

— Но разве ты развивал эти умения в профессии? Оттачивал их? — спросил Бранд, как некогда те же самые вопросы задавали ему самому.

Дорога тянулась дальше, Вайдабор шагал и размышлял, чесал в затылке, сбивал дубиной кусты. Промелькнуло даже какое-то селение, но далеко, сворачивать туда не стали.

— Мне говорили другие герои, что для сражений с могучими врагами надо очень высокие умения, — сказал Дубина наконец.

— Правильно говорили, — кивнул Бранд. — Но вот враг сильнее тебя и выбил дубину, что дальше?

— Да не еби мозги ребенку, лучше подрочи в кулак! — вдруг вмешался Дж’Онни. — Правильный ответ такой — ты немедленно достаешь из кармана еще одну дубину!

Вайдабор просиял, посмотрел восхищенно на кентавра, а Бранд лишь пожал плечами. Вдруг вспомнился Дж’Онни на коленях великанши, для которой он был маловат, а для обычных женщин, наоборот, великоват. Нет, оборвал сам себя Бранд, выбрасывая из головы проблемы размножения разных живых. О деле следовало думать, а не о размножении.

— Джонни, — вдруг оживился Минт, — а убери у меня еще раз голос!

— Не Джонни, а Дж’Онни, — проворчал кентавр. — Это важно! И зачем тебе это?

— Я буду тренировать молчаливое пение! — горделиво провозгласил Минт.

Никто не понял, что это такое, но пока бард молчал и не жаловался на жизнь, всех все устраивало. Минт взмахивал руками и делал вид, что поет или на самом деле пел, неважно.

— Ты забыл рассказать, что делать, когда в магическом кармане закончатся дубины, — проворчал Бранд.

— Пф-ф-ф-ф, — фыркнул Дж’Онни. — Известно что! Съебывать нахуй!

— А если ты с командой?

— Тогда у них в карманах можно положить пару запасных дубин!

— А если и у них закончатся?

— Тогда съебывать всей командой! — горделиво провозгласил Матершинник.

Бранд не выдержал и рассмеялся, Валланто качала головой, но тоже прятала усмешку. Дж’Онни же вышагивал горделиво, словно победил в поединке. Дорога постепенно становилась оживленнее, проезжавшие мимо лесорубы, охотники, гонцы, вначале смотрели удивленно на великана Вайдабора, затем оценивали уровни и раскрывали рты, словно никогда не видели героев.

Город впереди — не самый крупный, вроде Амалька — приближался.

— Так вот, у каждой профессии есть свои слабости и это нормально, — сказал Бранд, когда впереди уже показались городские стены. — Но если ты герой — слабости могут стать смертельными, поэтому их надо знать, от них надо избавляться или знать, что делать, если выбили условную дубину из руки.

— Наставник и тренировки, да? — спросил Вайдабор.

— Наставник и тренировки, — кивнул Бранд. — Иного способа еще не придумали.

— Ну да, а как же ебическая Удача? — ехидно спросил Матершинник, кося глазом в сторону Минта.

— А с ней как повезет, — хохотнул Бранд.

Если бы атрибут Удачи поднимался через профессии, можно было не сомневаться — живые нашли бы способ поднимать его до геройских высот. Но пока что практика говорила сама за себя, в истории героев было с полдюжины героев-везунчиков, одного из них Бранд даже знал лично и все погибли от одного и того же. В решающий момент их подвела удача, не сработала, не предупредила или они сами не прислушались, и все. Тогда как профессия и умения в ней, отточенные повторами на тренировках, работали всегда.

— Что, ебанем тренировкой по удаче? — спросил Дж’Онни.

— Нет! — вдруг закричал Минт.

— Вот что значит правильная мотивация! — заржал кентавр. — Подросла Воля, да?

— Да, — заморгал «несравненный бард Вольдорс».

Бранд только покачал головой, но ничего не сказал, раз уж Дж’Онни так хотелось усиливать приятеля.

— Прямо как домой вернулся! — счастливо провозгласил Минт, горделиво вышагивая по центральной улице городка Пиорска.

— В какой же дыре ты вырос, — проворчал Дж’Онни, обходя лепешки навоза.

Бранд даже знал в какой, но не стал ударяться в воспоминания об Амальке и его окрестностях. Слишком печальные воспоминания, да и уровень у Минта там был высоковат для Амалька, может где-то еще вырос. Одноэтажные дома, огороды и выпасы прямо внутри города, пожалуй Пиорск было вернее назвать чрезмерно выросшим селением.

— А вот и лучшая сцена! — провозгласил Минт с неуместным пафосом.

Все, как всегда — центральная площадь, управа, а также гостиница и трактир в одном флаконе. Продажные женщины, какие-то лавки, портальная площадка, в общем, в таких вот городках все сосредотачивалось вокруг центральной площади. На окраинах можно было найти только сонные дома, скот и работающих жителей.