Путешествие на восток

Отдыхать нам долго не пришлось. Убрав костер и закопав угли, мы двинулись дальше на восток. Кобылка после ужаса того вечера была какой-то нервной. Постоянно фыркала, то и дело дергала повозку, вынуждая натягивать вожжи и стегать ими по крупу. Каждый шорох в лесу вызывал у Турты бурный всплеск, и она норовила встать на дыбы. В итоге приходилось давать ей яблоко и всячески успокаивать. Короче, животинка пришла в негодность, вряд ли в городе за нее дадут сколько-нибудь приличную цену. Но и с десяток серебрух будет неплохой ценой.

— Может, все же расскажешь, что произошло? — вернулась к вроде бы забытой теме моя спутница.

— Да нечего там рассказывать, — отмахнулся я и дернул вожжи, придавая пегой ускорения. — Использовал слишком сильное волшебство, за что и поплатился.

Если честно, мне было лень пускаться в пространные объяснения, поэтому я и решил отделаться такой вот отговоркой. Да и окружающий пейзаж к этому не располагал. Никогда бы не мог подумать, что мне надоест лес, но да — он мне надоел. Причем «надоел» — мягко сказано. Глядя на эти кусты, на дорогу в пролеске, на тяжелые зеленые кроны, я разве что не плевал через плечо. Хотелось чего-то другого. Какого-нибудь разнообразия в бесконечном лиственном пейзаже, та же степь меня бы вполне устроила. Да что угодно, кроме леса!

— Я никогда не видела такой магии.

— В мире есть много вещей, о которых ты даже и не догадываешься, — пожал я плечами, надвигая шляпу чуть глубже.

— Ты же говорил, что слабый шархан. Что знаешь только пару фокусов! — не унималась Принцесска. — Ты мне соврал или разнести целую деревню и порубить два десятка вампиров — для тебя простой фокус?

— А даже если и соврал, — хмыкнул я.

— Но мы же компаньоны!

— И что? — удивился я. — Это еще не значит, что я должен тебе все свои секреты выложить.

Мия прищурилась, и ее кулачок врезался мне в ребра, отозвавшиеся глухой болью.

— Издеваешься? — прошипела она.

Я только кивнул и тут же увернулся от второго выпада.

— Ну ладно, ладно, — засмеялся я, не в силах больше смотреть на то, как она превращается в переспелый гранат. — Это было не волшебство.

Дочь визиря выпала в осадок и уставилась на меня, как на сумасшедшего. Ну надо же! Мне, значит, не верим, а кровососу — так сразу. Или это моя паранойя?

— Не магия?

— Поразительная внимательность, — съязвил я. — Да, не она.

— А что тогда?

Если бы ты, моя наивная спутница, только знала, сколько времени я бьюсь над ответом на этот вопрос.

— Сам не знаю. И не смотри на меня так. Сперва это была техника фехтования, а сейчас… А сейчас я пытаюсь понять, что же такое изобрел.

Кажется, девушка приняла такой ответ, во всяком случае, некоторое время мы провели в тишине.

— А о чем вы с вампиром разговаривали?

— Ты же рядом сидела! — Я даже не сразу понял суть вопроса. А потом покосился на засмущавшуюся девушку и догадался, что от шока она даже если что-то и слышала, то через час уже напрочь забыла такую мелочь, как разговор со смертельно опасной тварью. — Понятно… Да так, меня клыкастые хотели сманить на сторону зла, шантажируя бесплатными печеньками. Так, не драться! Я вообще недавно выздоровевший индивид, меня нужно холить и лелеять!

Мия только фыркнула, но улыбнулась. Всех демонов бездны мне в походный мешок, красивая ведь!

— Я сам, если честно, не понял, что он мне говорил, — покачал я головой, сплевывая травинку и на ходу выдергивая другую. — В основном мне приходилось следить за остальными, дабы не проворонить атаку.

Понятное дело, угрызения совести от столь наглой лжи меня не терзали. Чем меньше Мия знает, тем крепче я сплю. Да и какой дурак будет верить немертвому? Темные боги знают, что у них на уме и есть ли в принципе этот самый ум. Разговор на весьма скользкую тему увял сам собой, и вскоре мы уже предавались ставшему в последнее время обыденному занятию — пустому, но удивительно приятному трепу. Иногда мы замолкали, чтобы подумать каждый о чем-то своем, безусловно, важном и секретном. А потом снова принимались обсуждать все, что можно, и порой даже то, что не следует упоминать в приличном обществе. Благо общество растрепанной аристократки в деревенском сарафане и наемника в дырявой шляпе назвать приличным можно было лишь с большой натяжкой.

Иногда мне даже казалось, что к нашему разговору присоединяется кобылка, уж больно в такт она фыркала и сопела. Правда, скорее это была реакция на довольно частые смешки и хохот с нашей стороны. На небе же в это время весело и нисколько не угрюмо плыли пушистые кучевые облака. Складываясь во всевозможные фигуры, они породили целую плеяду споров, какое и на кого похоже. Странно, но в моем случае большая часть напоминала какие-нибудь смешные рожицы или рыб. Мы с Мией порой хором выкрикивали, что «вон то облачко» удивительно похоже на что-то такое, обязательно смешное.

Один раз задул сильный ветер, и мне пришлось под веселый девичий смех вскочить на ноги и ловить свою шляпу. Эта зараза никак не хотела даваться в руки и каждый раз, будто назло, поднималась выше, чтобы в следующее мгновение опуститься. Наконец мне это надоело, и я пригвоздил ее к земле ножом, а потом отдал девушке на заштопку. Ставя очередную заплату, Мия шутливо причитала на тему, что со мной она из аристократки превратится в служанку-умелицу. На это я резонно заметил, что так шансы найти мужа повышаются примерно с нулевых до чуть больше, чем нулевые. Увы, я никак не ожидал, что меня ткнут иголкой. Между прочим, не очень приятно.

Но все звуки смолкли, когда мы миновали рощу и выехали на поле, за которым буквально в нескольких километрах виднелся обрыв и… море. Величественная водная гладь, мерцающая в лучах солнца, словно разбитый хрусталь на весеннем лугу. Крик чаек смешивался с шумом волн, бьющих о скалистый берег. В воздухе разливался тот самый маняще-пьянящий запах соли и воды. Свежий бриз, забираясь в складки одежды, приятно обдувал тело. И повсюду царила некая легкость. Совсем не та, которая пронизала Цветущие холмы, а какая-то особая. Ощущение свободы и полного отсутствия пределов. А далекая линия горизонта, сливаясь с небом, обещала подарить ощущение безграничного полета. Закрыв глаза, я полной грудью втянул морской воздух, которого не ощущал вот уже почти девять лет и по которому порядком успел соскучиться.

— Ты сейчас похож на идиота, — хихикнула Мия.

— Ага, — кивнул я и улыбнулся.

— А сейчас — на счастливого идиота.

— Жу-жу.

Девушка вздрогнула, я засмеялся, и мы поехали дальше. Уже виднелись впереди стены порта. Не такие большие, как я видел в приграничье, но и немалые. Навскидку метров шесть в высоту. Свернув с тропки, наша телега вклинилась в плотный строй других повозок, едущих по главной дороге. Здесь были и внушительных размеров экипажи, запряженные восьмеркой белых, как первый снег, лошадей. И уже подгнившие, затхлые сундуки на колесах, которые тянули разве что не седые ослы. Иногда по обочине скакали одинокие всадники или двигалась целая когорта наемников. Редкий путник останавливал какого-нибудь доброхота и, скинув пару монет, запрыгивал на козлы. Вся эта вереница терялась где-то в порту, а начиналась далеко за холмом. Народ спешил в порт: продать, обменять, купить, узнать последние новости, наняться на корабль — все это возможно в Нудаде.

Через два часа мы подъехали к воротам, массивные створки которых внушали толику уважения. Четверо стражей встретили нас улыбками и рукопожатием. Не проверяя товар, они взяли пошлину и пожелали счастливого пути. Сперва я удивился такому, но стоило нам проехать через воротную арку, как вздох изумления застыл в горле.

Нудад отличался от всех виденных мною ранее городов. Нет, здесь были все те же узкие улочки, аккуратные дома в два или три этажа и чистая, словно вылизанная, мостовая основных дорог. Но все в порту было по-другому. Все здесь было пронизано нескончаемым праздником. То и дело слышались веселые крики, смех, азартный торг у палаток торговцев. Из кабаков доносились песни и тосты моряков, а также якобы обиженно-возмущенные возгласы гулящих девок. Запах дешевого вина и браги, печеной картошки и соленой рыбы пронизал все так же сильно, как дымный угар — квартал полуросликов. Глазея по сторонам, я бесцельно катил по дороге, наслаждаясь всеобщим радушием. Наша телега, словно айсберг в океане людей, рассекала разношерстные толпы и ехала в направлении, известном лишь кобыле.