Путешествие на Запад. Том 1

Это была поистине чудесная возвышенность, доказательством чего служит хвала, которую ей воздали в стихах:

Она по положенью своемуВладычицею стала над морями,По грозному величью своемуНад бурными господствует морями.Волн перламутр смиряется пред ней,Но если волны серебристо-серыИ кажутся горами серебра,То рыбки робко прячутся в пещеры.Когда ж она в величии своемВстает державно над волной зеленой,Чудовище, живущее на дне,Вдруг выплывает из морского лона. И дерева стихии, и огняВзлетают ввысь, зияет море щелью.Здесь вся гора в обрывах страшных скал,Здесь красные глубокие ущелья.Здесь фениксов четы всегда поют,Уходят ввысь заостренные пики,А у подножья гор лежит цилинь,Фазанов золотых не молкнут крики.И часто можно видеть у пещерДраконов, выходящих и входящих,И можно встретить оборотней лис,Оленей долговечных в горных чащах. И птицы там разумные живут,Там аист мудрый, там прекрасны сосны,В цветенье вечном редкие цветы,И персики волшебно плодоносны.И кажется весенним кипарис,А на бамбуке задержались тучи,Всегда свежа и зелена трава,В долинах горных – сеть лиан могучих.Поистине возможно говорить,Что многих рек здесь чудное скрещенье,Что эту гору – корень всей земли —Не возмутят стихийные волненья, Что бедствия бессильны перед ней,Она стоит твердыней непреклонной,Поддерживая весь небесный свод,Как непоколебимая колонна.

На вершине Горы цветов и плодов стоял волшебный камень высотой в три чжана [9] , шесть чи и пять цуней и окружностью в два чжана и четыре чи. Три чжана, шесть чи и пять цуней составляют триста шестьдесят пять цуней, что соответствовало тремстам шестидесяти пяти дням, в течение которых происходит смена года на земле. Два чжана и четыре чи составляют двадцать четыре чи, что соответствует двадцати четырем периодам года, указанным в императорском календаре. На горе было девять углублений и восемь отверстий, что соответствовало восьми триграммам и девяти гунам в исчислении.

9

 Чжан – мера длины, равная 3,2 метра, чжан равен 1 чи; 1 чи равен 10 цуням.

Вокруг этого камня не росли деревья, которые могли бы защитить его от горячих лучей солнца, однако там зеленела душистая трава и цвели чудесные цветы чжи-лань, приносящие долголетие.

Прошло много времени, и вот небо и благоухания земли, животворная энергия солнечных лучей и сияние луны словно вдохнули жизнь в скалу, и она зачала чудесный плод. Однажды скала эта раскололась и произвела на свет каменное яйцо величиной с мяч. Под действием ветра это яйцо постепенно развивалось и наконец превратилось в каменную обезьяну, наделенную всеми пятью органами чувств и четырьмя конечностями. Обезьяна сразу же выучилась карабкаться и бегать.

Прежде всего она поклонилась на все четыре стороны и, совершая поклоны, устремила свой взор вдаль. Сверкавшие золотом лучи ее глаз достигли дворца созвездия Полярной звезды, и сияние этих лучей так встревожило священного властителя неба – всемилостивого высочайшего Нефритового императора, восседавшего в это время в тронном зале в высших сферах неба в окружении священных сановников – что он приказал своим придворным Всевидящему глазу и Всеслышащему уху открыть Южные ворота неба и разузнать, что происходит.

Выполняя приказ своего повелителя, оба небесных сановника вышли за ворота, тщательно все осмотрели, прислушались и, возвратившись, доложили:

– По вашему повелению мы установили, что золотистый свет исходит из страны Аолайго, расположенной на материке Пурвавидеха, в восточной части моря. Там стоит Гора цветов и плодов, а на ней священная скала. Скала эта произвела на свет яйцо, которое под действием ветра превратилось в каменную обезьяну. И вот, когда эта обезьяна совершала поклоны, лучи света, исходящие из ее глаз, достигли дворца Полярной звезды. Сейчас обезьяна стала пить воду и есть пищу, поэтому блеск ее глаз уже тускнеет.

Выслушав такое сообщение, Нефритовый император соизволил склониться, удостоил сановников взглядом и милостиво промолвил:

– Создания, живущие там, внизу, появились в результате взаимодействия животворной силы неба и земли, и поэтому подобное событие не может вызывать удивления.

Между тем обезьяна, живя в горах, научилась ходить, бегать и скакать. Она питалась травой и растениями, утоляла жажду из ручьев и источников, собирала горные цветы и отыскивала на деревьях плоды. Ее постоянно сопровождали волки и пантеры; она была дружна также с тиграми и барсами, ланями и оленями. Родственные ей породы обезьян окружали ее. На ночь обезьяна устраивалась под утесами, а с наступлением дня отправлялась бродить по горным пикам и ущельям. Поистине про нее можно было сказать:

В горах мгновеньямНе ведется счет,Кому же знать,Который ныне год?

Однажды утром, когда уже наступила сильная жара, обезьяна в сопровождении своих приятелей, укрывшись в тени сосен, предавалась играм и забавам. Вы только посмотрите, что они проделывали:

Взбирались они на деревья,В игре проводили все дни.Но Будду они почитали,И кланялись небу они.Карабкались резво по веткамИ в ямы бросались стремглав,Песчаные строили башниИ туфли сплетали из трав. Искали плодов они вкусных,Красивых цветов для венка,Купались они и плескалисьВ прозрачной воде родника;Чесались, ища насекомых,И блох выгрызали в шерсти,Толпились, теснились, толкались,Другим не давая пройти.

И вот как-то раз это стадо обезьян, вдоволь нарезвившись, отправилось к горному потоку купаться.

Глядя на его бурные воды, которые перекатывались, словно дыни, обезьяны задумались. «И птицы, и животные имеют свой язык», – гласит старая поговорка.

– Никто не знает, откуда течет эта вода, – говорили между собой обезьяны. – Делать сегодня нечего, не отправиться ли нам ради забавы вверх по течению потока, чтобы посмотреть, откуда он берет свое начало! Кликнув младших и старших братьев, таща за собой детенышей, они с веселым шумом гурьбой стали карабкаться в гору, к тому месту, откуда начинался поток. И здесь они увидели водопад. Это было поистине великолепное зрелище.

И вот как-то раз это стадо обезьян, вдоволь нарезвившись, отправилось к горному потоку купаться.