Путешествие на Запад. ТОМ IV

Учитель и его ученики спокойно и беззаботно взошли на самую вершину чудесной горы Линшань. В ярко-зеленой сосновой роще они увидели выстроившихся в ряд набожных мирянок-упасика, а под изумрудными кущами кипарисов – верующих мирян-упанов. Наставник приветствовал их монашескими поклонами и привел всех этих мирян, а также монахов-бикшу и монахинь-бикшуни в такое смятение, что все они молитвенно сложили руки и начали просить:

– Не кланяйся нам, праведный монах! Лучше приходи побеседовать с нами после того, как увидишься с Муни [76] .

76

Муни. – Имеется в виду Будда, которого величают также Сакья-муни. В древней Индии именем Муни называли подвижников, отрекшихся от мира и посвятивших себя проповеди Истины.

– Об этом еще рано говорить, – воскликнул Сунь У-кун и, улыбаясь, добавил: – Пока что мы идем поклониться ему!

Танский монах, ощущая необыкновенный прилив сил, шел за Сунь У-куном прямо в храм Раскатов грома. Там навстречу им выступили четыре хранителя Будды – махарачжи.

– Это ты, праведный монах, явился? – спросили они.

Танский наставник учтиво поклонился.

– Да, это я, смиренный Сюань-цзан, – отвечал он и хотел было войти в ворота, но хранители Будды остановили его.

– Обожди немного, праведный монах, – сказали они. – Дозволь нам прежде доложить о тебе.

Один из хранителей у первых ворот направился к четырем хранителям у вторых ворот и сообщил им о прибытии Танского монаха. Тогда один из хранителей Будды у вторых ворот передал эту весть хранителям Будды у третьих ворот, где, собственно говоря, находились благочестивые монахи, прислуживавшие Будде. Узнав, что прибыл Танский монах, они поспешили в храм Будды и доложили досточтимому Татагате Сакья-муни:

– К тебе, на твою драгоценную гору прибыл за священными книгами праведный монах Танского двора! – возвестили они.

Досточтимый Будда очень обрадовался и тотчас же призвал к себе восемь бодисатв [77] , четырех хранителей-махарачжей, пятьсот архатов, три тысячи подвижников, постигших учение Будды, духов – правителей одиннадцати светил и восемнадцать духов – хранителей кумирен. Он расставил их в два ряда лицом друг к другу и после этого повелел пригласить Танского монаха. Повеление Будды передавалось от ворот к воротам. Наконец оно дошло до самых последних ворот.

77

Восемь бодисатв. – Имеются в виду Маньчжутра (отрок со свитком, олицетворяющий мудрость), Майтрея (бодисатва доброты и любви), Авалокитешвара (в Китае Гуаньинь), Самантабадра (бодисатва с жемчужиной в руке), Вачжранани (могущественный бодисатва), бодисатва силы («Вместилище пустоты», с мечом в руке), Притвигарба (бодисатва обетов, со свежим плодом в руке), бодисатва храбрости («Устраняющий преграды», с вазой в руке).

Одиннадцать светил. – Имеются в виду звезды, планеты и туманности, окружающие Северную Полярную звезду.

– Просим Танского монаха пожаловать! – раздался голос.

Сюань-цзан благоговейно вошел в ворота монастыря в сопровождении Сунь У-куна, Чжу Ба-цзе и Ша-сэна, которые вели коня и несли поклажу.

По этому случаю сложены следующие стихи:

В том памятном году далеком, Душою к Истине влеком, Он рьяно принял назначенье Быть государевым послом. Взял грамоту из рук владыки, Простился, из цветных палат Сошел по яшмовым ступеням И в путь пустился на закат. Не раз прохладными утрами, На запад обращая взор, Он шел сквозь росы и туманы По кручам неприступных гор, А в сумерки, ложась устало На выступе холодных скал, Покрытый мглой и облаками, Сном беспокойным засыпал. Блюдя монашество сурово И предан Истине навек, Он пересек в пути далеком Три тысячи бурливых рек, Простым, безвестным пилигримом Шел к рубежам святой земли Через бесчисленные горы, Тянувшиеся сотни ли. Все помыслы и все желанья, Упорство всех душевных сил К высокому перерожденью Он, непреклонный, устремил. И наконец сегодня утром, Войдя в тысячесветный зал Пред вечным Буддой Татагатой Святым просителем предстал.

Все четверо путников, подойдя к престолу Будды, пали ниц, совершили земные поклоны, после чего стали раскланиваться налево и направо с приближенными Будды, каждому отвешивая по три поклона. Затем Танский монах, не поднимаясь с колен, вручил Будде свою подорожную.

Будда внимательно просмотрел ее и вернул обратно. Совершив поклон, положенный для послов, Танский наставник начал рассказывать:

– Я – Сюань-цзан, твой смиренный ученик, прибыл к тебе, обитающему на сей драгоценной горе, по повелению императора великого Танского государства, расположенного в восточных землях, чтобы поклониться тебе и попросить книги твоего священного учения на благо всем живым существам. Молю тебя, Будда прародитель, яви свою милость и пожалуй мне эти книги, дабы я смог скорее вернуться на родину!

Тогда Будда открыл свои уста и, обращаясь к Сюань-цзану, молвил:

– Восточные земли, о которых ты говоришь, расположены на острове Наньшаньбучжоу. Там изобилие плодов земных, да и людей очень много. Но среди них немало стяжателей, убийц, прелюбодеев, лжецов, обманщиков и обидчиков. У вас там не соблюдают учения Будды, не устремляют сердца свои к добру, не почитают трех источников света [78] , не ценят пять злаков. К старшим и родителям не проявляют преданности и почитания, не знают чувства долга и человечности, идут против совести, обсчитывают и обвешивают, убивают, совершают грехи, творят зло, и за все это в конце концов приходит возмездие. Из-за этого на земле происходят бедствия, какие бывают только в аду. Вот почему многих жителей вашей страны ждет вечная кара в Подземном царстве, где им придется переносить всевозможные нестерпимые мучения: их будут сверлить, толочь, сдирать с них кожу и размалывать кости, они превратятся в домашних животных; у них отрастет густая шерсть на теле, на голове вырастут рога, они будут продаваться в рабство за свои долги, будут кормить людей своим же мясом. Их ввергнут на веки вечные в Преисподнюю Аби, из которой они уже никогда не смогут вырваться и вновь переродиться в высшие существа. И все по той же причине. Хотя и был у вас некто из рода Кун [79] , создавший учение о человечности и справедливости, о вежливости и благоразумии, но ваши правители и государи ввели законы и казни; они ссылали на каторгу, вешали, отрубали голову, а люди по-прежнему остались неразумными глупцами, и ведут разнузданный образ жизни! Здесь у меня собраны три свода священных книг – «Трипитака». В них сказано, как избавиться от бедствий и грехов. В «Трипитаку» входят: свод священных книг о законах Будды, где говорится о жизни на небесах; другой свод с рассуждениями о Будде, там говорится о жизни на земле, и третий свод – каноны, в которых содержатся поучения о спасении душ умерших. Всего насчитывается тридцать пять названий книг, состоящих в общей сложности из пятнадцати тысяч ста сорока четырех тетрадей. Эти книги указывают кратчайший путь к тому, чтобы стать праведником. Они являются как бы вратами в царство подлинного добра. В них записано все, что известно о небесных светилах, об устройстве земли, о людях и вещах, о птицах и зверях, о цветах и деревьях, о посуде и утвари и о людских делах. Ты со своими учениками прибыл издалека, – продолжал он, – и я охотно даю все эти книги, чтобы ты их взял с собою, но предупреждаю тебя, что люди твоей страны неразумны и невежественны. Они издеваются над верными словами учения, не разумеют сокровенного смысла слов наших подвижников-шраманов, которые проповедуют наше учение.

78

Три источника света – солнце, луна и звезды.

79

Хоть и был у вас некто из рода Кун... – Имеется в виду Конфуций.

Он тут же подозвал своих учеников:

– Ано! Цзяшэ! – сказал им Будда. – Проводите этих четверых монахов в Жемчужный терем [80] , там внизу сперва накормите их, а затем откройте Драгоценную палату, отберите по нескольку экземпляров тетрадей из тридцати пяти священных книг моего собрания «Трипитака», дайте им, – пусть они распространят их в восточных землях. И пусть на эти земли снизойдет мое благословение.

Оба досточтимых ученика Будды, выполняя повеление своего учителя, повели четверых путников к указанному терему.

80

Жемчужный терем – так в древности называли книгохранилища.

Невозможно было налюбоваться замечательными богатствами и редчайшими драгоценностями, которые были выставлены там в нескончаемом количестве. Устройством трапезы занялись бесплотные святые духи, причем они подали блюда, состоящие сплошь из разных волшебных яств, закусок и плодов. Никакие земные яства не могли сравниться с ними! Что за вкус! Что за аромат! Нигде ничего подобного не видели люди на грешной земле!

Танский монах и его ученики поклонились до земли и принялись за еду. Каждый ел все, что ему хотелось.

Об этом тоже рассказано в стихах.

Золотые огни, К небесам, словно крылья, скользя, В драгоценных светильниках Блеском слепили глаза. Но еще драгоценней Казались в лучах их цветных Нежный запах и вкус Удивительных яств неземных. В этих тысячеярусных, Огненных залах дворца И сокровищ не счесть, И богатствам не видно конца. И небесная музыка, Слух услаждая земной, Наполняет хоромы Певучей, прозрачной волной. А подобных приправ И гарниров из нежных цветов Не доводится смертным Увидеть во веки веков. Этот чай ароматный И тысячи сладостных блюд Всем вкушающим их Долголетье и счастье дают. Было много страданий, Был долог мучительный путь, Но, свершившим свой подвиг, Настала пора отдохнуть, И за трапезой пышной Впервые за многие дни Наслаждаться покоем И роскошью могут они!

Яства пришлись по вкусу Чжу Ба-цзе, да и Ша-сэну очень понравились. Они съели до конца эти чудесные яства, от которых все, находящиеся в обители Будды, обретают долголетие и освобождаются от бренной оболочки.

Двое досточтимых учеников Будды ухаживали за нашими путниками и развлекали их беседой, пока они ели, после чего, открыв двери в Драгоценную палату, ввели их туда. Сияние зари и благовещие пары наполняли всю палату сверху донизу. Везде клубились благовещие пары разных цветов и окрасок, расстилающиеся по всем направлениям. На поставцах для священных книг и на наружных крышках драгоценных ларей были наклеены красные ярлыки, а на них четким почерком написаны названия книг и количество тетрадей.