Путешествие стипендиатов (илюстр)
Шрифт:
— Что же с ним случилось?… — воскликнул Тони Рено. — Уж не змея ли его ужалила?
Неужто мистер Паттерсон наткнулся на «железное копье» [220] , одну из рептилий, столь часто встречающихся на Мартинике и двух других островах Малых Антил? Эти опасные змеи достигают шести футов в длину, различаются только окраской, и их легко спутать с корнями деревьев, среди которых они прячутся, вот почему человеку чрезвычайно трудно уклониться от нападения, столь же быстрого, сколь и неожиданного.
[220]«Железное копье». — Речь идет о мартиникском ботропсе (Bothrops lanceolatus), ядовитой змее из
Тем не менее, поскольку мистер Паттерсон дышал, нужно было сделать все, чтобы он пришел в себя. Расстегнув сюртук и жилет, Луи Клодьон убедился в отсутствии следов укуса на теле. Но как же тогда объяснить его состояние и ужас, написанный на лице?…
Юноши приподняли голову страдальца и прислонили ее к стволу дерева, смочили виски холодной водой из ручья, текущего в болото, и влили в рот несколько капель рома.
Наконец мистер Паттерсон открыл глаза, и из его уст вырвалось бессвязное бормотанье-
— Змея… змея…
— Мистер Паттерсон… мистер Паттерсон… — позвал его Луи Клодьон, беря за руки.
— Змея… Она уползла?…
— Какая змея?…
— Та, которую я заметил в ветвях этого дерева!
— Какие ветки?… Какое дерево?…
— Да вот же… вот… вот… Осторожнее!…
И хотя мистер Паттерсон бормотал какие-то бессвязные фразы, все же удалось разобрать, что он столкнулся с огромной рептилией, висящей на ветке дерева… и притягивавшей его как несчастную птичку… Он боролся… он сопротивлялся… но змея притягивала его к себе, несмотря на отчаянное сопротивление, и когда он уже почти коснулся ее, то, подчиняясь инстинкту самозащиты, успел ударить ее палкой как раз в тот момент, когда она была готова броситься на него!… Где она… куда делась?… Убил он ее?… А может, она уползла в траву?… Latet anguis in herba? [221]
[221]Букв.: змея в траве; скрытая смертельная опасность ( лат.). ( Примеч. ред.)
Юноши успокоили мистера Паттерсона. Нет-нет… нигде никаких следов змеи…
— Да была же она… была!… — повторял почтенный ментор, дрожа как в лихорадке.
Он сумел привстать и, вытянув руку, указал куда-то в сторону.
— Там… там… — беспрестанно повторял он прерывавшимся от ужаса голосом.
Все взгляды обратились туда, куда указывал мистер Паттерсон, не переставая кричать:
— Я ее вижу… вижу…
Действительно, на одной из нижних веток дерева висела огромная змея; глаза ее еще блестели, раздвоенный язык вывалился из пасти, но она была уже неподвижна и удерживалась на ветке только за счет колец хвоста, не подавая признаков жизни.
Решительно, удар мистера Паттерсона был на редкость удачным, ибо нужен был действительно сильный и точный удар, чтобы убить рептилию такого размера. Правда, нанеся его и не зная, чем все кончилось… мистер Паттерсон потерял сознание и рухнул как подкошенный.
Тем не менее победителя змеи горячо поздравили с подобным воистину ошеломляющим успехом, и нет ничего удивительного в том, что он захотел взять трофей с собой, на борт «Стремительного», чтобы сделать из него чучело на одной из следующих стоянок.
Немедленно Джон Говард, Магнус Андерс и Нильс Гарбо сняли змею и отнесли ее на опушку. Там туристы пришли в себя, перекусили, выпили за здоровье мистера Паттерсона, а затем отправились на перешеек. Три часа спустя они сели в экипажи, уложили туда же змею и часам к восьми вечера вернулись в
Сен-Пьер.Когда пассажиры поднялись на борт судна, Джон Карпентер и Корти подняли туда же и разместили в кают-компании и знаменитую рептилию, на которую мистер Паттерсон беспрестанно бросал все еще испуганные, но победоносные взгляды.
А какие рассказы об этом приключении услышит от него миссис Паттерсон, какое почетное место будет отведено в библиотеке Антильской школы этому замечательному и устрашающему представителю семейства рептилий Мартиники! Примерно так ментор должен был выражаться в своем будущем письме к директору школы, мистеру Джулиану Ардаху.
После столь насыщенного дня — dies notanda lapillo [222] , как говорил великий Гораций, а вслед за ним и Гораций Паттерсон, — оставалось лишь прийти в себя, начав с хорошего обеда и закончив спокойным сном, в ожидании отплытия, намеченного на завтра.
[222]Считаю этот день счастливейшим ( лат.). ( Примеч. ред.)
Именно так все и было сделано. Однако, прежде чем уйти к себе в каюту, Тони Рено неожиданно отозвал друзей в сторонку и, позаботившись о том, чтобы мистер Паттерсон не услышал его, объявил:
— Ну и ну… до чего же она чудная, эта змея!…
— Что значит «чудная»?… — спросил Хьюберт Перкинс.
— Я только что обнаружил…
— Что именно?…
— Да то, что из змеи мистера Паттерсона не придется делать чучело…
— Как так?
— Да потому, что она уже чучело!
Увы, но это была чистая правда, что и обнаружил Тони Рено, хорошенько рассмотрев змею. Да! Эта змея была просто охотничьим трофеем, закрученным вокруг ветки дерева около хижины. Неустрашимый мистер Паттерсон убил мертвую змею.
Однако юноши договорились сделать вид, что они изготовили чучело у умельца на острове Сент-Люсия, дабы не огорчать любимого чудака-эконома и оставить ему лавры победителя змей!
На рассвете следующего дня «Стремительный» снялся с якоря, и вскоре пассажиры потеряли из виду последние горные вершины острова.
О Мартинике можно сказать, что это «страна возвращающихся», поскольку, побывав там раз, невозможно ее забыть, и, быть может, как раз об этом и думал кто-то из лауреатов Антильской школы, не подозревая того, что им всем уготовила судьба!
Глава V
СЕНТ-ЛЮСИЯ
Переход между Мартиникой и Сент-Люсией прошел спокойно и достаточно быстро. Дул свежий северо-восточный бриз, и «Стремительный», подняв паруса, за день преодолел восемьдесят миль, отделяющие Сен-Пьер от Кастри, главного порта английского острова [223] .
[223]Расстояние от Сен-Пьера (на Мартинике) до Кастри (на Сент-Люсии) по прямой составляет 85 км, то есть около 46 миль.
Однако поскольку «Стремительный» должен был появиться на траверзе Сент-Люсии лишь на закате дня, Гарри Маркел рассчитывал лечь в дрейф, чтобы пройти фарватер на рассвете.
В первые утренние часы еще можно было различать самые высокие вершины гор Мартиники, и Тони Рено послал прощальный привет Мон-Пеле, которую первым заметил при подходе к родному острову.
Порт Кастри являл собой весьма привлекательное зрелище на фоне нагромождения скал: нечто похожее на цирк, в который ворвалось море. Здесь великолепная, надежная стоянка даже для крупнотоннажных судов. Город, застроенный в виде амфитеатра, причудливо разбросал свои дома на склонах окружающих холмов. Как и большинство городов Антил, он ориентирован на закат солнца, что защищает его от океанских ветров и разгула стихии.