Путешествие тигра
Шрифт:
Нити сами собой растянулись в руках Пхета и стали проворно оплетать его пальцы, словно основу на ткацком станке. Старый отшельник негромко ворковал, поглаживая ткань, а Шарф прильнул к его ладоням, переливаясь все ярче и ярче. Шарф сверкал и потрескивал, пока не вспыхнул, как крошечная сверхновая звезда, а материя не сделалась ослепительно-белой.
Пхет заговорил с Шарфом, как до этого беседовал с Плодом, он что-то нашептывал ему, прищелкивая языком, и постепенно волшебная ткань отпустила его пальцы, расплелась и вновь превратилась в шарф. По белой поверхности расцвели оранжевые, желтые и алые узоры, похожие на сверкающих рыбок в чистом
– Пхет столько долго скучал по дарам! Исключительно очень хорошо, Каль-си. Дары весьма хороши. Подарились два дара, получились два дара.
С этими словами он взял Золотой плод и вложил его в руки Рена. Потом поднял Шарф и надел его на Кишана. Шарф тут же изменил цвет, сделавшись черно-зеленым. Пхет задумчиво посмотрел на Шарф, в упор глянул на Кишана, а тот вспыхнул до корней волос и, поспешно сняв с себя Шарф, положил его на стол перед собой.
Отшельник громко откашлялся.
– Пхет вручает вам их во второй раз. Возрадуйтесь и возвеселитесь!
– Вы хотите сказать, что мы можем и дальше пользоваться дарами? – спросила я.
– Да. А теперь Пхет преподнесет вам освежение.
Он встал, бросил несколько щепоток каких-то трав в чашу, капнул туда понемногу из своих склянок, залил все крутым кипятком. Хорошенько размешав получившуюся смесь, всыпал в чашу щепотку белых гранул. Со своего места я не могла как следует все разглядеть.
– Пхет, это что, сахар?
Он повернулся, улыбаясь щербатым ртом:
– Сахар есть сладость. Питье горько, сахар хорошо.
Не переставая размешивать свое зелье, он принялся бормотать: «Питье горько, сахар хорошо…» Когда смесь достигла нужной консистенции, Пхет сунул чашу Кишану, а тот с озадаченным выражением передал ее Рену.
Пхет поцокал языком.
– Нет-нет, тигр пречерный! Это про тебя.
– Но мне не нужны лекарства! Это у Рена проблемы, не у меня!
– Пхету известны все проблемы. Для тебя это питье.
Кишан послушно взял чашу, понюхал и скривился:
– А что со мной от этого будет?
– Совсем ничего и вообще все! – Пхет засмеялся. – Даст тебе то, чего ты хочешь, и оставит неутоленным то, без чего можешь обойтись.
Рен не сводил с Пхета глаз. Я тщетно пыталась понять, что означают слова отшельника.
Кишан поднял чашу, но заколебался:
– Я должен это выпить?
Пхет пожал плечами:
– Выбор всегда за тобой! Ты выбираешь пить или не пить. Есть или не есть. Любить или не любить. – Он поднял вверх палец. – Но твой выбор оставляет след.
Кишан следил за тем, как плескалась жидкость в чаше, потом глянул на меня. Наконец поднес чашу к губам и осушил до дна.
Пхет кивнул:
– Один дар, остался еще один.
– Это был дар? – спросила я.
– Да. Два за два.
– Но ведь вы не приняли у нас дары Дурги, а отдали их обратно! И все равно наделяете нас новыми дарами?
Он важно кивнул.
– Но если этот напиток был подарком для Кишана, скажите хотя бы, что это, – попросил Рен.
Пхет подался вперед, лицо его приняло странное выражение, и он произнес:
– Сома.
Кишан поперхнулся и судорожно закашлялся, а Рен оцепенел.
– Что такое сома? – ничего не понимая,
спросила я.Рен обернулся ко мне:
– Сома – это индийский вариант амброзии. Напиток богов. Но в современном мире это галлюциногенный наркотик.
– Ой!
Пхет сердито хмыкнул:
– Моя сома нет наркотик!
– Значит, он станет богом? – спросила я.
Оба брата уставились на Пхета.
Но отшельник пожал плечами.
– Пхету ведомо не все на свете, только кое-что. Теперь еще дар.
Он снял с полочки склянку, заполненную вязкой розовой жидкостью.
– Ты, тигр белый, сядь сюда.
Жестом он велел Рену сесть в центре комнаты и запрокинул ему голову назад. Зачерпнув полную горсть розовой клейковины, Пхет шлепнул ее Рену на макушку. Тот вскочил как ужаленный.
– Нет! Пхет еще не все! Сиди, тигр!
Рен покорно сел, а Пхет, напевая, зачерпнул еще горсть и размазал по его волосам. Вскоре вся голова несчастного была покрыта липкой жижей, и Пхет с ловкостью искусного парикмахера принялся втирать ее в скальп. Кишан придвинул стул поближе и с насмешливой улыбкой наблюдал за процедурой. Рен еле сдерживал себя. Я тихонько фыркнула, и его лицо перекосилось.
– И как это должно подействовать? – с опаской поинтересовался он у Пхета.
Отшельник не удостоил его ответом, теперь он деловито перебирал пальцами волосы Рена, как обезьянка, ищущая блох. Только когда капли розового желе покрыли каждый дюйм головы Рена, Пхет объявил, что все готово.
– Теперь пора спать наступилась.
– Как это? Мне еще и спать с этим?
– Да. Все время для сна. А смотреть утром.
– Ну спасибо!
Пхет отошел к раковине, чтобы вымыть руки. Рен смотрел на меня с угрюмой тоской, сейчас он был похож на мокрого намыленного пса, который с немым укором смотрит из ванны на своего хозяина. Подавив смешок, я попросила Шарф создать полотенце. Рен сидел на стуле, скрестив руки, с мрачной гримасой на красивом лице. Когда я подошла к нему с полотенцем, огромный комок розовой жижи шлепнулся ему на нос и пополз по щеке.
– Позволь, я тебе помогу! Не беспокойся, я постараюсь до тебя не дотрагиваться.
Рен кивнул, и еще одна клякса заскользила у него по шее. Я вытащила расческу, зачесала темные волосы Рена назад и собрала излишки розовой массы полотенцем. Закончив, я попросила у Шарфа свежее полотенце, смочила его под краном и вытерла Рену шею, уши и лицо, двигаясь от линии волос к носу и щекам.
Я старалась быть осторожной, но все равно допустила ошибку. Медленно проводя полотенцем вдоль щеки Рена, я нечаянно коснулась большим пальцем его кожи. И тут внутри у меня что-то щелкнуло. Нежность затопила меня. Моя рука задрожала, и я замерла. В комнате стало очень тихо. Я слышала только звук своего сбивчивого дыхания, убыстрявшегося вместе с сердцебиением.
Потом я почувствовала, как его рука легла на мое запястье, и медленно подняла взгляд к его глазам. Рен с ласковой улыбкой смотрел на меня. Я растворилась в его глазах, пока его тихий голос не вывел меня из оцепенения:
– Спасибо.
Я резко отдернула руку с полотенцем, он отпустил мое запястье. Я заметила, как он потирает большим пальцем щеку. Сколько же времени я простояла, таращась на него, как дура? Ведь я могла обжечь его до мяса! Я поспешно опустила глаза и отошла. Все в комнате смотрели на меня. Я повернулась к ним спиной и стала стелить постель. Когда снова обернулась, я уже полностью овладела собой.