Путешествие в страну снега и медведей

— Здравствуйте, господа! Мистер Трелони, мистер Грейвз, — обратился к ним Сергеев, перепутав их. Потом хлопнул себя по лбу и исправился. Огромных размеров чемодан он тяжело поставил на пол и принялся неуклюже снимать с себя длинную шубу. — Готовы к поездке в первопрестольную?

— Да, сэр, конечно, — ответил Персиваль, все пытавшийся вернуть себе спокойное выражение лица.

Трелони снова перекосило. На этот раз от пронзительного русского акцента. Вообще, он был человек терпеливый, но в дороге становился излишне раздражительным и предпочитал пользоваться магическим переводчиком. Он осторожно приоткрыл чемодан и вызвал наружу маленькую петлю на вертикальной подставке, стукнул по ней палочкой но, как выяснилось, нежный механизм замерз насквозь. Приходилось мириться с зубодробительным акцентом. Как назло, Сергеев плюхнулся на сиденье рядом с Трелони.

— Успели оценить красоты столицы? Если нет — у меня с собой есть магический проектор и диафильмы. А еще самовар! Чтоб не ходить в вагон-ресторан. Какой чай господа предпочитают? Для вас я достал самый лучший.

— Горячий, — учтиво, но напористо произнес Грейвз. Альберт посмотрел на него так, что юноша понял — всю оставшуюся дорогу ему лучше молчать, а говорить будет «профессионал». Сергеев же только рассмеялся.

— Господа замерзли? Это еще не холодно. Вот в прошлом году — в прошлом году была настоящая зима. Тогда согревающими заклятиями даже у обычных людей топили, чтоб не перемерзли, бедняжки.

— Поразительно. Но у нас тут не работает ни одно согревающее заклинание или руна, — прибавил Трелони.

— В России свои заклятья, специально под наши холода. Давайте-ка я вам помогу, — с этими словами он схватил трость, которую до этого прислонил к стене, и осторожно махнул ею.

Пальто Грейвза и Трелони засветились мягким оранжевым светом. Персиваль, неплохо обученный в академии мракоборцев, тут же бросил пальто с плеч и внимательно уставился на золотистые нити, оплетавшие его одежду теплой паутиной. Трелони с веселой улыбкой наблюдал за его реакцией.

— Никогда не видал чар такой силы, — отметил он.

— Благодарю, мистер Трелони. Они действительно хороши, — улыбнулся Сергеев.

После этого в пальто стало действительно теплее, а когда из чемодана Сергеева вылез пузатый самовар, примостившийся на столе возле печки Трелони, стало и вовсе жарко. Печка, кажется, сдружилась с большим братом и скакала вокруг него, как собачонка, задорно щелкая заслонкой.

Поезд тронулся. Трелони искренне рассчитывал за время пути успеть отдохнуть, поговорить с проводником и узнать хоть какую-то полезную информацию о Канцелярии колдовства и магии и о России в целом. Еще его, конечно, интересовал настрой русских относительно Грин-де-Вальда. В восточной Европе тот уже успел наделать шума. Но Сергеев явно никуда не торопился. Аргументируя тем, что поезд все равно идет долго, он разливал чай и расспрашивал гостей об их пути в Санкт-Петербург. Этот пузатый и улыбчивый русский оказался страшным охотником до путевых историй, особенно тех, в которых были неприятности и самые настоящие беды. Он все расспрашивал, ничего ли не случалось с ними в пути, чем вскоре утомил даже хваленый профессионализм Трелони. Однако первым не выдержал Грейвз.

— Скажите, почему мы не могли отправиться в Москву через портал? Или летучий порошок или еще хоть как?

— Как же?! — Сергеев, кажется, даже побледнел. — Это же обзорная экскурсия. Мы слышали, что у вас потом очень насыщенная программа, вот и решили дать Вам полюбоваться видами!

— Очаровательно, — констатировал Грейвз безо всякого энтузиазма.

— А почему Восьмая Канцелярия находится в Москве? — поинтересовался Альберт. — Все остальные ведь в столице. Так сказать, в сердце империи.

— Именно потому, что все остальные находятся в сердце империи, еще прибавить нас — и империю хватит инфаркт. Так лучше. Людям безопаснее и нам спокойнее. Мы даже думаем о том, чтоб переместиться за Урал, где людей поменьше. Но тогда будут трудности с сообщением, — задумчиво и немного грустно покивал русский. — Однако, все к лучшему. Грядут большие перемены.

— Перемены? — нахмурился Трелони.

— Да. Вы не читаете политические новости магглов?

— Нет. В Англии мы не взаимодействуем с ними так тесно, как вы.

— А в Америке? — Сергеев повернулся к Грейвзу и увидел, что молодой человек самозабвенно спит, привалившись к стене. — Ох, устал с дороги.

— Думаю, что в Америке так же. Они во многом наследуют традиции Британии, что бы там кто ни говорил.

— Ясно-ясно. Что ж, в России все немного иначе. Мы заботимся о магглах, связаны с ними очень крепко и, пожалуй, одинаково зависим друг от друга. Они, конечно, не знают ни о канцелярии, ни о Колдостворце, но какие-то вещи понимают. Это неплохо, но подразумевает некую ответственность. Например, участвовать в жизни друг друга. И то, что грядет в жизни обычных людей, мне совершенно не нравится.

— Что именно?

— Да все. Прогнозы неутешительные; прорицатели говорят, что нас ждет бунташный век. Пожалуй, это беспокоит даже больше, чем ваш выскочка из Дурмстранга.

— Но и его недооценивать не стоит, — подметил Трелони.

— Тоже верно, — согласился Сергеев. Он тяжело вздохнул и улыбнулся. — Ну, давайте о хорошем! Есть у Вас какие-нибудь вопросы о нашей империи?

Поезд неторопливо ехал в направлении Москвы. За оттаявшими окнами проплывали заснеженные леса и поля, покрытые нетронутым снегом, как сплошной белой пеленой. Пейзаж почти не менялся, но смотреть на него было приятно. Настолько, что порой и глаз было невозможно оторвать.

2. Первопрестольная

В Москву они прибыли ближе к полудню. Поезд остановился возле станции, выпуская толпы пассажиров рыхлить свежий снег. Люди с чемоданами, тюками и коробками высыпали на землю и принялись спешить, словно они все куда-то опаздывали, а поездка в поезде отняла у них слишком много бесценного времени. Сергеев, представивший это гостям, как увлекательное шоу, тоже принялся суетиться. Он попросил своих подопечных подождать его на станции, пока сам он распорядится о багаже. К счастью, в Москве было не слишком много мест, куда могли поехать уважавшие себя иностранные маги. Хотя не все любили гостиницы. Многие, побывав в России, приобретали привычку напрашиваться в гости и превращали это в своего рода спорт. Вот только что в этом виде спорта проверялось, никто так и не мог точно сказать. Скорее всего фантазия гостей и терпение хозяев. Трелони во всяком случае надеялся, что ему не придется задерживаться в России надолго и злоупотреблять гостеприимством. Грейвз же просто хотел домой. Он готов был признаться в этом без зазрения совести и пустить ледяную слезу, как какой-нибудь ребенок.

За время путешествия Грейвз снова поздоровался с нервным тиком и мог с уверенностью говорить, что путешествие в Россию — худшее, что он делал в жизни. А все потому, что русская магическая канцелярия запретила использование порталов в связи с возможным переездом, поэтому добираться пришлось своим ходом. Если бы Грейвз знал, что ему предстоит пересечь половину земного шара всеми мыслимыми и немыслимыми способами, он бы не соглашался на эту миссию, не становился бы мракоборцем и вообще передумал бы рождаться. Когда он отправился на пароме в Лиссабон, чудом выбрался из шторма и заполучил седой висок, Персиваль решил, что дальше хуже уже не станет. Но на протяжении всего пути к Российской империи слово «хуже» раскрывалось перед ним, как бутон нежной розы. Хватило хотя бы того, что юный мракоборец опробовал все транспортные средства: от почтовой метлы, которая глохла каждые пять минут и натерла все чресла, до хорватской ездовой выхухоли. Ко всему прочему добавлялось постепенное снижение температуры, так что под конец даже плакать о себе любимом стало опасно для жизни. Поэтому Грейвз изо всех сил строил из себя образец серьезности и хладнокровия, в то время как Трелони...

Этот развлекался, как мог. Всю ночь они с Сергеевым активно обменивались информацией, сопровождая это возлияниями. Грейвз смотрел на них и злился. Злился, смотрел и завидовал. И тихо ненавидел Трелони за то, что некоторые работают, а другие — прохлаждаются и пьют. Американец решил закрыть глаза и поспать, лишь бы не видеть этого безобразия, но тут настало время анекдотов. Кто бы мог подумать, что низкорослый Сергеев умеет смеяться, как пароходный гудок, от которого нет спасения даже на другой планете! Трелони это, кажется, забавило, поэтому британец продолжал смешить проводника, пока зрелище ему не наскучило. Это было под утро. Альберт смог спокойно улечься и заснуть, а Грейвз лежал с открытыми глазами и вкушал упоительный храп за стенкой. Он не понимал, что произошло с заглушающим заклятием. Уж не включился ли языковой барьер или еще что? Но вскоре мерное постукивание колес убаюкало и юношу.