Путешествия Доктора Дулитла

Наконец Доктор повернулся к дону Энрике и произнес громким голосом:

— Этот бык уже никуда не годится, он напуган до смерти. Уберите его, пожалуйста.

— Кабальеро хочет свежего быка? — спросил дон Энрике.

— Нет, — ответил Доктор, — я хочу пятерых свежих быков. И пусть их выпустят всех сразу.

Толпа издала вопль ужаса. Им приходилось видеть, как за человеком гонится один бык, но чтобы сразу пять, нет, это невозможно, это означает верную смерть.

Пепито подскочил к дону Энрике и закричал, что это против всяких правил. («Ха-ха! — услышал я голос Полинезии, прозвучавший рядом с моим ухом. — Это как с навигацией: он нарушает все морские правила, но добирается, куда ему нужно. Если они только дадут Доктору возможность, он им покажет такое представление, какого никто из них в жизни не видел».)

Разгорелся отчаянный спор. Половина публики приняла сторону Пепито, но зато другая была полностью на стороне Доктора. Наконец Доктор повернулся к Пепито, отвесил ему еще один поклон, вследствие которого отлетела последняя пуговица его жилетки, и произнес, вежливо улыбаясь:

— Разумеется, если кабальеро боится…

— Кто это боится! — взвизгнул Пепито. — Я ничего не боюсь! Я величайший матадор Испании. Вот этой рукой я убил девятьсот пятьдесят семь быков!

— Ну и прекрасно, — сказал Доктор, — посмотрим, удастся ли вам прикончить еще пятерых. Запускайте быков! — прокричал он. — Пепито де Малага не боится.

Когда поднимали тяжеленную дверь в загон, над ареной нависла зловещая тишина. Вскоре оттуда с диким ревом показалось пятеро быков.

— Напускайте на себя как можно более грозный вид, — мне было слышно, как Доктор командует им на их языке, — не разбегайтесь, держитесь вместе. Приготовьтесь к атаке. Сначала возьмите Пепито, он в красном, но Боже упаси убить его, просто выгоните его с арены. Приготовились, все вместе, вперед!

Быки выстроились в линию и, пригнув головы, пошли в атаку на Пепито, как кавалерийский эскадрон. Какую-то долю минуты Пепито старался выглядеть молодцом, но при виде пяти пар рогов, несущихся к нему во весь опор, не выдержал. Став от страха белым, как полотно, он бросился к перегородке, перескочил через нее и был таков.

— Теперь за вторым, — тихо скомандовал Доктор.

И в две секунды бравого помощника как языком слизнуло.

Остальную часть представления действительно стоило посмотреть. Сначала пятеро быков носились по арене как бешеные, врезались рогами в перегородку, били копытами о землю, всем своим видом демонстрируя готовность кого-нибудь уничтожить. Потом каждый из них по очереди сделал вид, будто только что заметил Доктора, и с диким ревом, низко пригнув голову и выставив свои устрашающие рога, понесся прямо на него.

Зрелище было невероятное. Даже я, который звал, что все это спланировано заранее, и то сидел, в ужасе затаив дыхание, видя, как близко от Доктора проносятся эти смертоносные рога. Но каждый раз, когда они почти касались его небесно-голубой жилетки, Доктор ловко отпрыгивал в сторону, а огромные чудовища проносились мимо прямо на волосок от него.

Потом вся пятерка с диким ревом дружно пошла на него, окружила и в течение нескольких минут его полной фигурки не было видно за огромными тушами, мелькающими рогами, взвивающимися хвостами и бьющими копытами. Как Доктору удалось выскочить оттуда живым, я ума не приложу. Сбылось предсказание Полинезии, это была величайшая коррида всех времен.

У одной дамы случилась истерика, она кричала дону Энрике:

— Остановите корриду, остановите! Такого храбреца нельзя убивать! Это лучший матадор в мире! Дайте ему жить! Остановите!

Но тут Доктор, казалось, вырвался из кольца окружавших его быков и, хватая каждого из них за рога, резким Движением валил одного за другим на землю. Быки играли свою роль превосходно. Я даже в цирке никогда не видел, чтобы так работали дрессированные звери. Доктор расправлялся с ними, словно они совершенно выдохлись и больше не в состоянии сражаться. Затем, элегантно поклонившись дамам, Джон Дулитл достал из кармана сигару, закурил ее и спокойно покинул арену.

ГЛАВА 9 МЫ ПОСПЕШНО ОТЪЕЗЖАЕМ

Как только дверь в раздевалку матадоров закрылась за Доктором, публика разразилась неистовым ревом. Некоторые мужчины (по всей видимости, дружки Пепито) выражали крайнее возмущение, но дамы все вызывали и вызывали Доктора на арену.

Когда же в конце концов он появился вновь, женщины, казалось, посходили с ума. Они слали ему воздушные поцелуи, называли любимым, срывали с себя цветы и украшения и бросали к его ногам. Потрясающее зрелище — настоящий дождь из цветов и драгоценностей.

Но Доктор лишь улыбнулся им, поклонился еще раз и удалился.

— Слушай, Бампо, — сказала Полинезия, — ступай-ка на арену и собери эти побрякушки, мы их продадим. Так всегда поступают великие матадоры — им кидают драгоценности, а их помощники все это собирают. Мы можем выручить за это неплохую сумму денег, а путешествуя с Доктором, никогда не знаешь, когда они тебе понадобятся. Оставь розы, пусть себе лежат, а вот кольца все собери. А когда закончишь, не забудь забрать свои три тысячи у дона Рики-Тики. Мы с Томми подождем тебя у выхода, а потом отнесем эти побрякушки к ювелиру, что напротив мастерской нашего хозяина. Беги, и ни слова Доктору, понял?

Выйдя на улицу, мы обнаружили, что публика толпится у выхода, все были в невероятном возбуждении, люди ожесточенно спорили. К нам вскоре присоединился Бампо, карманы его были набиты и топорщились в разные стороны. Мы все вместе с трудом пробирались к выходу из раздевалки матадоров. Там нас уже поджидал Доктор.

— Отличная работа, Доктор, — сказала Полинезия, перелетая на его плечо, — просто превосходная работа, но здесь пахнет опасностью. Нам надо скорее возвращаться на корабль. И накиньте пальто на этот легкомысленный костюм. Ох, и не нравится мне вид этой толпы. Больше половины из них разозлены вашим выигрышем. Дон Рики-Тики теперь будет вынужден отменить корриды, а вы ведь сами знаете, как они их любят. Но больше всего я боюсь, что кто-нибудь из матадоров, ослепленных завистью, задумает что-нибудь недоброе. Да, нам пора убираться отсюда.

— Похоже, что ты права, Полинезия, — проговорил Доктор, — как всегда, права. Толпа в самом деле довольно беспокойная. Я проскользну на корабль один, так я привлеку меньше внимания, вы же идите другим путем, но не задерживайтесь. Встретимся на корабле. Поспешим же?

Как только Доктор ушел, Бампо отыскал дона Энрике и сказал ему:

— Достопочтенный сэр, вы должны мне три тысячи песет.

Не произнеся ни слова, но с крайним недовольством дон Энрике выплатил свой проигрыш.

После этого мы отправились закупать провизию и наняли кэб, который должен был сопровождать нас. Неподалеку оказалась превосходная бакалейная лавка, где продавалась самая разнообразная еда, которая только существует на свете.

Мы накупили так много всего, что и вообразить невозможно.

Опасения Полинезии оказались небезосновательными. Новость о нашей победе распространилась с быстротой молнии. Когда мы выходили из бакалейной лавки, повсюду собирались кучки разгневанных горожан, которые размахивали палками и кричали:

— Где эти проклятые англичане, которые велели прекратить бои быков? Повесить их на фонарном столбе или утопить в море! Где они?

Тут уж мы не стали терять ни минуты, можете быть уверены. Бампо сгреб кэбмена в охапку и объяснил ему знаками, что если тот не будет гнать что есть мочи к гавани и при этом держать язык за зубами, то он, Бампо, вытрясет из него душу. После этого мы вскочили в кэб, уселись поверх нашего провианта, захлопнули дверцы, спустили шторки и помчались во весь опор.