Путешествия Гулливера (в пересказе для детей)

Но хозяин и думать не хотел ни о какой передышке. Он нанял в гостинице большую залу, велел поставить в ней стол, нарочно обнесённый перильцами, чтобы Гулливер как-нибудь случайно не свалился на пол, и расклеил по всему городу афиши, где чёрным по белому было сказано: «Кто не видел учёного Грильдрига, тот не видел ничего!»

Представления начались. Иной раз Гулливеру приходилось показываться публике по десяти раз в день.

Он чувствовал, что долго ему этого не выдержать. И часто, маршируя по столу со своей соломинкой в руках, думал о том, как грустно окончить свой век на этом столе с перильцами, под хохот праздной публики.

Но как раз тогда, когда Гулливеру казалось, что несчастнее его нет никого на всей земле, судьба его неожиданно переменилась к лучшему.

В одно прекрасное утро в гостиницу явился один из адъютантов короля и потребовал, чтобы Гулливера немедленно доставили во дворец.

Оказалось, что накануне две придворные дамы видели учёного Грильдрига и так много рассказывали о нём королеве, что та захотела непременно поглядеть на него сама и показать своим дочкам.

Глюмдальклич надела своё лучшее парадное платье, собственноручно умыла и причесала Гулливера и понесла его во дворец. В этот день представление удалось на славу. Никогда ещё он не орудовал шпагой и соломинкой так ловко, никогда не маршировал так чётко и весело. Королева была в восторге. Она милостиво протянула Гулливеру свой мизинец, и Гулливер, бережно обхватив его двумя руками, приложился к её ногтю. Ноготь у королевы был гладкий, отполированный, и, целуя его, Гулливер ясно увидел в нём своё лицо, будто в овальном зеркале. Тут только он заметил, что за последнее время сильно переменился – побледнел, похудел и на висках у него появились первые седые волосы.

Королева задала Гулливеру несколько вопросов. Ей хотелось узнать, где он родился, где жил до сих пор, как и когда попал в Бробдингнег. Гулливер отвечал на все вопросы точно, коротко, вежливо и так громко, как только мог.

Тогда королева спросила Гулливера, хочет ли он остаться у неё во дворце. Гулливер ответил, что он будет счастлив служить такой прекрасной, милостивой и мудрой королеве, если только его хозяин согласится отпустить его на волю.

– Он согласится! – сказала королева и сделала какой-то знак своей придворной даме.

Через несколько минут хозяин Гулливера уже стоял перед королевой.

– Я беру себе этого человечка, – сказала королева. – Сколько ты хочешь получить за него?

Хозяин задумался. Показывать Гулливера было очень выгодно. Но долго ли ещё можно будет его показывать? Он с каждым днём тает, как сосулька на солнце, и кажется, скоро его совсем не будет видно.

– Тысячу золотых! – сказал он.

Королева велела отсчитать ему тысячу золотых, а потом опять обернулась к Гулливеру.

– Ну вот, – сказала она, – теперь ты наш, Грильдриг.

Гулливер прижал руки к сердцу.

– Я низко кланяюсь вашему величеству, – сказал он, – но, если милость ваша равна вашей красоте, я осмелюсь просить мою повелительницу не разлучать меня с моей дорогой Глюмдальклич, моей нянюшкой и учительницей.

– Очень хорошо, – сказала королева. – Она останется при дворе. Здесь её будут учить и хорошо смотреть за нею, а она будет учить тебя и смотреть за тобой.

Глюмдальклич чуть не подпрыгнула от радости. Хозяин был тоже очень доволен. Он никогда и не мечтал, что устроит дочку при королевском дворе.

Уложив деньги в свой дорожный мешок, он низко поклонился королеве, а Гулливеру сказал, что желает ему удачи на новой службе.

Гулливер, не отвечая, еле кивнул ему головой.

– Ты, кажется, сердишься на своего бывшего хозяина, Грильдриг? – спросила королева.

– О нет, – ответил Гулливер. – Но я полагаю, что мне не о чем говорить с ним. До сих пор он сам не разговаривал со мной и не спрашивал меня, могу ли я выступать перед публикой по десяти раз в день. Я обязан ему только тем, что меня не раздавили и не растоптали, когда случайно нашли у него на поле. За это одолжение я с избытком расплатился с ним теми деньгами, которые он нажил, показывая меня по всем городам и деревням страны. Я уж не говорю о тысяче золотых, полученных им от вашего величества за мою ничтожную особу. Этот жадный человек довёл меня чуть ли не до смерти и ни за что не отдал бы меня даже за такую цену, если бы не думал, что я уже не стою ни гроша. Но я надеюсь, что на этот раз он ошибся. Я чувствую приток новых сил и готов усердно служить моей прекрасной королеве и повелительнице.

Королева очень удивилась.

– Я никогда не видала и не слыхала ничего подобного! – воскликнула она. – Это самое рассудительное и красноречивое насекомое из всех насекомых на свете!

И, взяв Гулливера двумя пальцами, она понесла его показать королю.

7

Король сидел у себя в кабинете и был занят какими-то важными государственными делами.

Когда королева подошла к его столу, он только мельком взглянул на Гулливера и через плечо спросил, давно ли королева пристрастилась к дрессированным мышам.

Королева молча улыбнулась в ответ и поставила Гулливера на стол.

Гулливер низко и почтительно поклонился королю.

– Кто смастерил вам такую забавную заводную игрушку? – спросил король.

Тут королева сделала знак Гулливеру, и он произнёс самое длинное и красивое приветствие, какое только мог придумать.

Король удивился. Он откинулся на спинку кресла и стал задавать диковинному человечку вопрос за вопросом.

Гулливер отвечал королю подробно и точно. Он говорил чистую правду, но король глядел на него, прищурив глаза, и недоверчиво покачивал головой.

Он приказал позвать трёх самых знаменитых в стране учёных и предложил им хорошенько осмотреть это маленькое редкостное двуногое, чтобы определить, к какому разряду оно принадлежит.

Учёные долго разглядывали Гулливера в увеличительное стекло и наконец решили, что он не зверь, так как ходит на двух ногах и владеет членораздельной речью. Он и не птица, так как у него нет крыльев и, по всей видимости, он не умеет летать. Он не рыба, так как у него нет ни хвоста, ни плавников. Должно быть, он и не насекомое, так как ни в одной учёной книге нет упоминания о насекомых, столь похожих на человека. Однако он и не человек – если судить по его ничтожному росту и еле слышному голосу. Вернее всего, это просто игра природы – «рель-плюм сколькатс» по-бробдингнежски.

Услышав это, Гулливер очень обиделся.

– Думайте что хотите, – сказал он, – но я вовсе не игра природы, а самый настоящий человек.

И, попросив у короля разрешения, он подробно рассказал, кто он такой, откуда при-ехал, где и как жил до сих пор.

– В наших краях обитают миллионы мужчин и женщин такого же роста, как я, – уверял он короля и учёных. – Наши горы, реки и деревья, наши дома и башни, лошади, на которых мы ездим, звери, на которых мы охотимся, – словом, всё, что нас окружает, во столько же раз меньше ваших гор, рек, деревьев и животных, во сколько я меньше вас.

Учёные засмеялись и сказали, что они для того и учились так долго, чтобы не верить нелепым басням, но король понял, что Гулливер не лжёт.

Он отпустил учёных, позвал к себе в кабинет Глюмдальклич и велел ей разыскать отца, который, к счастью, ещё не успел уехать из города.

Он долго расспрашивал их обоих, как и в каком месте был найден Гулливер, и ответы их вполне убедили его в том, что Гулливер говорит правду.

– Если это и не человек, – сказал король, – то, во всяком случае, человечек.