Путешествия Гулливера (в пересказе для детей)

– А если я закажу для тебя игрушечный кораблик? – спросила королева.

– Боюсь, ваше величество, что его ждёт судьба всех игрушечных корабликов: морские волны перевернут и унесут его, как ореховую скорлупку!

– Я закажу для тебя и кораблик, и море, – сказала королева.

Через десять дней игрушечных дел мастер изготовил по рисунку и указаниям Гулливера красивую и прочную лодочку со всеми снастями.

В этой лодочке могло бы поместиться восемь гребцов обыкновенной человеческой породы.

Чтобы испытать эту игрушку, её сначала пустили в лохань с водой, но в лохани было так тесно, что Гулливер едва мог пошевелить веслом.

– Не горюй, Грильдриг, – сказала королева, – скоро будет готово твоё море.

И в самом деле, через несколько дней море было готово.

По приказу королевы плотник смастерил большое деревянное корыто, длиной в триста шагов, шириной в пятьдесят и глубиной больше чем в сажень.

Корыто хорошо просмолили и поставили в одной из комнат дворца. Каждые два-три дня воду из него выливали и двое слуг в каких-нибудь полчаса наполняли корыто свежей водой.

По этому игрушечному морю Гулливер часто катался на своей лодке.

Королева и принцессы очень любили смотреть, как ловко он орудует вёслами.

Иногда Гулливер ставил парус, а придворные дамы с помощью своих вееров то нагоняли попутный ветер, то поднимали целую бурю.

Когда они уставали, на парус дули пажи, и часто Гулливеру бывало совсем нелегко справиться с таким сильным ветром.

После катания Глюмдальклич уносила лодку к себе в комнату и вешала на гвоздь для просушки.

Однажды Гулливер чуть не утонул в своём корыте. Вот как это произошло.

Старая придворная дама, учительница Глюмдальклич, взяла Гулливера двумя пальцами и хотела посадить в лодку.

Но в эту минуту кто-то окликнул её. Она обернулась, чуть разжала пальцы, и Гулливер выскользнул у неё из руки.

Он бы непременно утонул или разбился, рухнув с шестисаженной высоты на край корыта или на деревянные мостки, но, к счастью, зацепился за булавку, торчавшую из кружевной косынки старой дамы. Головка булавки прошла у него под поясом и под рубашкой, и бедняга повис в воздухе, замирая от ужаса и стараясь не шевелиться, чтобы не сорваться с булавки.

А старая дама растерянно глядела вокруг и никак не могла понять, куда же девался Гулливер.

Тут подбежала проворная Глюмдальклич и осторожно, стараясь не поцарапать, освободила Гулливера от булавки.

В этот день прогулка на лодке так и не состоялась. Гулливер чувствовал себя нехорошо, и ему не хотелось кататься.

В другой раз ему пришлось выдержать во время прогулки настоящий морской бой.

Слуга, которому поручено было менять в корыте воду, как-то недоглядел и принёс в ведре большую зелёную лягушку. Он перевернул ведро над корытом, выплеснул воду вместе с лягушкой и ушёл.

Лягушка притаилась на дне и, пока Гулливера сажали в лодку, тихонько сидела в углу. Но чуть только Гулливер отчалил от берега, она одним прыжком вскочила в лодку. Лодка так сильно накренилась на одну сторону, что Гулливер должен был всей тяжестью навалиться на другой борт, а не то бы она непременно опрокинулась.

Он налёг на вёсла, чтобы скорей причалить к пристани, но лягушка, словно нарочно, мешала ему. Напуганная суетой, которая поднялась вокруг, она стала метаться взад и вперёд: с носа на корму, с правого борта на левый. При каждом её прыжке Гулливера так и обдавало целыми потоками воды.

Он морщился и сжимал зубы, стараясь уклониться от прикосновения к её скользкой бугристой коже. А ростом эта лягушка была с хорошую породистую корову.

Глюмдальклич, как всегда, кинулась на помощь к своему питомцу. Но Гулливер попросил её не беспокоиться. Он смело шагнул к лягушке и ударил её веслом.

После нескольких хороших тумаков лягушка сначала отступила на корму, а потом и вовсе выскочила из лодки.

12

Был жаркий летний день. Глюмдальклич ушла куда-то в гости, и Гулливер остался один в своём ящике.

Уходя, нянюшка заперла дверь своей комнаты на ключ, чтобы никто не потревожил Гулливера.

Оставшись один, он широко распахнул у себя в домике окна и дверь, уселся поудобнее в кресло, раскрыл свой путевой журнал и взялся за перо.

В запертой комнате Гулливер чувствовал себя в полной безопасности.

Вдруг он ясно услышал, что кто-то спрыгнул с подоконника на пол и шумно пробежал или, вернее, проскакал по комнате Глюмдальклич.

Сердце у Гулливера забилось.

«Тот, кто проникает в комнату не через дверь, а через окно, приходит не в гости», – подумал он.

И, осторожно приподнявшись с места, он выглянул в окошко своей спальни. Нет, это был не вор и не разбойник. Это была всего-навсего ручная обезьянка, любимица всех дворцовых поварят.

Гулливер успокоился и, улыбаясь, принялся наблюдать за её смешными прыжками.

Обезьяна перескочила с кресла Глюмдальклич на другое кресло, посидела немного на верхней полке шкафа, а потом спрыгнула на стол, где стоял домик Гулливера.

Тут уж Гулливер опять испугался, и на этот раз ещё сильнее прежнего.

Он почувствовал, как дом его приподнялся и стал боком. Кресла, стол и комод с грохотом покатились по полу. Этот грохот, видимо, очень понравился обезьяне. Она ещё и ещё раз потрясла домик, а потом с любопытством заглянула в окошко.

Гулливер забился в самый дальний угол и старался не шевелиться.

«Ах, зачем я не спрятался вовремя под кровать! – твердил он про себя. – Под кроватью она бы меня не заметила. А теперь уже поздно. Если я попробую перебежать с места на место или даже переползти, она увидит меня».

И он прижался к стенке так плотно, как только мог. Но обезьяна всё-таки увидела его. Весело оскалив зубы, она просунула в двери домика лапу, чтобы схватить Гулливера.

Он кинулся в другой угол и забился между кроватью и шкафом. Но и тут страшная лапа настигла его.

Он попробовал вывернуться, ускользнуть, но не смог. Цепко ухватив Гулливера за полу кафтана, обезьяна вытащила его наружу.

От ужаса он не мог даже закричать.

А между тем обезьяна преспокойно взяла его на руки, как нянька берёт младенца, и стала покачивать и гладить лапой по лицу. Должно быть, она приняла его за детёныша обезьяньей породы.