Путешествия вокруг света
Шрифт:
Во всю ночь на 6-е число было тихо и шел дождь, а в 4 часа сделался ветер, нашла пасмурность и временно туман находил. В 7-м часу утра в пасмурности увидели мы берег, который сначала показался от нас в большом расстоянии. Скоро после открылись обе его оконечности, которые показали, что это был небольшой остров и не слишком высокий. Капитан Ванкувер хорошими наблюдениями определил широту 55°49', долготу 154°56' острова Чирикова. Это близко соответствовало положению нашего места в отношении к острову Чирикова, посему я думал, что он и Укамок один и тот же.
Желая совершенно в том увериться, принял сей остров за Укамок вице-адмирала Сарычева и в 9 часов взял курс к острову Чирикова, которого хотя и не надеялся найти, но, не доверяя нашим хронометрам и счислению, думал еще, что, может быть, виденный нами остров не есть тот же, что Чирикова. Однако ж ветер не позволил нам править желаемым курсом. Между тем мы приблизились к южной стороне острова и были прямо на S милях в двух
Я приказал поднять наш флаг и выпалить из пушки, думая найти тут промышленных Американской компании; они могли бы к нам приехать и доставить некоторые сведения об острове. В то время бросили мы лот и нашли глубину 33 сажени, на дне мелкий, черный с серым песок.
Взяв рифы и пролежав с полчаса в дрейфе, пошли мы бейдевинд к S, ибо ветер стал делаться крепче и погода туманнее, следовательно, нельзя было ожидать, чтоб промышленные к нам выехали, если бы они и находились тут. Доколе мы лежали в дрейфе, весь южный берег открылся нам столь хорошо, что мы ясно видели все его протяжение, высокости, низкие места, излучины и гряду каменьев, простирающуюся от юго-западной оконечности к западу. Сравнив виденное нами с тем, что говорит Ванкувер о сей стороне острова, я совершенно уверился, что мы находились подле острова Чирикова, который есть тот же самый, что Укамок. На Ванкуверовы наблюдения можно положиться, и более потому, что он во многих случаях нашел погрешности в долготах, определенных капитаном Куком, и показал причины, от коих они произошли. Итак, уверившись, что Укамок и Чирикова есть один и тот же остров, я стану его называть первым из сих имен, потому что оно дано ему природными жителями здешнего архипелага, а первоначальные имена переменять, мне кажется, никто не вправе.
Будучи поблизости от острова, мы определили северной оконечности оного широту и долготу. В южной его стороне он высок и утесист; утесы состоят из камня; на вершинах кое-где лишь зеленелась трава, а к северу почти с половины длины его начинает он постепенно и ровно спускаться мысом, который, снижаясь, доходит до самой воды, и очень вероятно, что он простирает на значительное расстояние в море отмель; а потому с северной стороны подходить к нему должно с осторожностью. Сей низменный мыс, имеющий несколько невысоких холмов, весь покрыт зеленью, вероятно травою, годною для скотоводства; но ни леса, ниже кустарника видно не было, а только видели мы ясно на низменном берегу одной впадины несколько костров из небольших бревен, по-видимому собранных из выкидного леса промышленными, приезжавшими сюда для ловли морских зверей, которые, верно, здесь водятся, судя по уединенности острова. Китов же мы сами видели во всех от нас сторонах. Это был первый Алеутский остров, на котором не заметили мы ни клочка снега. На острове Кадьяк узнал я, что на Укамоке всегда живет отряд промышленных для ловли яврашек{228} и птиц.
От сего острова стали мы править прямо к острову Ситхунок. Ветер был OSO, то ровный, то тихий; погода облачная, но сухая и по горизонту не туманная. В 5 часов вечера мы были почти на линии Укамока и Ситхунока: от первого в 33 милях, а от другого в 36, и с салинга они оба были хорошо видны; но земли, о которой Ванкувер упоминает, мы не видали, хотя были от нее только в 15 милях, и потому кажется, что она не существует; да и сам Ванкувер неутвердительно о ней говорит и поставил ее на своей карте под сомнением. В сие время (5 часов) увидели со шканцев остров Тугидок, простиравшийся на немалое расстояние от S к N, так что северной его оконечности мы и видеть не могли. В 7 часов мы были довольно близко к сему острову и к Ситхуноку, чтоб делать пеленги, и имели для сего хороший ход. Мы нашли широту южной оконечности Тугидока и расстояние оной от восточного мыса Ситхунока. Впрочем, мы не успели сегодня увидеть, далеко ли сей остров простирается к северу.
Ночь на 8 июля была дождливая, но тихая; мы старались держаться под малыми парусами на одном месте. Утро было туманное. В 8 часов горизонт очистился и настал прекраснейший день. Острова Ситхунок и Тугидок открылись нам весьма ясно; мы находились от берега милях в трех и пеленгами определили взаимное их положение.
Тугидок низкий, ровный, почти совершенно плоский остров и утесистый, простирается по румбу NO и SW на расстояние 10 или 12 миль. Лесу на нем нет, но местами зеленелась трава, впрочем, он, кажется, совсем бесплоден. От северной его оконечности через весь пролив, отделяющий его от Ситхунока, идет гряда каменьев, примыкающая к сему последнему, из коих многие могут назваться маленькими островами. Мы смотрели с салинга и не заметили, чтоб где-нибудь был проход для большого судна сквозь сию гряду, на которой ходил страшный бурун, хотя ни ветра, ни волнения не было.
Порт Уналашко
Из атласа к кругосветному путешествию на бриге «Рюрик»
Ситхунок же довольно высокий остров: берега его большею частию состоят из каменных утесов, а внутри высокие холмы, между коими есть 3 или 4 низменности, через кои мы видели остров Кадьяк. Мы проходили в расстоянии не более двух миль от южной стороны Ситхунока, но не видали на оном ни леса, ниже кустарника, одна только трава зеленелась; на берегу же лежало множество выкидного леса: это показывает, что здесь часто дуют ветры, наносящие сей лес с берегов полуострова Алякса{229}.
Нынешний день был ясный и теплый, какого мы еще с самого отбытия из Камчатки не имели. Нам удалось взять очень хорошо высоты солнца для широты и долготы по хронометрам, с помощью коих мы определили географическое положение сих двух островов.
В 3 часа пополудни открылся нам Кадьяк, а вечером прошли мы пролив, разделяющий вышеупомянутые острова и Кадьяк, и шли вдоль берега милях в четырех, правя к острову Угак. Против пролива видели мы непонятное множество китов, которые и ночью нас окружали, бросая воду столпами и испуская при сем какой-то странный, громкий шум, подобный вздохам. Ночью сделалось облачно, а на рассвете и пасмурно, так что мы иногда едва могли видеть берега, из коих самые высокие были покрыты местами снегом; но как пасмурность иногда делалась реже и позволяла нам видеть берега, то мы продолжали идти прямо к Угаку, который увидели сего числа в 6-м часу утра, а в 9 прошли в расстоянии одной мили и стали от него править к мысу Чиниатский, составляющему южную сторону большого залива Чиниатский, при коем находится гавань Павла – главное место на сем острове Российско-Американской компании.
Маленький, но высокий островок Угак, имеющий не более 10 или 12 верст в окружности и отстоящий от кадьякского берега в 2 1/2 милях, как будто нарочно поставлен служить приметою идущим в сей порт кораблям; иначе весьма трудно было бы его найти, потому что частые туманы и пасмурность не позволяют иногда по нескольку дней сряду определить своего места по наблюдению светил небесных и в то же время скрывают приметные места. Остров же Угак есть у сего берега один, следовательно, стоит только править вдоль берега милях в четырех от оного, когда верно его увидишь; а от острова весьма легко уже будет найти Чиниатский залив. Мы точно таким образом в весьма пасмурную, дождливую погоду нашли оный.
В Чиниатский залив вошли мы в первом часу пополудни, когда только виден был один мыс сего залива, прочие же все берега были закрыты мрачностию; но, не желая потерять прекрасный ветер, я решился идти в гавань, надеясь на карту капитана Лисянского{230}, но за сию доверенность едва не заплатил было кораблекрушением. Я бы ни слова о сем не сказал, если бы молчание мое не могло со временем послужить к гибели какого-нибудь мореплавателя, который также положится на сию карту. Карта сия имеет большие недостатки, которые я объясню. От Чиниатского мыса я правил прямо к Камню Горбуну, чтоб, увидев его, определить второй курс. Камень сей мы и действительно увидели, как ожидали, и прошли от него в полуверсте. Лисянский в своем путешествии говорит, что, входя в сей залив, он «боялся островов Пустого и Лесного, коих берега для кораблей очень опасны». Он шел к SW; после в тумане не знал, где он находился, доколе не приехал к нему правитель селения и не дал своего штурмана, который и ввел корабль его в гавань, не говоря, каким проходом.
Читая сие место и глядя на карту Лисянского, нельзя было не заключить, что он шел подле южного берега, где у него не означено никакой опасности, между тем как во многих других местах залива поставлены рифы и каменья, и как на карте сказано, что она сочинена с описи, под его надзором штурманом Калининым сделанной, то я, нимало не сомневаясь, шел, как я полагал, самым безопасным путем; но в какое удивление пришел, [224] когда увидел прямо перед собою рифы камней, на карте не означенные! Люди были все по местам, и потому мы вмиг отворотили от опасности и легли в дрейф.
224
Строки, косыми буквами напечатанные, я не имел намерения выпустить в свет с именем Лисянского, которого весьма много уважаю как искусного мореходца, а каким образом это случилось в противность моего желания, можно видеть в прибавлении под № 4. (В прибавлении под № 4 Головнин указывает, что, направляя статьи из книги в журнал «Сын Отечества», он отметил места, где упоминалось имя Лисянского и название его корабля, красными чернилами для того, чтобы эти места не опубликовывались. Редакция журнала оставила без внимания желание Головнина, и статья была напечатана полностью. – Примеч. ред.)