Путеводитель по Лукоморью

– Во блин, – не дал ей договорить дядька, – ноль-то я не приметил. Офигела совсем? Заломила цену! Давай обычную водяру!

– Я уже объяснила, – начала сердиться хозяйка ларька, – в Беркутове запрещена продажа горячительного. Приобрести выпивку здесь не получится. У меня выставлен шоколад.

– Чего? – попятился выпивоха.

– Присмотритесь, – устало предложила Тамара, – и увидите: бутылка пластиковая, набита конфетками. Это набор «Ассорти».

– Какого хрена шоколадки в пузырь упаковали? – заорал дядька. – Вот дурят народ, обманывают!

– Вопрос к производителю, – развела руками продавщица, – он небось соригинальничать решил.

Дядька пнул ногой по стене ларька и нетвердым шагом двинулся за угол.

– Видала? – неодобрительно спросила продавщица. – Попадаются же такие кадры. Его жена или мать с собой к Богдановой потащила, поостереглась это сокровище дома одного оставить. Небось горе в семье, ребенок болен или из взрослых кто, а у мужика трубы горят, бегает, «огнетушитель» ищет. И зачем бабы таких дома держат? Это, по-моему, от комплекса неполноценности, боятся, что на них никто больше не позарится, вот и цепляются за алкоголиков.

– В Беркутове сухой закон? – с недоверием спросила я.

– Да нет, – отмахнулась Тамара, – просто я пьянчуг не перевариваю. Торгуют у нас алкоголем, как везде. Но Максим Антонович к тем, кто закон нарушает, очень строг, узнает, что в магазине спиртное поздним вечером отпустили или подросткам бутылку продали, живо точку прикроет. И в ларьках нельзя ничего высокой градусности держать. Вот мужики! Неужели непонятно, что внутри бутылки шоколадки? А цена-то – четыреста пятьдесят рубликов! Кто такую возьмет? Дураков нет. Местные предпочитают самогонку, а приезжие туго раскошеливаются. На Московской улице у нас самый крутой супермаркет, так даже там пузыри простые, изысков не держат.

Из-за поворота вынырнула маленькая девочка в мешковатой куртке.

– Тетя Тамара, у вас есть кокосовое печенье? – закричала она еще издалека. – К маме гости пришли, а чай пить не с чем.

– Все бы Наташке деньги зря профукивать, вечно подружек кормит, – неодобрительно произнесла продавщица, входя внутрь ларька.

Девочка покраснела, но осталась стоять у окошка, а я с некоторой опаской взгромоздилась на ржавое двухколесное сооружение и покатила вперед по мостовой.

Несмотря на жуткий вид, прадедушка отечественной велосипедной промышленности оказался вполне бодр, и я довольно быстро добралась до места. Улица Льва Толстого была узенькой, извилистой и казалась вымершей. Я притормозила около одной избушки и осторожно постучала в окно. Спустя минуты две рама чуть приотворилась и в щелке показалась растрепанная голова девушки.

– Комнат не сдаем, – отрубила она. – Совсем оборзела! На часы-то смотрела? Мне завтра в пять вставать!

– Пожалуйста, простите, – смутилась я, – думала, еще никто не спит.

– Ага, – скривилась девица, – я бы тоже веселилась, да возможности нет. Вали отсюда, не мешай людям.

В соседнем домике тоже открылось окно.

– Галь, что случилось? – спросил мужской голос. – Митька бузит?

– Не-а, – ответила девушка, – паломница на постой просится.

– Гони ее к черту, – посоветовал сосед.

– Мне не требуется койка, – быстро сказала я, – ищу участок Фаины Максимовой.

– И поэтому в чужое жилье ломишься? – взвизгнула Галина. – Да пошла ты!

Девушка с треском захлопнула раму.

– Файка нужна? – неожиданно дружелюбно поинтересовался баритон.

– Да. Не подскажете, где она живет?

– На отшибе, – пустился в объяснения мужчина. – За пятым участком заворачивай и вали прямо. Увидишь колодец, от него направо, очутишься вроде как в лесу. Но не боись, это не чаща, а кусок сада НИИ растениеводства, остались всякие кусты-деревья с лохматых времен, разрослись сильно. Минуты три-четыре по тропинке скачи и как раз в сарай Фаины упрешься. Да только баба небось уже пьяная лежит. Она у нас тихушница. Зальет глаза и на улицу не выходит, думает, никто про ее любовь к водяре не знает.

– Спасибо, – сказала я и развернула велосипед в указанном направлении.

– Смотри, не перепутай! – крикнул мне в спину абориген. – От колодца направо, иначе в нехорошее место попадешь, где привидения живут!

– Не верю я в паранормальные явления, – ответила я, – вся мистика имеет вполне материальное объяснение.

– Ну и дура, – резюмировал мужик, закрывая окно.

Я без приключений добралась до сооружения в виде крохотного домика со здоровенным, прикрепленным к цепи ведром, повернула налево и порулила по тропинке. Спустя несколько секунд пришлось слезть с велосипеда и пойти пешком, потому что на узкой дорожке постоянно попадались толстые корни деревьев, в которые колеса упирались, как в стену.

Крепко держа руль, я вела велосипед вперед. Вокруг сгущалась темнота, а тишина тут стояла нереальная – ни одного звука не долетало до слуха. Неожиданно мне стало страшно, прямо-таки жутко. Я остановилась и рассердилась на себя. Ну же, Вилка, давай, не трусь! Тебе же объяснили, путь лежит не через лес, а сквозь разросшийся и одичавший сад НИИ растениеводства. Здесь не водятся ни медведи, ни волки, ни крокодилы с тиграми.

Я сделала пару шагов и уловила тихий шепот. По спине незамедлительно побежали мурашки, голова сама собой втянулась в плечи. Я тут же разозлилась. Вилка, в чем дело? Неужели ты боишься пройти путь до дома Фаины? Ты трусишь? Опасаешься привидений? Но их не существует! Кто сейчас здесь бормочет? Никого рядом нет, просто ветер шевелит ветви елей. Минуточку! Незнакомый мужчина, объяснявший мне дорогу, упоминал про сад. А разве там растут вечнозеленые деревья? Яблоки, груши, вишни, вот что такое сад! Неужели я заблудилась? Надо разворачиваться и идти назад.

Впереди блеснул тусклый огонек. С моих плеч словно упал тяжелый груз, я поспешила туда, где виднелся свет. Ну, Виола, ты, оказывается, паникерша, этак скоро мышей бояться начнешь… Еще чуть-чуть, и выйдешь к дому Фаины…

Я выскочила на огромную поляну и замерла. Перед глазами громоздились руины некогда величественного здания, сложенного из более крупных, чем современные, кирпичей. От замка остались часть первого этажа, красивая арка с одной створкой железных ворот, причудливо оформленной, кованой, и башенка, смахивающая на шахматную ладью. Значит, я все-таки заплутала, повернула у колодца не в ту сторону и очутилась возле пресловутого замка людоеда.

Не успела я перепугаться окончательно, как со стороны здания послышались странные звуки: шорох, вроде даже шепот, а по моему лицу прошелся ветерок. Я присела, затем выпрямилась и, не разбирая дороги, понеслась по тропинке куда глаза глядят. Хорошо хоть не забыла про чужой велосипед, катила его, обмирая от ужаса.

Только не говорите, что на моем месте вы бы спокойно вошли в заброшенное богом и людьми здание с вопросом: «Эй, кто здесь безобразничает?»

Сидя на диване в хорошо запертой квартире, я тоже храбрая. Могу, зарывшись под одеяло, наблюдать на экране телевизора за приключениями главной героини ужастика. Но поздним вечером в лесу, в месте, которое аборигены называют «гиблым», мне совсем не хочется демонстрировать отвагу. Ладно, привидений не бывает, зато встречаются бомжи и всякие асоциальные элементы, и я бы, пожалуй, предпочла скорее пообщаться с представителями потустороннего мира, чем с криминальными личностями. И не надо говорить, что меня напугал простой ветер!

Чуть не скончавшись от ужаса, я каким-то непостижимым образом очутилась вновь на улице, села на велосипед, поехала, как мне показалось, в сторону центра Беркутова, выскочила в небольшой парк, пересекла его и увидела завалившуюся на один бок избушку, в окнах которой горел свет. Я все-таки нашла скромную обитель Фаины Максимовой!

Мне безусловно нужно поговорить со старухой. Но еще сильнее хотелось сейчас выпить горячего чаю, на худой конец пустого кипятка и посидеть некоторое время в тепле, в безопасном месте, где уютно светит лампа, работает телевизор и живут обычные люди.