Пути Держателей

Мидзури подошел к пленнику вплотную, аккуратно вытирая руки и губы пучком срезанных листьев. Наклонился, заглядывая в лицо.

— Но при этом остаюсь верен собственному слову. Виктор не мог предать.

— Поверь, все было именно так.

— Причина?

— Я не хочу об этом говорить…

— Ну что ж, тогда мне придется…

— Стой… Хорошо. Допустим, у меня есть вещь, очень ценная вещь. Именно она толкнула Виктора на предательство. Это правда.

— Что за вещь?

— Этого я не скажу.

— Ну ладно, — Танара отошел в сторону, бросая в костер еще несколько ветвей. Тот оживился, набросившись на свежую пищу. — Ты сделал смелый шаг, все рассказав мне. Но почему не боишься, что я могу отнять эту вещь?

Киоши окаменел, забыв даже про сведенные плечи. Глаза его сузились.

— У меня нет выбора. А вещь ты все равно не сможешь забрать без моего согласия.

Тоэх заставил себя хищно оскалиться.

— Говоришь о специальном заклятье? Ты блефуешь. Виктор попробовал сделать это без твоего согласия, значит, могу попробовать и я.

— Возможно. Рискни.

Они оценивали друг друга, словно борцы перед схваткой. Наконец Танара произнес:

— Я не стану отнимать у тебя эту вещь, будь это даже Корона Миров.

— Я знал это, — и юноша внезапно понял, что говорит истинную правду. В последний миг, когда взгляды тоэха и мидзури пересеклись, он осознал, что готов поверить Танаре.

— А ты опрометчив.

— Я проницателен.

— Так что же делать дальше, опираясь на твою версию? Если с Виктором действительно не все в порядке?

Проводник не станет искать связи с Виктором… Киоши сдержал вздох.

— У меня есть план. Но для начала отпусти меня.

Танара не пошевелился. Ветер развевал его прядь, в бархатном свете ночных солнц казавшуюся перламутровой.

— Я и сам не вижу причин держать тебя на этих ветвях. Но мне нужны гарантии, что ты не обманул.

Киоши заскрежетал зубами. Чтобы покинуть путы, он был готов на все.

— Я, Киоши Мацусиро из клана Небесных Пловцов, клянусь не поднимать на тебя, Танара, руки. Клянусь не чинить зла, если ты не сделаешь этого первым. Клянусь своим родом.

Внимательно выслушав ритуальную формулу, общую для трех миров, Танара коротко кивнул. Подошел, одним движением ослабляя Нити.

Киоши обессилено сполз на прохладную землю, пачкая колени в прелой листве. Не без труда встал, хрустя позвонками. Разминая затекшие конечности, направился к костру. Танара наблюдал, оставаясь настороже. Бывший пленник присел у огня, отхлебнув из почти опустевшей фляги.

— Итак, у тебя есть план? — Танара встал напротив, не отводя пальцев от рукояти кинжала.

— Мы забудем про случившееся. Ты, выполняя просьбу Конты, сопроводишь меня к Буредды, — он поставил флягу на землю, плотно закрутив крышку. — Как понимаешь, на Мидзури ты — мой единственный знакомый, — юноша поморщился, когда Танара весьма красноречиво потер изрезанную щеку. — Если так, конечно, можно сказать.

— Ты странный малый, Киоши. Попавший в еще более странную историю. И, тем не менее, я не вижу причин, мешающих мне в исполнении просьбы Конты. Я дал слово, а ждать новой возможности вернуть долг не хочу.

Ощущая, как окаменевшие мышцы наполняются живым пламенем, Киоши медленно поднялся, протягивая когтистую лапу через всевидящий огонь.

— Приветствую тебя, Танара.

— Приветствую тебя, Киоши, — мидзури пожал его руку сильным, решительным движением.

Осторожно, недоверчиво они присматривались друг к другу. Теплая встреча, нечего сказать… Отныне Танара всегда будет подозревать подвох.

— Мы выступим утром, — сказал тот, пряча неловкость. Происходящее напоминало гротескную картину.

Стараясь лишний раз не поворачиваться спинами, они нарезали две охапки гибких пышных ветвей, приготовив подстилки. Приготовили запас дров. Улеглись по разные стороны огня, не отводя глаз.

В роще верещали животные, напоминающие мартышек. В темном небе промелькнул силуэт крупной хищной птицы. Холодало, ветер почти стих.

Над стоянкой стояла неприятная, тяжелая атмосфера, нарушаемая лишь короткими фразами. Бывшие противники, по очереди побывавшие в шкурах пленников и пленителей, искоса следили за каждым движением, прислушивались к окружившей полутьме. Ни тот, ни другой не держали под рукой ни одной Нити, но напряжение от этого не спадало.

Вдалеке, пронзая сочные облака пиками вспышек, началась гроза. Уснувший ветер рванул с новой силой, и Танара прочнее закрепил тент, подбросив в огонь побольше хвороста. Меча мидзури так и не снял.

Киоши долго ворочался, разглядывая проводника в полумраке темно-синей ночи. Он не испытывал угрызений или неловкости от своего нападения на Танару — в аналогичной ситуации тот, скорее всего, поступил бы еще жестче. Но нелепость встречи все же оставила отпечаток на его совести, умалчивая о том, как быть дальше. Осознав, что вновь запутывается в предположениях и вопросах, тоэх приказал пасмурным мыслям отправиться вон. Дал усталости охватить тело, а уже через какое-то время спал, чутко и нервно, как охотничий пес.

Проснулся от легкого тычка веткой в бок и замер, готовый вскочить. Казалось, что прошло всего несколько мгновений, но чутье доказывало, что миновало не меньше семи земных часов.

— Если ты проснулся, вставай, — Танара сворачивал тент, собирая нехитрые пожитки. — Нам пора выступать.

Киоши рывком приподнялся, разминая плечи, встряхнулся по-собачьи. В небе по-прежнему плыли фиолетовые шары солнц, ничуть не посветлело. Дождевой фронт так и не дошел до их стоянки, но ветер завывал еще сильнее, чем прежде. Стаи жухлых листьев летели по воздуху.

— Как скоро здесь рассветет? — к своему неудовольствию, тоэх не почувствовал себя отдохнувшим.

— Если мерить земными категориями, через трое с половиной суток. Продолжается время Темных Солнц.

— Сколько мы спали?

— Тебя устраивает земная мера времени?

— Вполне, я уже давно живу в колонии.

— Тогда, — проводник задумался, что-то подсчитывая, — чуть больше шести часов.

Он раскидал костровище, аккуратно прикрыв его отложенным в сторону дерном.

— Как насчет завтрака?