Пути миров. Книга 3. Огни бурь

Аве магистр Хельге! Аве Седьмой Легион! Аве Родная Аперия!

***

Матильда вывела когорты Первого и Второго Легионов на встречу приближавшимся войскам Солпено. Она намеренно ничего не сказала молодому легату Четвертого легиона, оставив его в замешательстве. И хотя за последние недели они неплохо сдружились с этим командиром войск Дома Поретта (конечно, горячий мужчина влюбился в белокурую красавицу без всякой памяти), по задумке Олега требовалось, чтобы воины другого Дома отправились на выручку тем, с кем совсем недавно держали дозор на стенах сами, без принуждения. По собственному желанию. Таким образом Олег рассчитывать сплавить эти легионы в единую армию.

Признаться, Матильде казалось излишними такие заигрывания с чувствами честных вояк, но пока что все планы Олега сбывались, словно он не просто продумывал их действия, а буквально предвидел. Это несколько пугало молодую волшебницу, но пока она никак не озвучивала свои тревоги. Решила понаблюдать.

Солпено наступал вдоль берега. Он был настолько уверен в собственных силах, что совершенно не интересовался тем, что происходили у него на правом фланге. Даже не выслал дозорных – во всяком случае разведчики доложили, что войска Солпено идут скорым маршем на Племецу и даже не изучают, что у них происходит под носом. А ведь они шли вниз под берег, когда как на полях Экибо, что располагались выше Седьмой легион буквально разделывал войска Вельмаша. Не так давно Олег донес весть, что сражение уже переросло в бойню. Дорвавшиеся до настоящей битвы легионеры без всякой пощады истребили войско Вельмаша. Сам князь погиб, правда, от магического огненного шара. Какое неожиданное совпадение.

Племеца же располагалась на небольшом утесе, поэтому с её стен прекрасно просматривались окрестности Экибо, а также Долина Эпилос. Как, в прочем и говорил Олег. Интересно, а он сам до этого бывал в Племеце?

В Долине Эпилос же медленно и неспешно двигалось войско Беневето. Они прибыли чуть раньше остальных и теперь старательно делали вид, что готовятся к атаке на Племецу, хотя Матильде, как и всем посвященным, было прекрасно известно, что по плану они должны нанести удар по Герикам, а Вельмаш должен был перекрыть кислород войскам в Племеце. Но… как минимум одно звено в замечательном плане донов уже сломалось. Сейчас вот готовилось оборваться еще одно – войска Солпено начинали заворачивать на север, где по идее должны будут встретиться с войсками Вельмаша. Тем самым они подставляют свой левый фланг под удар Матильде.

– Госпожа, Четвертый легион нагоняет нас, – доложил центурион второй когорты, выбежав из развертывавшейся для атаки колонны своих бойцов.

– Благодарю, – лучезарно улыбнулась волшебница и старый воин не смог не удержаться, чтобы не ответить тем же. – Передайте легату Септию Тациту, чтобы взял немного на юго-восток к берегу и зашел неприятелю в тыл, когда мы свяжем его боем.

– Будет исполнено, – ударив кулаком в грудь, отсалютовал центурион. Это был очень древний воинский обычай. Сначала он несколько смущал, даже пугал молодую девушку – все же это выглядит несколько грубовато, когда мужчины с силой бьют себя в грудь. Но магистр уже успела привыкнуть.

Что ж, теперь требовалось, чтобы Олег снова оказался прав.

***

Ариллили с тяжелым сердцем смотрела на маршировавшие впереди неё легионы. Стараясь не показывать своих внутренних волнений, советник Конклава неподвижно сидела на лошади в обществе легатов двух легионов и нескольких центурионов когорт. Мужчины перебрасывались шутками и задирали друг друга, явно пытаясь покрасоваться перед девушкой. Они были в отличном настроении и жаждали событий, которые очень скоро должны были произойти.

Но на душе молодой целительницы было очень горько. Ведь она прекрасно понимала, что как бы не были сейчас воодушевлены маршировавшие вперед легионеры, участь многих из них предрешена. Причем уже заранее. И это не великие боги и даже не воля случая. Это был совершенно четкий план Олега.

«Нужна жертва, Арилилли, – покачал головой он в тот вечер, когда девушка высказала все свои сомнения. – Ни одна даже самая великая победа так не объединяет людей сильнее, чем сакральная жертва и совместные страдания».

«Но должен же быть другой выход! Мы не можем приговаривать множество людей к смерти вот так вот… ради исполнения наших задумок! Какими бы они не были благими!»

«Арилилли, посмотри на меня, – Олег тогда коснулся её щеки, взял за подбородок. Ромеро не было рядом, и иногда Олег позволял себе такие вольности к маленькой, чувственной девочке. – Успокойся. Ты каждый день видишь вокруг себя то же, что и я. Полную раздробленность, угнетение масс. Семьи за два столетия уничтожили все мало-мальски объединявшие людей институты. Нет собраний, формов, курий, не говоря уже о центуриатных комициях. Такого не было даже в самые тяжелые времена диктатуры отдельных императоров. Люди рождаются и умирают как скот и ничего, ничего не могут с этим сделать. Разве что стать частью этого механизма и приняться угнетать себе подобных. И ты хочешь словами уговорить сбросить иго? Ты правда думаешь, что простые разговоры смогут убедить их взяться за меч против тех, кто десятилетиями знал тысячу и один способ запугивать и расправляться с неугодными? Нет, Арилилли. Только готовность к самопожертвованию, льющаяся кровь – вот, что может стать аргументом и спусковым механизмом. И ты, как я говорил уже, принесешь им спасение. Прибереги свою жалость к ближним для боя – там, в пылу сражения она тебе понадобится в полной мере».

И Арилилли успокаивала себя, что лично она сделает все, чтобы помочь и спасти, всех, до кого сможет дотянуться и на кого у неё хватит сил. И если она должна стать такой же сакральной жертвой наравне со всеми этими простыми мужчинами, то так тому и быть.

У врага было небольшое численное преимущество, но главным образом превосходство в виде кавалерии. Местность была достаточно удобная для действия конных, поэтому дон Беневето задействовал её в первую очередь. И хотя легионеры встретили его всадников пилумами, сконцентрированный удар нескольких тысяч конных даже в ровную стену щитов, смял первую когорту Пятого легиона на левом фланге в считанные мгновения – не выдержавшие натиска бойцы в ужасе побежали. Конные преследовали их и рубили без всякой жалости.

Однако даже такая неприятность в начале сражения не стала фатальной для битвы – легионеры встречали врага классической тройной линией квадратного строя, расставленного таким образом, чтобы край каждого квадрата мог поддерживать соседний. Поэтому, когда конные слишком увлеклись, с их флага подошли манипулы второй когорты и хорошенько нападдали увлекшимся резней всадникам. Беневето пришлось трубить тактической отход.

В центре тем временем третья когорта Пятого легиона сошлась в рукопашную с панцирной пехотой врага, которая шла ощетинившейся длинными пиками фалангой. Надо сказать, это сбило с толку легионеров, и они замялись на одном месте. В это же время четвертая когорта медленно двигалась по правому флангу под целым дождем стрел – несколько отрядов врага поливали её с небольшого пригорка. До этого момента она расстреляла застрельщиков Пятого легиона чуть ли не как на учениях – выжила лишь часть.

За всем этим Ариллили со слезами на глазах наблюдала, обходя строй Пятого легиона по его правому краю вместе с Шестым, чтобы ударить в левый фланг неприятеля. Но Беневето не зря слыл за могучего дона центра Аперии – он предусмотрел этот маневр и обеспечил засаду. В находившихся на марше легионеров плотно полетели сначала стрелы, а следом и горящие шары, пущенные с пригорка. В это же время высыпавшая из небольшой рощи пехота связала вторую и третью когорты боем, а в четвертую влетела отошедшая от Пятого легиона конница. Шестой легион буквально скукожился под натиском умелого врага.

Ариллили носилась от одного участка боя, к другому – лечила тех, кого вытаскивали из гущи схватки, сама тащила окровавленных воинов. Вокруг стояли крики, звон мечей. Собственно, боем она не управляла – все оставила на усмотрение легатов и центурионов. Ее задача была спасать.

– Сестра, Сестра! – взывали к ней раненные и умирающие. Ее белое платье стало бардовым и бурым от крови, было разорванно в нескольких местах. Сама девушка была ранена в руку, забыв подправить ослабевшие под постоянным градом стрел щиты. Но лишь отмахнулась, когда ей на это указали. Она должна спасти всех, кого сможет. Это ее предназначение. И пускай она уже начала уставать и ноги в раскисшей от крови земле заплетались, она должна помочь. Ведь она несет спасение!