Пути неисповедимых

— Все, можешь не бежать так! Вряд ли они нас догонят! — кричу Черту, тяжело дыша.

Конь перешел на рысь, а потом уже на шаг. Он встряхнул головой и радостно заржал, покосившись на меня.

— Надо же, оторвались! — крикнул попугай у меня на плече, захохотав, парадируя человеческий голос.

— И как тебя угораздило, Лео!? Я почти продала этой вдове волшебный чай для похудания! — возмущенно поворачиваясь к оборотню.

— Это не Полли! Нет! Не Полли! Она сама! — завопил попугай, замахав крыльями и встопорщив хохолок. — Она сама! Сама!

— Ладно, продать я ничего не успела, но деньги у нас еще есть. Думаю, их хватит на то, чтобы заплатить пошлину и въехать в следующий город.

— Город! В городе есть кровать, теплая кровать! Полли любит кровать! Полли любит город!

— Обойдешься! — усмехаюсь, погладив попугая по пернатой голове. — На гостиницу нам не хватит, придется заночевать в лесу, а с утра отправимся в город. Там попробую продать что-нибудь из порошков: они всегда хорошо идут.

Попугай расстроено промычал что-то и, превратившись в крысу, спрятался у меня в шарфе.

— Не расстраивайся. За те медяки, которые у нас останутся, нам дадут максимум уголок за печкой. На улице же куда просторнее, свежее и чище, — подбадриваю оборотня, а потом достаю из ближайшей седельной сумки карту. — Черт, притормози! Карта трясется и я ничего не вижу!… Ее надо перевернуть… Вот теперь дело!… Так-так, и куда нам ехать, если не на лево?…

Что и говорить, наша жизнь после расставания с Дейком круто изменилась.

В мое первое свободное от рыцаря утро я наварила столько зелий, на сколько у меня хватило склянок. В тот же день по пути к ближайшему городу мне попалось несколько деревенек, где я смогла продать примерно половину всего сваренного. На самом деле того заработка нам хватило бы на неделю жизни в городе, но я с дуру потратила почти все деньги на новые ингредиенты, надеясь сразу после варки выручить за зелья в два раза больше, чем получила в деревнях. Но в итоге снадобья никто не купил, так как в городе было полным полно своих известных магов-зельеторговцев… Мало того, оказалось, что я еще торговала незаконно, ведь на это нужна лицензия, которую получают в академии магов! Пришлось натягивать шарф по самые брови, чтобы даже цвета кожи лица не было видно. Если бы меня накрыли стражники, надеясь получить похвалу от начальства за поимку незаконно торгующей ведьмы, они бы приятно удивились, узнав во мне другую ведьму, за которую они получили бы как минимум повышение… Доставлять ребятам из стражи такую радость мне не очень-то хотелось, потому я пряталась как могла, но все равно на свой страх и риск нарушала закон, торгуя в темных переулках. Ведь продать мне все равно что-то надо было, иначе Лео и Черт остались бы голодными. Но темные переулки не оправдали моих надежд, и в итоге я попыталась всучить свои зелья одной сварливой мадам, ночевавшей в той же гостинице, в которой и мы с Лео… не стоит рассказывать, как именно, но дошло до того, что хозяева гостиницы после громкого скандала просто вышвырнули меня на улицу, забрав весь товар в качестве оплаты.

Кое-что, конечно, осталось, так что жить можно было.

Я выехала из города и теперь вот уже неделю иду, куда глаза глядят и карта погонит, и по пути пытаюсь продать остаток зелий и порошков. Никто, правда, не берет: жители деревень ближе к востоку с большим подозрением относятся к ведьмам. А рыжие лошади у них вообще считаются предвестниками несчастья.

Впрочем, недостаток покупателей несильно нас тяготил. В день пути мне удавалось сбагрить две-три склянки, за каждую из которых можно было купить обед на постоялых дворах. Обед, это конечно не комната, но все равно лучше, чем ничего… хотя так было даже интереснее. Все это время мы ночевали на улице, под звездным небом, а мылись в реках, которые в Тангейе были не такими уж и холодными, если привыкнуть. В такой жизни была своя романтика.

Мы засыпали и просыпались когда хотели, ели, что хотели, и дурачились, сколько хотели… последним мы занимались, наверное, круглосуточно. Ведь в чем-то Дейк был прав, когда говорил о том, что для меня будет не лучшим вариантом компания двух психов-оборотней, у одного из которых диагноз поставлен опытным лекарем… Впрочем, в компанию эту я удивительно хорошо вписалась и жили мы душа в душу. С Лео мы купили карты и каждый вечер сидели у костерка и играли, пока глаза не начинали слипаться. Люциус иногда играл с нами… надо было видеть, как он аккуратно пододвигал копытом карты или пытался сделать беспристрастную морду во время игры, похожей на покер! Кроме карт нашим любимым развлечением было сочинение песенок по дороге, игры в слова и прочую белиберду, а так же продажа зелий, в который каждый из нас, включая Черта, выкладывался по полной. Я играла роль загадочной и таинственной ведьмы-прорицательницы, которая видит все и вся насквозь, силы которой неизмеримы и которая говорит с самими богами… чтобы этот образ подкрепить, Люциус и Лео изображали из себя дрессированных животных или вообще каких-нибудь божьих вестников (Лео превращался в попугая и загробным голосом начинал вещать какую-нибудь впечатляющую чушь, драматично размахивая крыльями). Конечно, так мы выступали не перед всеми, но все равно играть эти роли нам приходилось нередко.

К сожалению, несмотря на бесспорный актерский талант нашей маленькой труппы, потенциальные покупатели относились ко мне с недоверием и опаской, порой даже с презрением, а к моим зельям, как к дешевке, за которую я заламываю нереальную цену. Большинство считало меня шарлатанкой, хотя я знаю и умею больше, чем их местные древние страхи-знахарки… по крайней мере, послушав рассуждения одной такой о том, как надо готовить болеутоляющее из змей и лягушек, я только подивилась тому, как местные жители еще не вымерли. Но что им мои просвещения, когда у них есть авторитетная бабка со своими змеями и лягушками? Я бродяжка в их представлении, которая училась не пойми где, и верить которой себе дороже.

Но даже при таком отношении людей к моей темной персоне до сегодняшнего дня все было достаточно мирно.

Когда же мы приехали в эту деревню, я сразу поняла, что опять держала карту вверх ногами: это была такая глухомань, в которую я бы добровольно в жизни не сунулась. Неудивительно, что мы шли до нее целых два дня, не встречая ни путников, ни постоялых дворов! Но, что есть, то есть. Пришлось торговать там.

Поначалу жители отнеслись ко мне с любопытством, некоторые даже приобрели по мешочку усовершенствованного стирального порошка, снабдив меня яблочными пирогами на дорогу (денег у сельчан почти не было). Но в последнем доме, где жила вдова с пятью детишками и одной дылдой, нас постигла роковая неудача.

Старшенькая девица у этой вдовы была крупная, с толстой крепкой костью, с мощными длинными косами, круглым лицом, крупным носом, маленькими глазками под сросшимися черными бровями. Было ей лет двадцать, наверное.

Ну так Леопольд, дурень проклятый, перед тем, как сунуться в избу к этой вдове и ее детям, заявил, что ему надоело быть крысой и он хочет побыть человеком. Он зашел в дом к вдове в облике прекрасного юноши и начал здороваться с хозяйкой и со всеми ее дочерьми так, как я его учила еще в поместье Сеймуров. Причем в последнее время Лео часто вертелся перед зеркалом, пытаясь найти ту свою улыбку, которая смотрится на его лице лучше прочих (пытался скопировать Дейка и выбить себе скидку в гостинице). Так вот, теперь это чучело улыбалось так, что все девицы таяли от восхищения. Блистая этой своей улыбочкой, оборотень расцеловал полную мозолистую руку той девчины, старшей дочки вдовы, и тем самым обрек себя на верную гибель.

Пока я распиналась перед вдовой, рассказывая о своих товарах и параллельно хваля ее детишек, надеясь на щедрость любящей мамочки, ее старшая дочь, суровая тангейская баба, заманила наивного оборотня в сарай и там по полной обласкала своего принца из дальних земель, о котором так мечтала. Бедняга подумал, что его убивают, начал вырываться, звать на помощь, а в итоге просто превратился в крысу и, по странному стечению обстоятельств, потерялся у девицы в подоле. Визг стоял такой!…

Конечно, вдова, услышав крик, бросилась выручать дитятко, и та, рыдая, наговорила про Леопольда такого, что даже мать ей, наверное, не поверила. Но обругать ведьму, притащившую в дом развратника и соблазнителя, это было для любой честной крестьянки правое дело, конечно же. Тут же поднялись вилы, начались угрозы, вопли…

Думаю, я этот денек еще долго буду помнить.

Вечером, когда дорога подошла к холмам, за которыми скрывался ближайший город, мы свернули в лес и устроили там небольшую стоянку.

Леопольд, обернувшись рысью, поймал парочку белок и быстро разделал их. В итоге на ужин у нас был шашлык из бельчатины и яблочные пироги из деревни. Ничего так рациончик… хотя, жаловаться на самом деле не на что. Разве что Черту, которому приходилось питаться травой.

— Слушай, а, может, будем зарабатывать не зельями, а выступлениями? — предложил Леопольд после ужина, когда мы по традиции играли перед сном в карты. — Я буду собакой, а ты дрессировщицей. Я смогу выполнять любые команды, считать и даже выть мелодии!

— Нет. Весь день горбатиться на площади за пару медяков? — морщусь, откладывая побитые карты в сторону. — За одно зелье мы выручим в два раза больше, чем за день выступлений.

— Да, но твои зелья сложно продавать, — Леопольд содрогнулся. Видимо, вспомнил ласки той горячей деревенской бабы. Бедный ребенок…

— Это ничего. Может, заграницей, где не весят повсюду мои портреты с суммой вознаграждения, мне удастся выхлопотать себе лицензию и я смогу торговать законно, на рынке или вообще прямо в гостинице.