Пути следования: Российские школьники о миграциях, эвакуациях и депортациях ХХ века

Чаще всего вагоны не были утеплены, люди не получали горячего питания в дороге. Преимущества получали составы, перевозящие военные грузы и ценности, «госпитали на колесах» (санитарные вагоны, везущие раненых с фронта) и только во вторую очередь – перевозящие мирное население. Поэтому вагоны с эвакуированными надолго задерживались на станциях. Условия, в которых они находились, были ужасающие.

В большинстве воспоминаний описывается одна и та же картина: холодные вагоны, отсутствие еды, воды, болезни, смерть, настигавшая людей прямо в дороге.

Во-первых, это была дорога долгая, во-вторых, лишенная каких бы то ни было бытовых удобств, в-третьих, голодная, добавим в-четвертых, что еще и небезопасная. Переезд в далекий тыл тянулся в среднем около месяца.

Из воспоминаний П.П. Костина: «По сторонам железной дороги было много изуродованных вагонов – все время бомбили. Нас быстро погрузили в товарный вагон «Пульман» и отправили – повезли на Урал. Деревянный настил из досок, печка буржуйка, солома на досках. Ехали, вернее, везли нас долго, почти целый месяц. Мы больше стояли, пропускали санитарные эшелоны с ранеными и военные эшелоны. Было холодно, буржуйку топили по два человека и жгли лучину. Питались– кто что добудет, а иногда на больших станциях в эвакопункте давали хлеб и кашу».

Глубокий тыл

И вот эти люди, спасшиеся от голодной смерти и бомбежек, наконец-то прибывали в тыл, в далекий, незнакомый им Челябинск.

Я стою на перроне рядом с большим зданием нового вокзала, построенного уже после войны, в 1960-е, а чуть дальше расположено маленькое зеленое здание старого вокзала, которое с 1892 года служило челябинцам и в военные годы было основным вокзалом города. Именно это неприглядное двухэтажное здание видели прибывшие в Челябинск люди, сходя с поезда.

Прибыли… Но что ожидало этих людей в чужом городе?

Из воспоминаний И.И. Чучановой: «Утром рано приехали. Челябинск поразил нас своей грязью, бараками, тем, что не было транспорта, и большой толпой на эвакопункте. На узлах, чемоданах сидели эвакуированные, бегали дети».

В Челябинске начали работу эвакопункты, которые размещались в разных местах города. Первым принимал людей эвакопункт на вокзале. Его дежурные вместе с представителями горисполкома занимались регистрацией прибывающих и организацией их питания.

Именно отсюда с вокзала уходил маленький трамвайчик, полностью набитый людьми. Подъезжая к зданию, где вскоре разместится наркомат танковой промышленности (это нынешний магазин «Детский мир»), он сворачивал на восток и шел по улице Спартака (ныне это главный городской проспект). Трамвай следовал в соцгород ЧТЗ и так до заводоуправления ЧТЗ и других учреждений, где прибывших временно распределяли на эвакопункты.

«И вот мы в Челябинске. Идет мокрый снег с дождем. Холодно. Сильный ветер. Семья – в эвакопункте тракторного завода, развернутом в кинотеатре на 300–500 человек. Мебелинет, даже стульев. Такиеже, как мы, скитальцы расположились прямо на полу, на своих вещах, в ожидании решения судьбы. Разносят чайники с заваренным чаем, булочки, бутерброды. Несмотря на скопление многих и многих, относительно тихо», – писал инженер Яков Гольдштейн. Эвакопункт считался местом временного пребывания, люди терпеливо ожидали «решения судьбы».

Итак, свои или чужие? Вопрос пока остается открытым… До той поры, пока не открываешь архивные документы: на заседании парткома Кировского завода 19 декабря 1941 года выступил «т. Петров: мы были в пути от Ленинграда до Челябинска 2 месяца. На станции Челябинск мы простояли 2 дня. В пути я потерял сына. Дочь большая, находится в течение 10 дней в клубе. Пищи нам не дают. Хлеб, например, сегодня еще не выдали. Дети голодные. Мы просим накормить наших детей»4.

Это декабрь, город уже переполнен эвакуированными и находится, судя по всему, на грани катастрофы.

«Не хватает мест для расселения…»

Мы стоим напротив школы № 48, где в 1941–1945 годах располагался один из эвакопунктов Челябинска. На фасаде этой школы открыта мемориальная доска, текст ее гласит: «Здесь в годы Великой Отечественной войны нашли приют ленинградцы, прибывшие в Челябинск на Кировский завод делать танки». Челябинцы уже после войны увековечили память о ленинградцах на подобных мемориальных досках. Значит, все-таки «свои»?

Первое время эвакопункты справлялись с прибывающими, успевали их размещать, но затем из-за нехватки жилья в Челябинске стали возникать серьезные проблемы с расселением. В.А. Осипова вспоминала: «Жилье под нас подготовлено не было, и нас – ребятишек и девчонок – поселили в школе № 48, в большом зале, на первом этаже. Спали прямо на полу, под голову подкладывали наши узелочки с сухим пайком и другими вещами, на пол стелили шинели».

Из партинформации о работе эвакопункта ЧТЗ: «Работники жалуются, что не хватает мест для расселения. Скученность в значительной мере объясняется тем, что расселение приехавших (особенно семей) проводится медленно». Людей прибывало больше, чем предполагалось ранее. Так, в сводке о прибытии поездов из Харькова указывается, что за период с 1 октября по 17 ноября 1941 года в Челябинск прибыло 24 эшелона с рабочими завода № 75, из них собственно рабочими, которых так ждали городские цеха, оказались 2571 человек, а другие 6816 человек являлись членами их семей5.

В хранилищах ОГАЧО содержится огромное количество документов, в которых отмечается полная антисанитария на эвакопунктах – не было кипяченой воды, не хватало еды и одежды. «Машины для перевозок к эвакопункту зачастую получают не вовремя. Бывает, что хлеб и продукты привозят очень поздно, это создает большие очереди (как под Новый год в первом часу ночи). Также вопрос снабжения продуктами эвакуируемых, находящихся на эвакопункте, усложняется еще тем, что продукты получают и семьи тех, кто уже давно не работает на заводе, но проживает на эвакопункте».

Итак, что мы видим? Уже несколько месяцев прошло с начала эвакуации, люди уже успели, поработав на ЧТЗ, перейти на новые места, а живут они все еще на эвакопункте!

Не везде было радио, а те газеты, что получал эвакопункт, читали единицы. Не хватало медикаментов и персонала для обслуживания эвакуированных граждан.

Из доклада товарища Савельева на заседании парткома ЧТЗ мы видим, что положение в эвакопунктах «исключительно плохое»: некоторые семьи находятся там 15–20 дней, взрослые и дети не получают горячей пищи, много больных, есть смертельные случаи, медобслуживание не организовано, работники ЖКО бюрократически относятся к людям. Это происходило повсеместно.

Каков же был статус эвакуированных, после мучительной дороги оказавшихся в уральских городах? Перед эвакуацией, при освобождении от работы в предприятиях и учреждениях в трудовых книжках должна была производиться запись об «освобождении от работы в связи с переездом в другую местность». То есть ни слова об эвакуации. Для приезжающих на новое место жительства были разработаны временные правила регистрации. 13 августа был издан приказ «О прописке граждан, эвакуированных из прифронтовой полосы». На новом месте необходимо было прописаться в течение суток. Те, кто не имел паспорта, получали специальные удостоверения сроком на три месяца, действительные только в пределах данного населенного пункта.