Путин - приемный сын Ельцина

Немецким языком Платов владел не вполне свободно. Но говорил бегло. Пожалуй, лучше других коллег. И почти не пользовался услугами переводчика. Это качество в зарубежных условиях давало фору и не могло не цениться. В оперативных мероприятиях он демонстрировал упорство, уверенность и системность. Сказывался предыдущий десятилетний опыт работы в контрразведке. В модных тогда дискуссиях о перестройке умело воздерживался от крайних суждений, энергично пропагандируя привлекательную и бесспорную идею о построении правового государства. А после провозглашения Горбачевым курса на переход к смешанной экономике стал позволять себе высказывания о примате частной собственности и свободного рынка в системе человеческих ценностей. Именно эти догмы в годы учебы он усвоил под влиянием преподавателя хозяйственного права доцента Собчака. Но только теперь, то есть «по разрешению сверху», заговорил о них публично.

Вскоре в парторганизации разведгруппы состоялись очередные перевыборы. С подачи Матвеева и одобрения парткома представительства КГБ в Берлине новичка избрали ее секретарем. Сам он не отказывался, да и «старослужащие» не горели желанием тянуть лямку дополнительной общественной нагрузки. Принимая в расчет его будущий блестящий карьерный результат, теперь можно утверждать, что это был первый шаг к политической вершине. Понятно, что тогда так никто не думал. Скорее сослуживцы были довольны тем, что смогли переложить эту обузу на «салагу». Был в нашей политической истории эпизод, когда ветераны партийного руководства большевиков тоже радовались, что смогли спихнуть не очень престижную техническую партийную работу генерального секретаря на плечи «серой посредственности». Имелся в виду Иосиф Сталин. Чем это закончилось, известно.

Так за годы службы в ГДР он стал «тройным» прагматиком. Думал одно. В узком кругу говорил другое. Публично — третье. Это был образец лицемерия с игрой в убежденного коммуниста еще со студенческой скамьи. И таких в КГБ становилось все больше. Людей откровенных Владимир, да и другие коллеги считали дурачками.

Оперативные будни чередовались подбором кандидатов на вербовку из числа приезжающих в ГДР иностранцев и немцев, имеющих родственные связи в ФРГ, вербовкой некоторых из них и составлением обзоров по оперативной обстановке и иностранной печати. Работа была довольно рутинной и все больше расходилась с теми идеалами, которые привели его в спецслужбу.

Через три года он стал старшим помощником Матвеева и в его отсутствие оставался «на хозяйстве». Времена в ГДР пришли тревожные. Из Берлина и Москвы по линии ведомства требовали усилить работу против разрушителей социализма и содружества соцстран. А в самой Москве набирал обороты горбачевский губительный процесс, который подталкивал немцев к объединению и разрыву отношений с СССР. Однажды у ограды усадьбы, где располагалась дрезденская разведточка, собрались возбужденные немцы и попытались штурмом взять объект. Матвеев был тогда в Берлине. К толпе вышел именно Путин и внешне невозмутимо заявил, что здесь находится советский военный объект и что в соответствии с международным правом его территория является неприкосновенной. Его твердость и спокойствие были настолько явными, что толпа вскоре рассосалась. После этого было принято решение часть документов отправить в Москву, а часть уничтожить. Путин вспоминает: «Бумаг набралось так много, что через несколько дней непрерывной работы печка для их сжигания развалилась».

Из Дрездена Платов-Путин уехал подполковником в родной Ленинград через четыре с половиной года. В это время самые близкие и проницательные сослуживцы понимали, что внутренне он уже разошелся с КГБ. Уезжал Владимир, по сути, другим человеком, в другое КГБ и другую страну, в которой защитников объявили палачами, а Сахарова и Солженицына назвали народными героями.

«Школа» Собчака

И снова Ленинградский университет. Но теперь Владимир Путин оказался не на юридическом факультете, что для правоведа по специальности было бы естественно. Судьба и руководство определили его офицером действующего резерва КГБ под прикрытием должности помощника ректора университета по работе с иностранными студентами и преподавателями. Этот очередной зигзаг от главного направления карьеры явным тупиком не назовешь, но и удачей он не был. Чаще в офицеры действующего резерва зачисляли сотрудников постарше, ближе к пенсии.

В то время во многих советских конторах — от министерств до режимных научно-исследовательских институтов — «сидели» такие офицеры. Их основной задачей был контроль за сотрудниками — обладателями секретов с целью недопущения разглашения важной для отрасли и страны информации. Они обязательно присутствовали и там, где учились или работали иностранцы. При этом решалось две задачи. Выявление среди них лиц, причастных к деятельности зарубежных спецслужб, а также привлечение из их числа к сотрудничеству с КГБ тех, кто обладал важными связями или был перспективен в будущем у себя в стране как специалист или политик. Из этой категории впоследствии получались неплохие агенты советского влияния. Особенно в странах третьего мира. Так во второй половине XX века именовалась довольно большая группа государств (Индия, Югославия, Индонезия и др.), которые организовались в движение неприсоединения и пытались держаться особняком от СССР и США. Теперь почти все из них «лежат» под Вашингтоном. Чтобы в этом убедиться, достаточно проследить результаты голосований в ООН по резолюциям, которые вносят США. Но тогда всеми доступными средствами, в том числе с использованием возможностей КГБ, руководство страны стремилось увеличивать влияние СССР в мире.

Возвратившихся из зарубежной командировки сотрудников разведки, пока не появится подходящая вакансия, отправляли временно в резерв. Так было и в случае с Путиным, поскольку претензий к нему по предыдущей службе никто не предъявлял. А о пенсии речь идти не могла по причине недолгой службы. Отчет о работе в дрезденский период Москвой был оценен весьма положительно. В Центре и должность предлагали, но не было квартир. В это смутно-перестроечное время денег на жилье не выделяли даже спецслужбам. Пришлось соглашаться на резервную должность в родном Ленинграде. Там семью ждали две комнаты в квартире родителей Владимира. Карьерный темп, который и до этого быстрым не назовешь, опять замедлился. В таких ситуациях многие вспоминают о фортуне.

И она дала о себе знать. Звали ее Анатолий Собчак — бывший преподаватель Путина на юридическом факультете. После триумфального взлета в перестройку на всесоюзный политический олимп ленинградский профессор права, народный депутат СССР превратился в настоящую парламентскую звезду. Особенно завораживали депутатов в зале и слушателей у экранов телевизоров его выступления о построении правового государства, в котором, как он доказывал, все будет по закону. А также о ведущей роли в новой системе власти действующего на постоянной основе парламента как представительного и законодательного органа. Нравились публике и его оперативные, публичные юридические справки в качестве своеобразного консультанта съезда народных депутатов, роль которого он возложил на себя сам с молчаливого согласия президиума. Поговаривали, что быть ему как минимум председателем Верховного суда или министром юстиции.

Но одно дело — казаться корифеем, а другое дело — им быть. Однажды, вспоминает Собчак, «я записался для обстоятельного выступления по реформе политической системы. В нем я хотел сказать, прежде всего, о заключении нового Союзного договора на конфедеративных началах. Увы, слова мне не дали». И слава богу, сказали бы его поклонники. О том, что это было бы его самым незрелым и провальным выступлением, говорит тот факт, что созданная впоследствии конфедерация под названием СНГ вбила последний гвоздь в крышку гроба, в котором упокоился СССР. Теперь особенно очевидно, что ни Собчак, ни другие «звезды» советской юриспруденции не брали в расчет того, что ни под каким предлогом нельзя разрушать фундамент государства, которое однажды уже построено. Его можно только укреплять. А произнесенные и необъявленные предложения, как в случае с Собчаком, о принятии нового Союзного, а по сути конфедеративного договора были безумным желанием сломать его фундамент.

Ни Горбачев, ни потом и Ельцин с окружением к реальной власти ленинградского профессора не допустили. Слишком яркий оратор и фигура! Того и гляди затмит. И поэтому, как только депутаты горсовета позвали его назад в город на Неве, профессор с радостью возвратился в Ленинград и возглавил городскую власть. Однако настоящих соратников и помощников у него в городском совете тоже не было. Собчак был умен, эрудирован и, казалось, интеллигентен, но все-таки очень несдержан. Многих этот недостаток от него отталкивал. И он стал искать реальных помощников в родном университете. В числе других ректор посоветовал Путина как очень старательного и надежного сотрудника. Возможно, он упустил из виду, что бывший выпускник юридического факультета все еще служит по ведомству КГБ. Обычно руководители знали тех подчиненных из числа сотрудников спецслужб, которые занимают должности «прикрытия».

Собчак помнил Владимира как одного из способных студентов и поэтому сразу пригласил на встречу. Да и рекомендация ректора в таких делах значила немало. Во время беседы в горсовете Путин признался, что пока еще служит в КГБ. Но Собчака это не смутило. Наоборот, реакция была неожиданной. Мол, х. с ним, переходи завтра на должность советника и работай.

Руководство управления госбезопасности против такой перемены тоже не возражало, потому что предложенная Собчаком должность советника председателя горсовета по внешним связям неожиданно просто решала важнейший для спецслужбы вопрос по расширению оперативных возможностей. Фантазируют те, кто утверждает, что Путина намеренно приставили к Собчаку. Это полное вранье или как минимум незнание практики работы спецслужб. Не Путин контролировал Собчака, а скорее Собчак «завербовал» в ряды демократов сотрудника КГБ. А поскольку демократы добивались радикального изменения советского конституционного строя, то, переходя к одному из их лидеров на службу и оставаясь действующим офицером, он как бы изменил присяге. Это во-первых. Во-вторых, профессор никогда не давал повода усомниться в его порядочности и тем более в верности стране. Идеологические разногласия — это другое. В-третьих, разведка, не будем забывать, что Владимир Путин тогда служил по этой части, никогда не занималась охранительной деятельностью и выявлением инакомыслящих. И ее сотрудники внутри страны никого не контролировали. Для этого в КГБ были пятые и следственные подразделения. Случайно их функции могли пересекаться. Но намеренно — никогда.