ПУТНИК часть I

– Так кто ж победит в этой войне народа с народом, россиянина с россиянином?

– А бес и победит! Победит и сядет народу на шею на много-много лет. И будет народ ярмо это терпеть, потому, будет оно страхом великим в народе поддерживаться. Множество народа погибнет сейчас, но боле того погибнет от власти бесовской. Мильены погибнут, пока бес будет рукою Кремля водить.

– Так бес этот белый или красный? Не пойму я чего-то, отче… Разъясни, будь ласков!

– Белые бояре, князья да графья сделали свое черное дело, развенчав царя и сделав его гражданином Романовым. – терпеливо объяснял старец.

– Народ не простит им этого. И главное – Бог не простит. Белые обречены, как и все их движение. Уже в энтим годе все для них окончится бегством постыдным за моря русские. Ибо смуту великую породили в государстве, разрушив Империю Российскую. А что говорят про дурака, который не ведает, что творит? Говорят: «Без царя в голове»….

– А красные чем лучше? Красные «с царем в голове»?

– А красные победят не от того, что Бог с ними. Нет и у них «царя в голове»! С ними бес и он ведет их своей поганою рукою. Но красные так одурманены бесом, что чувствуют за собою силу великую. Бесовское племя им обещало власть народную, землю и хлеб. Вот за землю и хлеб они и будут биться до победного конца. А потом бесовское племя начнет истреблять народ русский, власть свою насаждая на штык. И начнет оно с того, что церкви наши православные разрушению предаст. Иконы наши чудотворные, веками намоленные, в кострища полетят, огнем лютым пожираемы… И рыдать будут лики святых наших кровавыми слезами, злым пожаром сжигаемы… Отцов-священников на кострах сжигать будет, стрелять и вешать, в земли дальние, необжитые ссылать на смерть верную.

– Ох, напророчил ты, отче. Голова кругом идет. И что мне теперь делать? Простому казаку?

– А нечего тебе делать, окромя как смириться с новой властью. Служить ей, сколь сможешь. Ибо нет для тебя другого пути. Казаков вольных не будет боле. Все! Кончилась казачья вольница… И тебе на время придется от казацкого звания откреститься, ибо под страшным запретом будет оно долго пребывать!

Прими жизнь, сыне, каковою она есть, и власть прими красную, ибо другой, увы, не будет. Не примешь, погибнешь, сгинешь, как будто и не было тебя вовсе. А тебе надо род свой казацкий продолжить… Ибо знатного ты роду, который еще с давних сичевых дедов-запорожцев свой счет ведет. Из тех ты, хлопче, родов кои строили казацкую державу на Днепре и в Приазовье тому уж боле пятисот лет назад. Лик твой о том мне говорит…Вот, скажем, знаешь ли ты родослов свой до седьмого колена?

– Знаю я, старче, что родова моя берет начало от Драгомилова корня с отцовой стороны. То были сербы, ушедшие от турецкого нашествия и воевавшие с нашими казаками обручь на Кавказе. А по материнской линии мы Зарубы - славные казаки запорожские. А после Кавказской войны осели мои предки в степях приазовских в прошлом веке, став по названию хутора Сербиными. Поскольку от тех сербов, что с Драгомилом пришли, пошли все родовы хуторские. Дед мой Сербат звался, бабушка - Заруба. А я уж Сербиным записался в церковном приходе.

– Вишь, корни каки знатные у тебя, - старец надолго замолчал.
– А ить и я корня Зарубиного... Младшего сына Гната Зарубы Сидора правнук... Родичи мы, значит, с тобой, сыне мой! И прозвище мое Заруба так и есть и так будет. Только вот, жизнь свою проведя в боях да в походах, не удосужился я род свой продлить. Нет наследников у меня. Так что, сам Господь послал тебя мне... Ты будешь род Зарубин да Сербин множить во славу казацкую!

А теперя, иди с Богом, сыне мой. Дай мне в тишине да покое с Богом пообщаться. За тебя молиться стану, не отпущу тебя в своих молитвах.

Старец поднялся с пенька, на котором сидел, и трижды осенил поникшую голову Путника крестным знамением.

Ведя Орлика в поводу, Путник тихо удалился. Но надолго засели в голове его слова этого мудрого и чудного старца….

К вечеру, уже в сумерках показалась в последних лучах заходящего солнца речка его детства и отрочества – Нижняя Крынка…

Глава 7

До реки Путник дошел уже в полной темноте. Было поздно искать мост или брод, который, как помнил путник из картинок детства, был на перекате, где река круто обрывала свой бег, падая в высоты трех метров в каменный желоб. По перекату свободно могла проехать телега, и хуторяне пользовались им чаще, чем узким хилым мостиком, мощеным досками.

И для хуторских казачат перекат был излюбленным местом купания. Ему вдруг со щемящей теплотой вспомнилось, как они с визгом бросались с переката «солдатиком», чтобы попасть внизу в клокочущую, бурлящую ледяную купель.

Он поискал место для ночлега и быстро нашел его в скальном массиве, который окружал в этом месте реку. Это была небольшая, не пещера даже, скорее крупная нора в теле скалы, и в ней путник бросил свою бурку. Туда же уложил вьюки и упряжь Орлика.

Утомленный долгой дорогой и палящим степным зноем, Путник заснул почти сразу, провалившись в черную, без сновидений бездну.

Поздней ночью Орлик вдруг боднул его несколько раз головой, требуя проснуться. Путник резко вскочил, ударившись головой о каменный свод своего убежища. Он схватил револьверы и прислушался. В ночной тишине явно слышались шлепки копыт по воде, звяканье удил, конский храп…