Путник

Поздоровались. Кудринка глянул на левый рукав:

– Великолепно. Без двух минут восемь. Учись, Вова.

– А я что говорил…

– Сергей, ты зря вылезал, – полетим на твоей машине.

Волк пожал плечами:

– Нам, татарам, всё равно… далёко лететь?

– А ты не знаешь? Байконур.

– Кстати… ну ладно, сейчас сядем… всё по порядку.

Сергей покосился на Берна, деловито устраивавшегося на заднем сиденье, но промолчал.

– Вова с Вилом тебе всё рассказали, но я тебя уже официально должен уведомить об утверждении твоей кандидатуры в списке претендентов на состав экипажа звездолёта «Путник». Это не значит, что ты не имеешь права отказаться. О своём решении ты можешь заявить на любом этапе подготовки экипажа. На сегодня готовится три экипажа – основной и два резервных. Экипажи сейчас условно сформированы в том смысле, что все претенденты разделены на три группы. Окончательное решение состоится позже. Практически это будет перед самым отлётом с Земли. Сегодня ты сможешь познакомиться с некоторыми ребятами из твоей группы. Собственно, с двумя ты уже знаком. Это Тор Салох – он будет твоим непосредственным шефом, и второй сидит позади тебя. Вова будет заниматься всей энергетикой корабля и его системами. Он – главный инженер. Ну… остальных ты не знаешь пока.

Сергей покосился на Вову: «и ты молчал?»

Пётр после паузы продолжил:

– Кроме курса общей интенсивной подготовки, у тебя будут дополнительные обязанности. Никому неизвестно, что встретит вас во время высадки, поэтому все члены экипажа, кроме технической, психологической, общефизической и других видов подготовки, пройдут ещё и специальную. Она включает в себя комплекс средств и методов выживания в экстремальных условиях и рукопашный бой. До недавнего времени этим занимались Шерхан и Тор Салох, но сейчас Тор настаивает, на том, что необходимо к этой работе подключить тебя. Ты уже имеешь знания и опыт и по выживанию, и по военной подготовке. Уникальный опыт. Ты ведь даже холодным оружием владеешь?

– Немного…

– Это значительно больше, чем мы знаем сейчас.

– Почему? Есть же соревнования по фехтованию разных направлений.

– Ты их видел?

– Признаться – нет.

– Это не совсем то, что нужно. Прикладного значения эти виды спорта не имеют. Что ещё? Да. Дополнительные обязанности лежат не только на тебе. Практически все претенденты будут одновременно и преподавателями. То есть группа сама себя сделает, в известном смысле.

– А почему так интересна моя военная подготовка? Мы что, воевать собрались?

– Потому интересна, что воевать вы не будете. Контакт может быть каким угодно, кроме военного. А вот для того, чтобы оценить опасность столкновения, нужно иметь подготовку. А для того, чтобы предотвратить столкновение, нужно иметь отличную подготовку. А ты эти вопросы задаёшь…

– Да, я интересовался проблемами контакта… на популярном уровне.

– Теперь займёшься профессионально. Хотя, скорее всего, все эти теории… выеденного яйца не стоят. Реально вся надежда на таких людей, как ты.

– Контакт. Это – понятно.

– А что – непонятно?

– Да, что касается космоса, вообще не очень понятно. Я вот посмотрел по странам, по фирмам. Получается, что зарабатывают все на космосе до сих пор едва ли не меньше, чем получают выгоды. То есть космос в каком-то смысле – вопрос престижа?

– Ну и это тоже. Хотя ты не учитываешь косвенный эффект. Космос – это новые разработки во всех областях. То есть важен вторичный доход, так сказать. Хотя с «Путником» ты прав – одни затраты пока. Но ведь это – нормально.

Некоторое время летели молча. Каждый думал о чём-то своём, глядя на проплывающие внизу облака…

Решили немного перекусить. Вова включил музыку, достал из бара три комплекта подогретого завтрака и стаканчики с напитками. Пётру и Сергею захотелось чая, Вова предпочёл фруктовый сок. За едой Кудринка снова вернулся к прерванному разговору. Он сбросил в утилизатор тарелку, нож с вилкой и откинулся в кресле со стаканом в руке.

– Нет, не люблю всё же есть во время полёта. Даже не понимаю толком, почему, но неуютно как-то. Земля внизу, облака… небо такое – почти космос. В этом есть что-то возвышенное, торжественное… а я сижу и вульгарно набиваю желудок… Сергей.

– А?

– А ты чего помалкиваешь? Подумал бы, что ты в себя прийти не можешь, если бы это был не ты.

– Да нет… просто… думаю.

– Я думал – ты вопросами засыплешь. Есть ведь вопросы?

– Есть. Но всё не конкретно. Не по делу.

– Говори.

– Да говорил уже. Я всё о своём, о женском… хм. Мне всё пытаются объяснить, но я всё равно не понимаю. Не укладывается в голове. Вот меня, понимаете, – меня. Вдруг взяли и направили аж в дальний космос… дорогу торить, как говорится. Ответственность это. Кто я такой, и что я такого особенного совершил, что вдруг целая планета, миллиарды людей, выбирают меня своим представителем? Понятно, что не одного меня. Не вижу я своей уникальности. В смысле, не вижу, чем я лучше других. Скорее – хуже в чём-то. Уже тем хуже, что я… хм… не местный, вроде. Отсюда вывод – не могу я себя вот так просто признать лучшим. Другим – да, но не лучшим. Кандидатура ведь должна была обсуждаться. Я с трудом могу поверить, что мнение было единогласным. Я внятно излагаю? Достаточно? То есть чем лучшие представители планеты хуже, чем … последствие неудачного эксперимента?

Кудринка улыбнулся.

– Ну, так. Твоя эмоциональность понятна. Тебе, вообще, даже нет нужды сдерживаться. Было бы нормально даже как-то проявить… эмоции. Скор не разобьёшь при посадке – уже спасибо скажу.

– Спасибо, буйства не будет.

На мгновенье их отвлёк голос автомата. Машина сообщила о прибытии и запрашивала о посадке. Сергей небрежно выбрал на клавиатуре: «автопилот». Покосился на Берна. Тот кивнул. Пётр зафиксировал про себя этот молчаливый диалог.

– Что, Вова с Вилом уже успели тебе мозги промыть по поводу общения с компом?

– Что значит, «промыли мозги»?

– Да эта их фишка – презрение к общению с машиной с голоса. Ребячество, мне кажется. С голоса проще, удобнее.

Вова смутился:

– Ну, на Вас это не распространяется… Вы человек занятой.

– Вова, Вова… это ж – подхалимаж чистой воды. Сергей, полюбуйся на него – бережёт самолюбие высокого начальства.

Все трое рассмеялись. Кудринка неожиданно прищурился на Сергея:

– Слушай, Волк. А у тебя как с почтением? Как оценишь мои действия?

– Ты пытаешься уйти от прямого ответа. А у ребят, уход от голосовой связи – защитная реакция. Это – барьер. Они так отделяют себя от машин, с которыми много работают и от которых сильно зависят результаты их работы. Очень по-человечески.

– Никакого почтения. – Констатировал Берн.

– Точно. Но, по существу, он прав. – Пётр вздохнул, глядя, как открывается колпак блистера. – Приехали. Добро пожаловать на самый легендарный космодром планеты.

Они шли по узкой дорожке между обсаженными с двух сторон тополями к одноэтажному зданию в глубине парка. Кудринка догнал Сергея и пошёл с ним рядом.

– Так вот – продолжу. Вопрос, который ты задал, сложен сам по себе, но время я не поэтому тянул. Всё дело в твоих реакциях. Всё очень необычно. Психологи в тупике, по-сути. Ты ведь совершенно не интересуешься ходом работ по твоей специфике – уже не обычно. На сегодняшний день мнений «по поводу» – пруд пруди, а рекомендаций, как себя вести – ноль.

– Как вести? Как людям.

– Понятно. Но ты являешься человеком, пережившим без перерыва целый ряд сложных, стрессовых ситуаций. Психофизические нагрузки – запредельные. По-хорошему, ты нуждаешься в длительном отдыхе и соответствующем лечении. Но что это должно быть за лечение, никто не знает. Мало того, нет никаких свидетельств того, что вообще есть то, что нужно лечить. То есть отрицательных последствий не обнаружено. Это – раз. Два – опять твои реакции.