Пьяная Россия. Том первый

И он взорвался, рассыпаясь бранью.

Подростки

– К чему ты стремишься, чего хочешь от жизни? – кричала на щуплого подростка полноватая женщина средних лет.

– Хочу квартиру в Москве, – принялся загибать пальцы подросток, – хочу торговую площадь в крупном торговом центре. Хочу сдавать эту самую площадь в аренду успешному продуктовому магазину. Хочу дорогую иномарку, кататься по ночным клубам, танцевать, коктейли пить, очаровывать девушек и ничего не делать!

Гордо закончил он. Женщина на это заявление, презрительно хмыкнула и ушла в дом, хлопнув дверью и оставив подростка сидеть на крыльце.

– Как оно, а? – заглянул через забор, другой подросток. – Достает, да?

Сочувственно вздохнул он.

– Я не собираюсь так просто сдаваться! – бросил подросток в сторону закрывшейся двери.

– Твоя мать с причудами, – кивнул второй подросток, – и моя тоже странная!

– Рассказывай! – потребовал первый.

– Говорит, отречется от меня, – пожаловался из-за забора мальчик, – и твою душу сожрет дьявол.

– Глеб! – распахнула двери мать. – С кем это ты тут?

Увидала второго подростка, не успевшего спрятаться, и сузила глаза:

– А это ты, друг закадычный, Александр? А ну, пошли оба прочь со двора!

Замахнулась она на них полотенцем.

Оба подростка поспешно ретировались. На пустынной улице с квохчущими курицами, исследующими заросшие травой придорожные канавки, огляделись.

Сашка подтянул штаны, нехотя предложил:

– Пойдем, что ли к церкви?

– И чего будем делать, богу молиться? – съехидничал Глеб.

Сашка пожал плечами. Вскоре, загребая босыми ногами придорожную пыль, дошли до поселкового храма.

Сашка задрал голову на колокольню, где возился, начищая колокола старый священник.

– Батюшка, – приставив ладони ко рту заместо рупора, окликнул священника, Сашка.

Священник перевесился через перила колокольни:

– А, молодежь, – поприветствовал он ребят и махнул. – Лезьте сюда!

Подростков не надо было уговаривать, в один миг, поднырнув в небольшой узенький проходик со старинной дверью, на четвереньках вскарабкались они по крутым ступенькам каменной белой лестницы.

– Ух, ты! – заплясал Сашка, оказавшись высоко, над крышами домов поселка. – Мать честна, красотища-то какая!

– А вон и лес! – указал Глеб и добавил, поеживаясь. – Угрожает!

Священник перекрестился:

– Лес не лес, а потушил его сегодня, невесть кто!

– Это когда горел? – всполошился Сашка. – Почему я не знаю?

– Спать надо меньше! – укорил его батюшка и уселся поудобнее на деревянную скамью, стоявшую тут же, на площадке колокольни.

Ребята сели возле, приготовившись слушать.

Священник, оглядев колокольню и задержавшись взглядом на сияющих колоколах, вздохнул:

– Полез я звонить к заутрене, вижу, черный дым валит.

– Где? – привстал Сашка, вглядываясь в сторону леса.

Отец Алексий махнул рукой, ребята проследили направление.

– Гляжу, лесничий наш, дед Паша бежит с дубинкой лес тушить.

– С дубинкой? – переспросил Глеб, удивляясь.

– А он завсегда с дубинкой, – кивнул батюшка и продолжил, – но не успел добежать, как лес сам собой потух.

– То есть? – изумился Сашка.

– Вместо черного, белый дым повалил, а после и вовсе исчез, – подтвердил священник, – лесничий сюда взобрался, смотрел.

– Ну, да? – не поверили мальчишки. – Страхолюдина залезал на нашу колокольню?

– И не страхолюдина он вовсе, – рассердился батюшка, – а лесничий!

– Будто все лесничие могут так выглядеть! – фыркнул Сашка.

– Витенька не выглядит страхолюдиной, – вспомнил про второго лесничего, Глеб.

– Дед Паша дело делает, а ваш Витенька ворует, – рассердился, вконец, священник и вскочил, забегал по колокольне.

– Чего он ворует? – не понял Сашка.

– Вино для причастия! – недовольно сказал батюшка. – Напросился в церковь псаломщиком, обманул отца Николая.

– Отец Николай уже старенький, – поддакнул Сашка.

– И доверчивый, – вклинился в разговор, Глеб.

– Вот Витенька и пользуется его доверием и плевать ему, что он почетный настоятель церкви, каждый божий день из бутыли лакает, но ведь запасы вина у нас не бесконечны!

Развел руками священник, нахмурился и покачал головой.

– А, давайте Витеньку в лес сведем, – беспокойно заерзал на скамейке, Сашка.

Глеб непроизвольно дернулся:

– Как в прошлом году? Толика родители свели, к дереву привязали, а наутро нашли обезумевшим и искусанным комарами?

Сашка нервно посмотрел на друга:

– Согласись, тебя мать тоже пугала в лесу оставить?

– До сих пор пугает! – вздохнул Глеб.

Священник присел рядом с мальчиками.

– Твоя мама, – положил он руку на плечо Сашки, – озлобленная, усталая женщина, брошенка!

– А твоя, – повернулся он к Глебу, – старается воплотить в детях свои нереализованные мечты!

– Нинку, мою сестру, в музыкальную школу таскает, – подтвердил Глеб, – а у Нинки пальцы коротенькие, ручки толстенькие, куда ей на пианино играть!

– Она стремится прогнуть своих детей под себя, улавливаешь мысль? – поинтересовался батюшка.

И тут, над открытым люком показалась нечесаная голова Витеньки.

Витенька поднял флягу:

– Отец Алексий, давай выпьем, за врагов наших, пробуждающих нас своей ненавистью к жизни!

– Опять ты! – с досадой, произнес отец Алексий.

Витенька вылез из люка, встал, покачиваясь, на губах его блуждала беспокойная улыбка:

– Лесничий пропал. Дед Паша!

Любовь и кровь

– Чего болтаешь? – недоверчиво рассмеялся отец Алексий. – Я его утром видел.

– Так-то утром, а теперь уже день, – возразил Витенька, – в лес надобно идти, на поиски!

– Вот ты и иди! – отрезал отец Алексий, неприязненно оглядывая тощую фигуру пьяницы. – Ты же второй лесничий!