Пьяная Россия. Том первый

– Что ты, что ты! – с ужасом в глазах, отступил Витенька. – Я в лес ни ногой!

– Так ведь ты зарплату получаешь! – напирал отец Алексий.

– Какая там зарплата, копейки! – отмахнулся Витенька.

Отец Алексий прищурясь, смотрел на него.

– А, Палыч в курсе? – имея в виду не зарплату, но исчезновение деда Паши, спросил батюшка.

– Он надеется, что я вру! – сообщил Витенька, отхлебывая из фляги.

– А ты врешь? – отец Алексий понизил голос и мальчишки с удивлением взглянули на него.

– Возможно, он еще жив, – неуверенно предположил Витенька и посмотрел в сторону леса.

Внезапно, священник перешел в наступление.

– Ты покажешь нам, где он находится?

– Я не пойду! – слабо запротестовал Витенька.

Но отец Алексий крепко вцепился в ворот рубашки пьяницы.

– Да, что с тобой? – вскрикнул он. – Если ты поисковик, если можешь помочь, так помогай, во имя Бога!

– Я боюсь чертей! – заплакал Витенька, но вниз, с колокольни полез.

Лесничего они нашли на окраине леса, под знаками. Он выполз самостоятельно, едва дыша, весь в крови и болотной грязи, болота в лесу имелись, но очень далеко, до них было три дня пути да и то, если бежать со всех ног, перепрыгивая через буреломы и продираясь сквозь колючие кустарники.

Одним словом, нереально.

– Кто тебя так? – наклонился к лесничему, священник.

Витенька, икая с испугу, прятался за спины мальчиков.

– Кикимора! – сообщил дед Паша и потерял сознание.

На руках они понесли его в поселковую больницу. По дороге, обрастая людьми, набегающими со всех сторон. Мальчиков давно оттеснили, громадного и очень тяжелого лесничего несли уже человек десять, поселковых мужиков и больше ста человек суетились рядом, готовые сменить товарищей.

– Теперь-то он расскажет! – кивали старухи, торопливо пробираясь следом за процессией.

– Глеб!

– Мама?

Она удержала сына, пытливо заглядывая ему в лицо.

– Надеюсь, это не ты его нашел?

– Отец Алексий! – показал на торопливую фигуру священника, Глеб.

– Глеб ни в чем не виноват! – попытался заступиться за друга, Сашка.

– Отшлепать бы вас, негодники! – ее лицо сморщилось, под глазами четче, чем обычно, выступили морщинки.

– С нами ничего не случилось, – возразил Глеб, с тоской наблюдая за переменами во внешнем облике матери.

– Ты знаешь, что все дома стоящие близко к лесу продаются? Знаешь, сколько грибников пропало, а детей? И все эти люди не углублялись в лес, а ходили по краю!

– Мы просто помогли священнику! – вмешался Сашка, стараясь сбить с толку мать Глеба и таким образом, погасить ее панику.

– Мы бы уехали, – обратилась к нему мать, по-прежнему следуя за толпой, – но мы вложили все деньги в обустройство дома и теперь у нас двойная кирпичная кладка, теплая пристройка с верандой и черепичная крыша!

– Да, – согласился Сашка, – моя мама тоже тратит заработанные деньги на удобрения для земли и в этом году пришлось раскошелиться на утепление дома.

– Вот видишь, – проникновенно говорила мать Глеба, – «Начало» – наш дом, куда мы поедем из поселка, когда столько сил вложили в созидание домашнего тепла и уюта?

Процессию догнала Нинка, младшая сестра Глеба. И Сашка, покосившись на нее отметил, что несмотря на малый рост и отнюдь не хрупкое телосложение, она предпочитала тщательно подобранную и поглаженную одежду.

К тому же Сашка рассчитывал в будущем увидеть Нину великолепной хозяйкой. Она уже сейчас, в свои неполные девять лет спокойно поддерживала в доме чистоту, тогда как сашкина мать беспрестанно орала и делала много шума из простой приборки.

Нина никогда не хвасталась вкусно приготовленным обедом, но сашкина мать требовала благодарности и начинала свирепеть, если Сашка, съедая еду, забывал произнести заветное слово.

Мать у Сашки теряла волосы и ресницы. Но у Нины были самые длинные ресницы на свете и самые густые, блестящие волосы. Сашка наглядеться не мог в яркие зеленые глаза своей подруги, в то время, как у его матери глаза от злости давно поблекли.

Комната Нины была светлой, проветренной и ослепительно чистой, с фиалковыми обоями и пушистым синим покрывалом на мягком диване.

Не то, что у сашкиной матери, где неделями, на полу валялись пакетики от чипсов, и под слоем пыли не было видно цвета ковра на полу.

Сашка грезил о Нине, но предпочитал молчать, твердо решившись подвести ее постепенно, по мере взросления к мысли о себе, как о единственном и неповторимом мужчине в ее жизни. Он хотел жениться на ней и, имея такую цель, решил после окончания школы, устроиться на работу, скопить денег на покупку отдельного дома, ему нравилось лелеять эту мысль, нравилось быть частью семьи Нины. Свою жизнь, погруженную из-за бесчинств матери в тень, он ненавидел, тогда, как мечтал прорваться в свет, имея в виду Нину.

– Пойдем, – потянула его за рукав, будущая невеста.

Сашка машинально оглянулся. Нина боязливо глядела на процессию, уходившую вперед, по улице, к больнице.

– Мама после, расскажет! – и она, ухватив Глеба другой рукой, потащила мальчиков за собой, к дому.

– Будьте осторожны! – с тревогой в голосе, проговорила мать, наблюдая за детьми, а после устремилась вслед за толпой.

Сашка, усевшись на стул в кухне дома своих друзей, с удовольствием слушал шипение яиц на сковородке, глубоко вдыхал восхитительный запах жареной колбасы.

Нина дождалась, когда вскипит вода в чайнике и прямо перешла к теме, которая, по всей вероятности занимала ее мысли.

– На лесничего напали, да?

– Кикимора, – кивнул Сашка.

– Кикимора? – переспросила Нина, разливая чай по чашкам.

– Дед Паша сам так сказал, – подтвердил Глеб, придвигая тарелку со своей порцией яичницы к себе поближе.

Нина вздохнула и посмотрела через чистое окно на лес, хорошо видный даже отсюда, из-за домов.

Внезапно, в поле ее зрения попала небольшая темная фигурка, раскачивающаяся на ветру, вместе с сосной. Фигурка сидела среди ветвей, у самой вершины.

– Смотрите, смотрите!

Каннибалы

– Мы туда не пойдем! – резко произнес Глеб, и Нина изменилась в лице.

– Но если это кто-нибудь из пропавших детей?! – она слегка повысила голос.

– Мы дождемся взрослых. Нет, мы сами пойдем к больнице и все расскажем людям!

– Хорошо, только про кого мы будем рассказывать, – Сашка приблизился к окну, – ежели там никого нет…

Ребята выглянули. Сосна горделиво покачивала зеленой вершиной.