Пьяная жизнь
Шрифт:
антисоветского, так как сразу после освобождения Доманёвки,
весной 1944-го, был вновь мобилизован и в числе десятков тысяч
«румынских
прихвостней»,
едва
достигших
17-и
лет,
необученных и безоружных, брошен в бойню Сандомирского
плацдарма…
Рассказывал, что от роты после первого боя осталось 4
человека. Победу встретил в Австрии. Имел несколько наград, в
том числе медаль «За отвагу».
У них была настоящая любовь. «Ой, як я його любила! А
він
была создана для большой любви. Что касается Сергея, то его
способность испытывать высокое чувство сложно было даже
представить.
Валерий Варзацкий
В 1968 – 1969 годах мне пришлось работать с ним в одном
карауле в Профессиональной пожарной части №18. Сутки
дежурили, трое суток отдыхали. Чтобы там ни плели злые языки
о спящих пожарниках и отсутствии воды в баках, нервное
напряжение, особенно ночью, постоянно давит. Не помню, чтобы
кто-то из нас уснул во время дежурства. Лежали на кушетках,
вели бесконечные беседы, выходили курить, меняли друг – друга
у телефона за столом дежурного.
Вот тогда-то я, может быть впервые в жизни, осознал, что
внешность не всегда соответствует внутреннему миру человека.
Дядя Сережа был «большим». Ростом под 185 см.
Широкие плечи. Широкие кисти рук. Широкие ладони. Толстые
пальцы. Живот как у штангиста-тяжеловеса подчёркивал
физическую мощь. Выражение лица хмурое, недовольное.
Низкий лоб. Взгляд иронично-презрительный. Волосы густые,
кудрявые. От его облика веяло силой, решительностью,
бескомпромиссностью. Прозвищем «Сила» кто-то попал прямо в
точку.
В свободные от дежурств дни дядя Сережа «бив камінь»,
то есть в карьере добывал ракушечник для строительства частных
домов. Фантастически тяжелая работа, в полном смысле слова
каторжная! Орудия труда – молот, лом, кирку, лопату в
брезентовом мешке, прикреплённом к велосипеду, привозил на
дежурство, чтобы утром, после окончания смены, не теряя
времени, ехать «на камінь».
Тогда не было жесткого законодательства о недрах. Далеко
в степи, вдали от населённых пунктов, находил балку с выходами
ракушечника и один, без помощников, работал от восхода до
захода.
ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ
И военное прошлое и «пожарка», где мне пришлось видеть
его «в деле» и многолетний «бой с камнем» не давали никаких
оснований «заподозрить» Сергея Держака в романтичности,
сентиментальности, мечтательности. Но он, клянусь вам, был
таким! Хотя и не осознавал этого.
Его внутренний мир во многом стал понятен мне
значительно позже. А впервые я поймал себя на мысли, что он
какой-то не такой, как мне казалось до того, во время наших
ночных
бдений на дежурстве.Во-первых,
дядя
Сережа
оказался
блестящим
рассказчиком. Сам о себе говорил: «У мене цих історий, як у
дурного махорки». Рассказывая преображался, становился
актёром, копировал героев своих повествований, как Тёркин
«весело и складно» врал, вызывая наш хохот и просьбы «выдать»
ещё что-то.
Во-вторых, я понял из его историй, что он романтик и где-
то авантюрист, в хорошем смысле. Любил дорогу, перемену
обстановки, лет пять комбайнером ездил на Целину, работал в
Молдавии. Да взять хотя бы те же карьеры в глухомани.
Говорил: «Мені не скучно там одному. Птички співають. Ляжу на
землю, а вона тепла, трава пахне, небо синє-синє…»
Верю тёте Кате. «Сила» был способен на большое чувство.
Погиб нелепо. В самом центре Доманёвки на велосипеде
въехал под задние колёса грузовика. Прохожие услышали
странный треск. То лопнул его череп.
Долгие месяцы тётя напоминала робота. Вроде бы и на
работу ходила, но как «отмороженная», перестала варить (для
кого?), подумывала «пойти за ним»…
Вдруг Сергей начал «приходить» к ней сам. Во сне.
Разговаривали. Пожаловалась, что не может найти деньги,
Валерий Варзацкий
которые копили на мотоцикл, а надо отдавать долги. Он указал
место тайника в подвале. Утром пошла, нашла деньги и отдала
долг.
Ночные «посещения», состояние полусна измучили её до
предела. Просила не «приходить» уже, найти себе кого-нибудь
«там»… И вот после некоторого времени отсутствия Сергей
«появился» в сопровождении молодой, симпатичной, чернявой
женщины. Сказал, что это его жена. Тётя их благословила.
Больше не появлялся.
Любовь к Сергею жила в её сердце до конца земной жизни.
В последние месяцы перед уходом она часто говорила о нём с
нежностью и тоской. Вспоминала, как они начинали жить вместе.
Как бедствовали: «Найняли землянку. Мама дала кровать. Я
застилила її шинелью. Куфайка під голову і все. Ні простині, ні
подушки, ні стола, ні стула. Нічого не було. А все одно були
щасливі!»
Самым страшным испытанием для тёти после гибели мужа
было одиночество в доме, который они с огромным трудом
построили. Не представлявшая жизнь без семьи она не находила
места в «четырёх стенах». Спасалась работой, подолгу
засиживалась у нас. При каких обстоятельствах сошлась с
Геннадием (по паспорту Игнатий) Николаевичем Першиным я у
неё не успел расспросить.
Жена бросила его и уехала в Одессу. Жил в семье сына
недалеко от тёти. Работал диспетчером в автопарке. Любил