Пьяный полицейский

Когда поезд достаточно удалился, мы осторожно вышли из леса. Успокойте свою бабу, сказал полицейский, а то ведь и уебать могу. А что у вас случилось, спросил я. Вопросы здесь задаю я, сказал полицейский. Сержант Захваткин. От него все еще невыносимо несло этиловым спиртом. Вы зачем напали на женщину? Я все видел, сказал я. Вместо ответа он молниеносно достал дубинку и ткнул меня в солнечное сплетение. Я согнулся. Будешь пиздеть, наставительно сказал он Гале, я их всех отпизжу. Сначала его, потом его, а потом и его. Ясно? Ясно, сказала Галя. Так вот, повторяю вопрос, сказал полицейский. Чья машина, у кого права и техпаспорт. Моя, сказал водитель. Вы знаете, что вы ее оставили на железнодорожных путях общего пользования и чуть не спровоцировали крупную аварию? Только своевременное вмешательство работников министерства внутренних дел помогло ее предотвратить. Между прочим, ехал состав с нефтепродуктами. Знаю, угрюмо сказал водитель. Вы знаете, какой за это полагается штраф? Представляю. Огромный, с удовольствием сказал полицейский. Не только административная, но и уголовная ответственность! Может, как-нибудь так, сказал водитель. Никто же в итоге не пострадал. Может! Может, и так! засмеялся от радости полицейский. Но сначала разберемся в ситуации, я вижу, вас тут много. Ваши документы! сказал он иностранцу. Я не понимайт, сказал иностранец. Понятно, иностранец, сказал мент. Ваши документы! Я подал ему паспорт. Так, куда направляемся? Язык у него ужасно заплетался, понимать его было чрезвычайно трудно. В Киров, по месту прописки, сказал я. О, кировский? обрадовался он необыкновенно. У меня корешок армейский из Кирова, Паша Матанцев, может, знаешь такого? Конечно, знаю, сказал я, Маша Патанцев. Нет, Паша Матанцев. Ну мы в школе звали его Маша Патанцев. Маша Патанцев! Хитро! сказал полицейский. Ох, скажу я ему, поржем. А эта кто? А это моя секретарша. Сам-то я ученый, с конференции еду, а это моя секретарша Галина. Не сердись на меня, Галечка, сказал полицейский. Раз это друг Паши Матанцева, значит, он и мой корешок… Погоди-погоди… До него стало доходить. Ты что, правда ученый??? Ну да, сказал я. Занимаюсь корреляционно-иммунными функциями с высокой нелинейностью. Вот, могу книжку подарить – и я дал ему свой автореферат. Ну, профессор! Ну ты даешь! восхищенно кричал полицейский. Пашке расскажу, он охренеет! А я его с конференции везу, встрял водитель. Из Ебурга. С тобой у меня все равно разговор короткий, сказал полицейский. Я б тебя сдал в ГУВД, если б ты не вез моего кореша великого ученого Ваську Загибалова! Но и так просто отпустить тебя не могу, ибо правонарушение. В общем, так. С тебя чирик, с иностранца водка, ученого и его бабу отпускаю так. С бабы минет. Шутка! Понятно? А откуда у иностранца водка, спросил я. А у иностранцев всегда водка, русский сувенир! У меня на них глаз наметан! Непонятно только, откуда он у вас. Что у нас? Да иностранец! Да так, приблудился, сказал я. Иностранец, хотя по-русски и не понимал, в очередной раз как-то догадался, о чем идет речь, может быть, по ключевому слову vodka, достал из рюкзака бутылку и протянул полицейскому. Вот видишь, глаз-алмаз, сказал тот, и я восхищенно заохал. Привет Паше передавай, не забудь, сказал я. Да вот прямо щас могу позвонить, хочешь? Черт, сел. Ну ниче, в машине где-то павербанк. Полицейский открыл подаренную иностранцем бутылку водки и сделал большой глоток. Слушай, такое дело, сказал я. Мы заблудились, нам в Шалю бы надо. Машина еще, может, сломалась. Тут вообще электрички останавливаются? Останавливаются, сказал мент. Только двери не открывают. А чего тогда останавливаются? Ну порядок такой. А двери чего не открывают? А чего их открывать, требования безопасности же. Тут все равно никого никогда не бывает, только зоны кругом, если кто и сядет, так это беглые зэка. Или ворвутся внутрь, порежут тут всех нахрен. Нужно это кому, сам подумай? А еще ученый. Так что нечего тут, нечего. Как же нам до Шали добраться? У нас колесо спустило. Колесо? А-ха-ха-ха-ха! А берите мое колесо! Все равно у меня не машина, а подводная лодка уже. Да как же мы… Бери, бери, сказал! а не то застрелю, и он вытащил большой полицейский пистолет. Ладно-ладно, возьмем, не стреляй. Полицейский отпивал водку из иностранцевой бутылки так, словно там была вода. Не помню, говорил ли я, что спиртом пахло очень сильно. Так, подъехали к моей машине и поменяли колесо, ясно? А, вы не можете. Тогда пошли. На берегу он сел в свою машину, водитель неохотно поставил домкрат, приподнял авто с полицейским внутри, стал откручивать колесо и делать все, что полагается в подобных случаях (то есть в тех случаях, когда в дымину пьяный мент смотрит на тебя из окошка залитой водой патрульной машины и время от времени для смеху наставляет на тебя пушку). Так как нам до Шали добраться? До Шали? Это просто. Вон, мимо того санатория, в котором когда-то творили Альчиков, Ботев, Козлов, Милентьев, Новиков, Коньков, Перминов, Беляев, Четвертных, Чопюк, Якимов и прочие, ну ты понимаешь, о ком я, он явно упивался своей властью. Ну а дальше? Дальше? Дальше то налево, а то и направо, в общем, дорога выведет. Далеко? Далеко, спрашивал я. Но пьяный полицейский уже не отвечал. Он спал.

Чего дальше делать-то будем, спросил я у шофера. Чего-чего… Его колесо мне подойдет. Тоже восемнадцать. Вообще повезло. Так что, предлагаешь правда его колесо себе взять? Не возьмем – убьет. Это я точно знаю. Ну, может, на буксир его тогда, с запаской? Это можно, сказал водитель. Ладно, пойду поссу, – и он отошел. Иностранец с Галей стояли на платформе и сверху наблюдали за нами.

Таким образом, я временно оказался один рядом с машиной со спящим полицейским внутри. И вот что случилось дальше. Дальше вдруг спящий полицейский проснулся, заорал: А? Что? Ты кто, падла? – и выстрелил в меня, но по причине крайней алкогольной интоксикации не попал. Я отскочил в сторону и укрылся за ближайшим валуном. Остальные попутчики тоже сразу куда-то исчезли. Еще одна пуля ударилась о валун с той стороны. Не стреляй! Свои! – закричал я. Я друг Паши Матанцева, профессор! Какого такого Паши Матанцева? Ну из Кирова, армейского корешка твоего. А откуда мне блять знать, что ты профессор? А у тебя в кармане моя книжка! О некоторых свойствах корреляционно-иммунных функций с высокой нелинейностью! О бля, точно, донеслось через минуту. Выходи, профессор.

Из дальнейшей беседы снова выяснилось, что в Шалю нужно ехать то налево, то направо, то есть скорее сначала больше налево, а потом в основном направо. А потом снова налево. Вдоль железки только по просеке не едьте, сказал полицейский, там в болото попадете, не выберетесь. Если тут зэка из зоны сбегают, их там даже не ищут, оттуда выхода нет. Никто в это болото и не суется. Через лес, мимо санатория есть хорошая дорога, в смысле короткая. Подробностей этой дороги полицейский сообщить не успел, поскольку опять заснул.

Пока он спал, водитель снял его колесо, поставил себе, а на полицейскую машину поставил свою запаску, значительно меньшего диаметра. Ну все, я поехал, сказал он. Погоди, а нас не возьмешь, что ли? До Шали подкинь? Сначала налево, потом направо, потом опять налево. Да у меня места тут мало, не влезете. Да полно у тебя места! Да нет, не хватит. А ты смотри, ты эти все доски выкинь, а мы тебе вдвойне заплатим. Ну нет, я не могу, у меня заказ. А так мы подохнем тут все, помрем. Совесть у тебя есть? Совесть у меня есть, но этого больного я точно не могу взять. Проснется и начнет снова стрелять. Ну, может, протрезвеет, сказал я. Может, протрезвеет, а может, и не протрезвеет. Ну мы на буксире его. Ну ладно, попробовать можно, но вы тогда возместите все то, что он у меня взял, и за солярку платите. У меня мало осталось. Идет. И ты успокаиваешь этого своего ебанутого друга, раз уж вы такие кореша с Пашей Матанцевым. Хорошо. И еще даешь мне такую же книжку, что и менту. На родине всем буду хвастаться, что настоящего ученого возил. Да у меня мало осталось! Или книжка, или оставайся здесь, твердо сказал водитель. Тогда за дизель сам платишь, сказал я. Договорились, быстро сказал водитель.

Водитель прицепил к ментовской машине буксировочный трос и осторожно поехал. Я сел рядом с полицейским и стал рулить. Просто рули, сказал мне водитель. Куда я, туда и ты. Налево, направо, налево. Ясно? Как не понять, ведь я же ученый. И мы поехали. Для начала въехали на платформу, чтоб добраться до санатория, где творили Альчиков и прочие (платформа с обеих сторон имела удобный пологий скат). Я рулил, как и говорил мне водитель: налево, направо, снова налево. Налево, направо, снова налево. Налево, направо, снова налево. Таким образом машина стала уходить все больше налево, потому что каждый раз я рулил два раза налево и только один раз направо. Поэтому я стал рулить так: налево-направо, налево-направо, налево-направо, примерно как Джеймс Бонд в исполнении Шона Коннери в фильме «Доктор Но». Так дело пошло лучше. В общем, приноровился. Мимо платформы проехал грузовой состав. Мне показалось, что он идет слишком близко, я инстинктивно повернул налево и чуть не свалился с платформы. Учитывая, что я вел машину первый раз в жизни и не знал, куда нажимать в такой ситуации (когда чуть не падаешь с платформы), где тормоз, где красная кнопка, а где, может быть, катапультирование или парашют, я стал жать на все подряд и, кажется, выровнял машину. Так мы доехали почти до противоположного ската, когда полицейский справа от меня забормотал во сне и потянулся к кобуре. От страха я опять повернул налево, и машина упала с платформы. Раздался стук, будто камнем попали в стекло, отдалось в задницу. Я вжал голову в плечи, но полицейский снова заснул.

Бля, ты ось сломал, сказал водитель. Профессор хуев, долбоеб. Теперь мы точно не сможем его взять. Ну, может, в салон, спросил я. Да ты посмотри на это тело! Нет, брать его не буду, есть только три места. Или на, хочешь, забери свою книжку, пускай он вместо тебя едет.

Стало понятно, что полицейского все же придется оставить. Я пересел в машину к водителю, и мы начали свое путешествие до Шали вчетвером, без пьяного полицейского. Впрочем, нет, еще не начали. Около закрытого санатория, на асфальтовой хорошей дороге, сквозь которую, правда, начали пробиваться хвойные (или лиственные) растения, я закричал «Стой!». Чего тебе еще, сказал водитель. Он ведь там один остается. Ну мы всё же решили, как-нибудь выберется, для него поезд остановится, как протрезвеет, он же мент. Но все-таки… Поехали давай, нечего мне голову морочить! Все-таки я ему дам свою сухую куртку, его форма вся промокла, замерзнет, решил я. Давай скорее, сумерки скоро, закричала на меня Галя. Иностранец же смотрел как сова. Когда я уходил, я слышал, как Галя спрашивает у водителя: как вам моя прическа?

Я подбежал к полицейскому, с большим трудом снял с него форму. Во сне он причмокивал губами. Я друг Паши Матанцева, я друг Паши Матанцева, как мантру, повторял я. Потом надел на него свою куртку и, чтобы самому не замерзнуть ночью, взял его форму. Где-нибудь просушу. Нагрудный знак, на котором было написано «Сергей Захваткин», я перецепить не мог, взял форму со знаком. Теперь совесть у меня была чиста или уж, по крайней мере, очищена: полицейский был укрыт от ветра, в сухой одежде, рядом с ним на сиденье сушились его ботинки и носки. Открыл ему окно, чтоб он не задохнулся от скверного запаха спирта. Хоть ты и полицейский, но все-таки все равно же человек, негоже тебя оставлять замерзать, сказал я в порыве сентиментальности. Потом вернулся к машине. Увидев меня в полицейской форме, водитель сказал, вот мои права, сейчас покажу техпаспорт. Некогда шутить, сказал я, поехали, надо успеть до темноты, извините за задержку.

И мы поехали, чтоб успеть в Шалю до темноты.

День клонился к своему закату. Дорога рядом с санаторием была отличная, но она быстро закончилась, началась грунтовка, потом от нее отделилась вторая грунтовка (налево), потом еще одна (направо). В соответствии с советами пьяного полицейского мы повернули сначала налево, потом направо. Потом снова налево. Потом опять направо. Я мог бы долго перечислять, но выбираю сэкономить время читателя. Общий принцип понятен. В целом мы пытались выдерживать направление к Шале, то есть на запад, но, поскольку погода была пасмурной, мы не могли ориентироваться по солнцу. Галя несколько раз проверяла телефон – сети так и не было. Ни телефона, ни интернета. Как тут сориентируешься? Водитель при этом выглядел уверенно. Он производил (внешне, по крайней мере) впечатление человека, который знает, что делает. Может быть, это общее свойство всех водителей. Чтоб приручить зверя, дрессировщик должен казаться уверенным, иначе зверь его сожрет. А машина – это тот же зверь в сто двадцать лошадиных сил. Был ли он так же уверен изнутри, неизвестно. Помимо дрессировщика машин, он был похож на старого морского волка, который собаку съел в этих путешествиях. Да и то подумать, в океане никаких ориентиров, кроме облаков, да и те изменчивы. Присутствие иностранца тоже обнадеживало. Уж он-то, иностранец, за границей повидал всякого, сюда добрался без посторонней помощи, глядишь, и обратно как-нибудь выберется. И мы вместе с ним. И не в таких передрягах побывали, как бы говорил нам его внешний вид. Времени прошло много, все, должно быть, проголодались. Я предложил собранию пива из поездных запасов, никто не отказался, кроме водителя, который сказал: Я за рулем. Я за рулем. Таким образом, пива ему не досталось. Зато он достал откуда-то из-под сиденья бутерброды с докторской колбасой и стал их есть на ходу, вернее, не сходя со своего водительского сиденья при езде, и этих бутербродов не досталось нам (точнее, иностранцу удалось урвать один).

Лес вокруг был волшебным и колдовским, хотя я сейчас затрудняюсь сказать, в чем именно заключалась его волшебность. Но я попробую просто его описать, возможно, магия вернется. Недостаточно просто сказать, что лес был волшебным и колдовским, нужно обоснование. Во-первых, в нем было полно валунов, разных размеров, от простого булыжника до камней размером с дом. Не пятиэтажный дом, а, например, двухэтажный. Эти валуны, несмотря на свое обилие, не составляли самостоятельной части ландшафта. Составляли существенную, разумеется, но не самостоятельную часть. Их было много, но все они были между деревьями. О деревьях, напротив, нельзя было сказать, что они находятся между валунами. Из этого следует, что деревья были более самостоятельной частью пейзажа. Деревья были даже главнее воздуха – опять же, легко проверить: воздух находился между деревьями, а не деревья находились между воздухом, между воздухами или в воздухе. То есть, во-вторых, значит, колдовство заключалось главным образом в деревьях. Деревья были в основном хвойные, но встречались и лиственные, листья с которых уже облетели, и вся цветовая гамма была серо-буро-зеленая. Но не только гаммой выделялись эти деревья. Много было деревьев кривых, сухих, дуплистых, узловатых или, наоборот, прямых, как гардина, или торчащих вверх, как зонтик, или раскидистых и высокобонитетных. Сумрачен и довольно темен был этот лес. Не попадались нам солнечные стройные боры или березовые прозрачные рощи, все словно в дымке. Как будто рисовал этот лес не Шишкин, а Дюрер с техникой Брейгеля. Вот какой это был лес. В-третьих, корни. Корни торчали из-под земли везде, колеса пересчитывали их, и можно было подумать, если закрыть глаза, что не по лесной дороге ты едешь, а снова в поезде по железной дороге, только очень тряской. В-четвертых, грибы. Они росли повсюду, несмотря на то что был уже ноябрь. Они росли даже из валунов (см. «во-первых») и на деревьях (см. «во-вторых»), на деревьях больше. В-пятых, геологический ландшафт. Местность вокруг была необычайно холмистая, приходилось то натужно взбираться вверх, то притормаживать, чтобы не ускоряться по пути вниз. Сколько ни ездил, такой дороги не видал, воскликнул водитель, даже в горах! Дополнение к пункту про грибы: очень много было мухоморов и разных поганок, не исключено, что и бледных. Ну и, в-шестых, встречались и таинственные рукотворные объекты, такие, как домики на курьих ножках для хранения припасов, потемневшие от времени пни, в углублениях которых что-то поблескивало, какие-то сети, натянутые между деревьями, шалаши из хвороста и так далее. Все говорило о том, что лес обитаем. Эти места кто-то очевидно регулярно посещал, мы видели следы людского присутствия, но самих людей не видели (не считая, естественно, нас самих). Может, оно и к лучшему. Нет, магия не вернулась.

Пока мы ехали по этому лесу, закономерно постепенно стало темнеть. Никакого заката или сумерек, просто света становилось все меньше и меньше. Как будто стало заканчиваться в мире вещество света и приходить на его место вещество тьмы.

Как дальше ехать, куда дальше ехать, я не знаю, сказал водитель. Но ехать, наверно, надо? Он смотрел на меня вопросительно. Как-то оказалось, что в этой экспедиции я стал командиром – не из-за особых лидерских качеств, просто все остальные были еще менее пригодными. Водитель привык всем повиноваться, куда скажут, туда и едет, иностранец был для фона, как инвалид, а Галю никто всерьез не рассматривал, потому что она женщина. Кроме того, у меня была полицейская форма, придававшая мне солидности. Ну, давай проедем еще немного, а потом и привал, сказал я. Так-то еще не поздно, просто темнеет рано. Ноябрь самый темный месяц в году, снега еще нет, а дни короткие. В том-то и дело, сказал водитель. В том-то и дело. У нас так же.

И мы ехали дальше во все истончающемся свете, пока не увидели впереди огонек. Это был свет фонарика, а фонарик был в руках у человека с рюкзаком и гитарой, по всем признакам – геолога. Наконец-то! Ура! – закричал геолог. Наконец-то люди! Что случилось, спросил водитель, заглушив двигатель. Я отстал от партии, поспешно стал объяснять геолог, мне нужно выбраться к какому-нибудь жилью. Возьмите меня к себе в машину. Куда мы тебя возьмем, у нас места нету, хмуро сказал водитель. Одному вон уже отказали. Он пьяный был, поэтому и отказали, сказала Галя. А этот вроде не очень пьяный. Иностранец допил свое пиво и громко рыгнул. Я не пьяный! – закричал геолог. Может, подвинетесь? Он совал свою голову в окошко мимо Гали, чтобы посмотреть вовнутрь, Галя отбивалась, но безуспешно. Увидев на заднем сиденье меня в полицейской форме и иностранца в мундире, он сразу сказал: вот у меня и документы есть. Да мы сейчас и не едем никуда, сами не знаем, как до цивилизации доехать, сказал я. Думаем здесь заночевать. Зачем здесь! – закричал геолог. Зачем здесь. Я видел, там избушка стоит. Далеко, спросил водитель. Да, может, кил'oметра полтора. А сам что ночевать там не стал? Дак я пошел искать, может, кто до Шали подвезет. Слышь, Рауф, сказал я, тоже в Шалю едет. Может, подвезем его? Да сказано же, мест нет, закричал водитель. Да вон там еще место. Нет, там нет. Там дух моего покойного брата едет. Туда только багаж ставить можно, живой жопе садиться нельзя. Все ошеломленно замолчали. Всеобщую неловкость растворила Галя. Как вы находите мою прическу, спросила она у геолога. Ничего прическа, интересная, ответил геолог. Вот и я так думаю, сказала Галя. Давайте до этого жилья доедем, переночуем, а утро вечера мудренее, предложил я. Вы пешком идите, дорогу показывайте, а мы за вами.