Пять Кругов. Сабнак

Астарот осекся и посмотрел на меня.

– Ну не сейчас, – сказал он Маммоне, успокоившись так же внезапно, как и до этого внезапно впал в бешенство. – Я благодарен тебе за помощь. Теперь иди и дай мне ввести поверенного в курс дела.

– Хорошо улыбнулся мой провожатый. – Я понимаю. Но все же помни, что мы делаем общее дело.

Астарот одобряюще кивнул, и Маммона, довольный этим согласием вспыльчивого демона, тут же исчез, не сказав ни слова.

Я остался стоять в тронном зале, не сводя глаз с прекрасного падшего ангела.

– Я просил этого искусителя, – Астарот указал на место, где только что находился Маммона, – рассказать тебе кратко о том, что ты видел по пути сюда. Он сделал это?

Я утвердительно кивнул головой.

– У тебя, как я понимаю, много вопросов. В свое время я отвечу на все из них. А сейчас слушай главное. Я расскажу тебе то, что ты, прежде всего, должен знать. Это есть причина наших отношений с людьми.

Астарот немного задумался, словно подбирая слова, глубоко вдохнул и начал рассказ.

– Если ты помнишь историю изгнания из рая, – сверкнул он зелеными глазами, – то не будешь спорить с тем, что до падения рода человеческого ваше тело было бессмертно, чуждо болезней, чуждо теперешней немощности и тяжести, чуждо плотских ощущений, которые ему теперь соответствуют. Ваши чувства были намного тоньше, а их действие было намного обширнее и вполне свободнее. Облеченный в такое тело, с такими органами чувств, человек был способен видеть всех остальных созданий Творца, к разряду которых он принадлежал своей душой. Он был способен к общению с остальными творениями Создателя. Безгрешное тело человека не служило для этого общения препятствием, не отделяло человека от мира, который был доступен лишь избранным созданиям, к коим когда-то принадлежали и мы. Человек, находясь в этом состоянии, был способен жить в раю, в котором ныне могут пребывать только святые и непорочные душами люди, с которыми по воскресении соединятся их тела. Тогда эти тела оставят в гробах свое бренное существование, данное им при падении человека с небес; тогда люди сделаются духовными и вновь явят в себе те свойства, которые им были даны при сотворении. Тогда люди снова вступят в разряд святых духов и в открытое общение с ними. И тогда решиться, наконец, кто должен властвовать над миром. Придет время Апокалипсиса.

Образец воина, который одновременно сочетал в себе качества свойственные и телу, и духу, вы видели в человеке, которого за это и распяли. К нашему удовольствию, стоит сказать.

Астарот внимательно посмотрел на меня своими ярко-зелеными глазами, оценивая, понимаю ли я то, что он пытается мне объяснить.

– Итак, – продолжил Астарот, явно удовлетворенный тем, что увидел во мне, – я говорил, что вместе с падением изменились и душа, и тело человеческое. В некотором смысле падение было для вас смертью. Видимая и называемая вами смерть, в сущности, есть только разделение души и тела, до этого уже умерщвленных первогрехом. Вы рождаетесь уже убитыми вашим Творцом! Горькая шутка. Вы не чувствуете, что вы мертвы, так же, как и мертвецы не чувствуют боли! По причине падения ваше тело стало в один ряд с телами животных. Вот она ваша эволюция. Вы все спорите о том, какая из теорий верна, забывая, что «по образу и подобию» вы были до того, как ваш Создатель излил на вас свой гнев. Как там говориться? «Бог, произнесши приговор над ними, еще до изгнания их из рая, сотворил им ризы кожаны и облече их». И вы думаете, что так просто вы отделались? Спустились с небес в образе человека и все? Это не в стиле нашего Создателя. Вы под его внимательным присмотром, прошли весь путь от жалкой клетки до состояния нынешнего человека. Вы долгое время вымаливали хоть небольшую милость, копошась в грязи, плавая в болотах, пожирая друг друга в лесах, издыхая в воздухе, прежде чем заслужили внимание и возможность возвратиться к своему Господину.

А где же ваши верные друзья? Где же все те, с кем вы могли общаться ранее? Святые духи бросили вас. Они по большей части отказались от общения с вами, как с недостойными такого общения. Вспомни, кто в основном заботиться о вас, и кто чаще всего стоит рядом? Архангелы? Ангелы? Сам Создатель? Нет. Они слишком горды. О вас заботятся такие же, как и вы сами. О вас заботятся только ангелы-хранители. А это просто просветленные человеческие души, которые после смерти были прощены и допущены в рай. Те, кого вы называете ангелами-хранителями – никакие не ангелы. Ангелам до вас нет дела.

Мы же не просили Творца о снисхождении, мы не раболепствуем. Мы живем среди вас, не задираем свой нос и готовы всегда вас принять. Всем вам, нужно знать, что общение со святыми Ангелами несвойственно вам по причине отчуждения от них тем, что они называют падением, а мы называет познанием. Поэтому вам больше свойственно общение с духами отверженными, к разряду которых вы, не осознавая этого, принадлежите душой. Так как и мы, и вы отвергнуты Создателем и все вместе несем наказание.

Астарот замолчал и внимательно посмотрел на меня.

– В тебе пока таится непонимание, – сказал демон, направляясь к своему трону. – Ты еще не знаешь той цели, к которой мы идем. Я открою ее тебе позже. Сейчас ты должен все осмыслить и ознакомиться с нашими порядками. Иди осмотрись и отдохни. В отличие от Ангелов мы нуждаемся в отдыхе и чувствуем боль, это и определило исход битв времен Великого Краха. Я назначу тебе наставника чуть позже. Он сам найдет тебя. А пока возьми вот это.

Астарот протянул мне небольшой резной ключ, испещренный различными символами.

– Это ключ от твоей кельи. Иди за ним. Он укажет тебе дорогу.

Я попытался что-то спросить, но Астарот отрицательно покачал головой.

– Не сейчас, – сказал он. – У меня еще много других дел.

Ключ медленно по воздуху направился ко мне, а Астарот, взмахнув внезапно появившимися за спиной черными крыльями, вылетел из тронного зала.

Мир смертных. Эпизод 1

Поздний теплый летний вечер уже спрятал оранжевую полосу, оставшуюся от солнца. Зажглись

фонари. Улицы были немноголюдны. Изредка только слышался громкий смех загулявшей допоздна подвыпившей компании молодых людей. Иногда смех прерывался крепким матерным выражением или каким-нибудь непристойным звуком.

– Когда кто матерными словами ругается, – вспомнились сразу слова Иоанна Златоуста, – тогда у Престола Господня Мати Божия данный Ею молитвенный покров от человека отнимает и Сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает, понеже мать свою ругает и горько ее оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити, аще не отстанет от онаго матерного слова.

На скамейке, во дворе девятиэтажного дома сидел человек. Он находился здесь уже часа три, но время для него не играло никакой роли. Времени у него было много. На вид ему было лет около двадцати восьми, и внешне он ничем особым от окружающих не отличался: темная куртка с выправленным на нее капюшоном бежевой легкой кофты, синие джинсы, кроссовки и бейсболка.

– Ах ты пьянь старая, – услышал молодой человек за своей спиной у соседнего подъезда. – Когда же ты нажрешься уже наконец.

Муж старушки, что причитала у двери подъезда, попытался что-то ей объяснить, но ничего не получалось, кроме смазанных и запутанных звуков. Он был мертвецки пьян и еле-еле держался на ногах. Руки его постоянно разлетались в стороны, голова болталась, как у игрушечного болванчика.

– Зде-е-есь стой, сво-о-о-лочь ты, – словно вытягивая заунывную песню, голосила старая женщина. – Стой, тебе говорят. Я дверь открою.

Зазвенели ключи, но дверь не успела открыться, так как практически сразу раздался глухой звук. Звук, который может издать только человеческое тело, рухнувшее на твердый асфальт.

– Боже ж ты мой, – снова завыла старушка. – Погань ты пья-на-я. Да что же ты де-ла-ешь! Вставай! Вставай, кому говорят, мешок с дерьмом.

– Мешок с дерьмом, – послышался слева язвительный смешок.