Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна

По знаку лейтенанта два десятка мушкетеров двинулись вслед за ними в парк на почтительном расстоянии.

Последнее, что видел д'Артаньян, следуя за королем и мушкетерами, это стайка дам, делающих вид, что увлеченно болтают, а на самом деле пожирающих глазами короля, удаляющегося под руку с племянницей герцогини ди Лима по направлению к Тюильри. Поэтому лейтенант не удивился, когда к вечеру все в Лувре знали, с кем провел почти весь день Людовик и при этом пребывал в исключительно хорошем настроении.

Некоторый диссонанс внес кардинал.

Он приехал в сопровождении своих гвардейцев, и д'Артаньян неотступно следовал за ними до самого королевского кабинета, где Людовик остался со своим первым министром с глазу на глаз. Их беседа продолжалась почти час, и все это время д'Артаньян стоял у двери, мрачно глядя на вызывающе веселых гвардейцев кардинала, расхаживающих по зале, чуть ли не задевая своими шпагами мушкетеров, сопровождающих кардинала и его охрану от самого входа.

Постепенно в залу перед кабинетом короля стали стекаться все придворные.

Наконец, король вышел вместе с кардиналом, нахмуренный и озабоченный. Он даже ответил что-то невпопад герцогине ди Лима, осмелившейся разлететься к нему с пустяковым вопросом. Более того, он и не подумал представить ее кардиналу. Ришелье внимательно оглядел герцогиню, мило улыбнулся ей и прошествовал к выходу из большой залы в анфиладу комнат, сопровождаемый своими гвардейцами и частью мушкетеров. Людовик мрачно смотрел вслед своему первому министру, наморщив лоб, но как только тот скрылся, он облегченно вздохнул, подошел в мадемуазель де Отфор, морщины на его лбу разгладились, и он заулыбался.

Это видел весь двор.

Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы сделать вывод: король увлечен!

Ночью д'Артанья не сомкнул глаз.

Его терзало незнакомое до сих пор чувство ревности. Констанция Бонасье ни разу не дала ему повода приревновать ее, а вереница последовавших за ней красоток только и делала, что ревновала лейтенанта, возбуждая тем самым в нем игривое, искрящееся состояние самодовольства, словно он выпил пару бокалов шипучего вина Шампани.

Теперь все было по-другому: болела голова, горели глаза, угнетала безнадежность так внезапно родившегося чувства, которое, казалось бы, сулило радость, но увы… Не ему, лейтенанту, соперничать с самим королем!

Он заставил Планше ни свет ни заря наполнить лохань-ванну. Только отлежавшись в теплой воде, он немного успокоился, собрался, побрился — его гасконская щетина умудрялась отрастать за полдня, не то что за ночь, — и вновь, ругая себя, оправился к особняку Люиня, чтобы успеть к выезду кареты с герцогиней и мадемуазель де Отфор, в надежде хотя бы увидеться с ней и перекинуться парой слов. Но не успел он раскланяться, как прискакал кадет де Сен Север. Сердце лейтенанта екнуло и, как оказалось, не напрасно.

— Мсье лейтенант, капитан де Тревиль срочно хочет вас видеть, — отрапортовал юнец, стрельнув глазами на прильнувшую к стеклянной дверце кареты мадемуазель де Отфор.

— Я туда и направляюсь, как вы можете догадаться, кадет.

— Капитан де Тревиль приказал вам ехать немедленно, мой лейтенант.

— Неужели несколько минут имеют значение? — вздохнул лейтенант.

— Капитан де Тревиль предупредил меня, что вы попытаетесь отговориться…

— И что? — мрачно усмехнулся лейтенант.

— Он приказал мне быть настойчивым!

Д'Артаньян попросил прощения у дам и поскакал вслед за кадетом к дому капитана.

— Спите? — непонятно почему этим вопросом встретил де Тревиль лейтенанта, хотя прекрасно знал, что тот встает с зарей. — А вот кардинал не спит. И придумывает всякие идиотские задания моим мушкетерам.

— Он уже отдает приказы мушкетерам?

— Он науськивает короля! — капитан не подумал в раздражении, что невольно уравнял короля с собакой.

— Какие задания? — спросил д'Артаньян, сделав вид, что не заметил вырвавшиеся у старого гасконца слова.

— Гнусные, как всегда! — громогласно заявил де Тревиль. — Понимаете, мой друг, — он взял д'Артаняна под руку, успокаиваясь, подвел его к креслу, усадил, а сам сел за свой письменный стол. — Его высокопреосвященству втемяшилось, что королева-мать, находясь в небезызвестном вам Компьене…

— В Компьенском замке, если быть точным…

— Без вас знаю, разрази меня гром! Не перебивайте меня, д'Артаньян! На чем я остановился?

Словом, находясь в замке, переписывается со своим младшим сыном принцем Гастоном, который пребывает сейчас в Лотарингии и замышляет против его величества…

— Насколько мне известно, капитан, принц Гастон в Лотарингии ухаживает за мадемуазель де Водемон, племянницей герцога Лотарингского, одной из богатейших невест Европы… — опять перебил д'Артаньян своего командира, выражая тем самым недовольство приказом, переданным через кого? — юнца-кадета!

— Одно другому не мешает… Вы станете меня слушать, будь я проклят? Так вот, свои подозрения кардинал каким-то образом связал с пребыванием в Париже герцогини ди Лима, сплел все это вместе и подал королю, как премиленький заговор. Сегодня утром он явился к его величеству и уговорил Людовика изъять любым путем у Марии Медичи письма Гастона.

— Простите, мой капитан, я не понял, кто, по мнению Ришелье, готовит заговор — королева-мать или Гастон?

— Конечно Медичи! — начал раздражаться де Тревиль. — Но, разумеется, при поддержке сына.

— Но тогда зачем кардиналу письма Гастона? Ведь важнее — что пишет королева-мать.

— Слушайте, лейтенант, не допекайте меня своими вопросами! Я в эту гнусность вообще не хочу вникать. Кардинал хочет получить письма и при этом руками Людовика, а самому оставаться в стороне. Эту почетную миссию король возложил на беднягу маршала д'Эстре, а мне приказал выделить для сопровождения его в Компьен два десятка мушкетеров, словно это полицейские альгвазилы, а не благородные дворяне. Словом, лейтенант, вам придется съездить в Компьен. Поверьте мне, я сражался как Геракл, чтобы уберечь вас от этой унизительной миссии, но король был непреклонен и настаивал почему-то именно на вашей кандидатуре, сказав несколько лестных слов о вас. В порядке компенсации, д'Артаньян, я разрешаю вам отобрать в эту поездку своих друзей, чтобы вам не было скучно в пути… Впрочем, скучать вам в любом случае не придется: уверен, маршал не пропустит ни одного трактира, ха-ха!

— Благодарю вас, капитан, вы чертовски заботливы.

— Да, к сожалению, Арамиса с вами не будет, я отпустил его, не согласовав с вами, на исповедь в конгрегацию.

К середине дня д'Артаньян, отобрав из своего взвода девятнадцать мушкетеров и кадета де Сен-Севера, поступил в распоряжение маршала д'Эстре. Кадет, вопреки всему, нравился капитану: собранный, ловкий, исполнительный и даже симпатичный внешне, хотя его портил большой, мясистый нос.

Вскоре они выехали из Парижа по старой Компьенской дороге.