Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна

Д'Артаньян оглянулся. На верхней ступеньке мраморной лестницы, только что преодоленной маршалом д'Эстре, стоял представительный седовласый вельможа, лет пятидесяти, без плаща и без шляпы, видимо, привлеченный шумом во дворе.

— А вы не вмешивайтесь, де Бражелон! — в запальчивости крикнул противник де Сен Севера, тот, кого вельможа назвал де Вардом. — Здесь вам не Орлеан, а мы не дворяне принца.

— Я велел вам остановиться, де Вард! Кровь не должна пролиться на камни этого замка!

Вельможа, положив руку на эфес шпаги, стал торопливо спускаться по лестнице.

Его опередил д'Артаньян. Он сделал несколько стремительных шагов и очутился между молодыми людьми, стоявшими со шпагами в руках.

— Вложите вашу шпагу в ножны, кадет де Сен Север, — повторил он таким тоном, что кадет подчинился.

Де Вард расхохотался.

— Как удобно прятать трусость под личиной дисциплинированности. Жаль, а то я обрубил бы вам кончик носа, милейший кадет, и сделал ваше лицо более привлекательным.

Гасконская кровь д'Артаньяна вскипела.

— Замолчите, де Вард, а не то мне придется проткнуть вас шпагой так же, как я когда-то проткнул вашего родственника, а может быть, и отца! Мое имя д'Артаньян, и вы не можете не знать его.

Де Вард издал нечто среднее между проклятием и рычанием и бросился на лейтенанта.

В одно мгновение тот выхватил свою шпагу, что-то сверкнуло в воздухе с необъяснимой быстротой, шпага де Варда отлетела в сторону и, бренча роскошным эфесом, покатилась по каменным плитам двора. Д'Артаньян первым подскочил к ней, опередив ошеломленного де Варда, наступил тяжелым ботфортом, клинок хрустнул и де Вард остолбенело уставился на свое, еще секунду назад грозное оружие.

— Я с вами совершенно согласен, мсье де Бражелон: кровь не должна пролиться на камни этого замка, — учтиво сказал д'Артаньян подошедшему вельможе и представился: — д'Артаньян, лейтенант королевских мушкетеров, к вашим услугам.

— Виконт де Бражелон, envoy^[10] герцога Орлеанского при дворе ее величества королевы Марии Медичи, — представился вельможа. — Приходится присматривать за мальчишками…

При этих словах де Вард вырвался из рук удерживающих его дворян королевы-матери.

— Не смейте называть меня мальчишкой! И вообще, какого черта вы здесь распоряжаетесь, Бражелон! — подскочил он к вельможе. — Что вы себе возомнили? Убирайтесь к своему господину в Орлеан и не лезьте в чужие дела!

— А у вас действительно слишком длинный язык, виконт, — спокойно сказал вельможа .

— Вы смертельно оскорбили меня, Бражелон! Я вызываю вас на дуэль! — не унимался де Вард.

— К вашим услугам. Как только обстоятельства позволят. Но не здесь и не сейчас, — де Бражелон повернулся спиной к разъяренному виконту и направился в сторону оранжерей.

Наблюдавший все происходящее с иронической улыбкой Атос небрежно бросил:

— Конечно, удобнее и безопаснее вызвать пожилого человека, чем лейтенанта, только что с такой легкостью обезоружившего вас…

Виконт де Вард взвился, как от пощечины, но не успел ничего ответить — друзья уволокли его в замок.

Де Бражелон, услышав голос Атоса, остановился, вгляделся и вдруг, распахнув объятия, буквально бросился к нему.

— Милый граф! Вы ли это? Позвольте мне обнять вас. Великий Боже! Как я счастлив видеть вас живым и здоровым! — с этими словами он обнял Атоса и дважды расцеловал его.

Атос растерянно улыбнулся, хотел что-то сказать, но виконт де Бражелон взволнованно продолжал:

— Мы все были убеждены, что вас нет во Франции. Мы полагали, что вы уехали в Швецию, к этому воинственному Густаву, нашему давнему союзнику. Конечно, я понимаю, вас взбесило несправедливое решение суда — лишить вас поместья, поправ все сеньоральные права только из-за того, что вы воспользовались древним правом графов де Ла Фер^[11] …

— Дорогой дядюшка, я бесконечно рад вам, но прошу не называть меня прежним именем. Дело в том, что я не смог жить вдали от Франции и обратился к бедняге Шале,^[12] — тогда он еще был в силе — и он рекомендовал меня де Тревилю. Так я скрылся под голубым плащом мушкетера под именем Атос.

— Атос… — повторил виконт, запоминая и как бы привыкая к странному имени вновь обретенного родственника.

— А вы служите этому Орлеанскому принцу? — спросил в свою очередь Атос.

Де Бражелон немедленно отреагировал на интонацию, с которой Атос произнес слово "этому".

— Увы… Как вы, конечно, знаете, поместье Бражелонов находится неподалеку от Блуа и расположено частично на землях герцогства Орлеанского, так что в известном смысле я — вассал принца… Да Бог с ним… Как я рад видеть вас все таким же молодым, бодрым, элегантным, дорогой граф.

— Не стоит так часто повторять мой титул, дядюшка. Его знают лишь мои друзья, де Тревиль и король.

— Немного странно звучит… — виконт замялся и повторил: — Атос… Не знаю, известно ли вам, дорогой племянник, что нас осталось на свете всего двое из рода Ла Феров. Мой сын погиб в бою…

— Простите, дядя, я не знал. Примите мои соболезнования…

— Он был изрядным повесой и не оставил мне внуков, — виконт умолк и Атосу показалось, что глаза Бражелона увлажнились. — Берегите себя, граф, на вас вся надежда. Наш пращур служил еще Карлу Великому. Было бы обидно, если один из древнейших родов Франции пресечется… — С этими словами виконт обнял Атоса, прижал к груди.

— Но почему я ни разу не встречал вас при дворе короля, дядюшка? — спросил Атос. — По долгу службы я бываю при дворе через день, но ни разу не видел вас в Лувре.

— Видите ли, дорогой гр… простите, Атос, у меня сложные отношения с кардиналом.

— Настолько сложные, что вам небезопасно появляться в Париже?

— Д'Артаньян! — раздался на весь двор громовой голос маршала д'Эстре. Он спускался по центральной лестнице медленно и торжественно, печатая шаг на каждой мраморной ступеньке, словно хотел пересчитать их все и боялся сбиться со счета. В руках он держал массивную шкатулку, изукрашенную накладками из бронзы.

Прежде чем откликнуться, д'Артаньян подумал: "Видимо, удалось "почтительно истребовать".

— Я здесь, мой маршал!

— Не откажите в любезности, лейтенант, положить эту шкатулку в свою седельную сумку. Мой Россинант не выдержит моего веса и веса этого ящика Пандоры.

Д'Артаньян принял из рук маршала шкатулку и пошел к лошадям.

— Видимо, нам пора прощаться, — сказал с невыразимой печалью Бражелон, и они обнялись. — Надеюсь, времена изменятся, и нам удастся еще встретиться за дружеским столом…