Пять лет

Дима недовольно нахмурился и перевел взгляд на меня. Я решила, что лучше сразу разрешить все вопросы с его отцом, поэтому ободряюще ему улыбнулась и согласилась.

Когда мы остались одни, мужчина вдруг стал серьезным.

– Елена Александровна, я хочу с тобой поговорить открыто и надеюсь на честность. Сможешь?

– Смогу, - мое смущение прошло, а нутро заполнялось решимостью выдержать хотя бы этот разговор.

– Послушай... Димка, действительно, к тебе относится серьезно. Он рассказал мне о тебе еще пару месяцев назад. А как я понял, у вас с ним даже толком ничего тогда и не было. Я знаю сына. И знаю, что это не пустозвонство. Верю, что у вас все может получиться. Но... ты ведь знаешь про отъезд?

– Да.

– Несколько дней назад он мне вот что заявил - якобы, может поступить в местный вуз на юриста, а в Финансовый университет в Москве заочно на международные экономические отношения. Получить тут два высших, вместо поездки. Знаешь об этом?

– Нет.

– Так вот...
– он продолжал задумчиво.
– Университет этот, который московский, очень хороший, престижный, я не спорю. А в местном я и сам когда-то учился на юридическом факультете... И в денежном вопросе я бы два вуза потянул, и Димка сможет - не сомневаюсь, но... Меня смущает, что раньше ему это даже в голову не приходило. Никогда он не думал о том, что не поедет после выпуска к матери! Да, говорил, что потом вернется, да, говорил, что ему там не особо нравится, но это были его единственные планы на учебу. А тут он все уже разузнал и всерьез обдумывает другой вариант. Понимаешь почему?

– Да, - сердце сжалось. Я не приму от Димы никаких жертв.

– И что ты собираешься делать?

– Ничего, - я была уверена в ответе, хоть и больно было дышать.
– Он уедет в Бельгию, как и планировал все эти годы. Если у нас все будет серьезно, то мы будем вместе. После.

– Хорошо, - ответил Виктор, хотя задумчивость из его голоса так и не пропала.

***

Как только мы с Димой вышли на улицу и пешком отправились к моему дому, я сразу сказала о том, что узнала от его отца и о том, что я тому ответила.

– Лен... послушай. Вариант-то хороший, если подумать. Мне не понравилось у матери, жить там пять лет само по себе будет мучением. Другая обстановка, другие люди... А тут - Финансовый университет при Правительстве...

– Нет. Если ты сейчас передумаешь, я всегда буду винить себя в этом, зная, что ты изменил планы только из-за меня. А значит, не буду счастлива - с тобой или без. Сделаешь это со мной?

Он думал очень долго.

– Ладно.

Я сама взяла его за руку. На улице было темно и морозно. Дорога неблизкая, но настроение у обоих как раз соответствовало желанию подольше идти - вот так, вместе, держась за руки.

– Дим, ведь ты можешь надоесть мне гораздо раньше!

– А ты мне уже надоела! Я сегодня переночую у тебя, чтоб закрепить результат.

– Это будет омерзительно!

– Меня воротит от одной только мысли!

Мы шли дальше, смеясь. Забывая о том, что будет.

Любовь - это не влюбленность. Это спокойное, тихое чувство полной гармонии с самим собой.

***

Губы уже горели от поцелуев, но дальше дело не шло. Не знаю, что сдерживало Диму, но он не давал волю ни рукам, ни языку. Я уже была готова кричать от бессилия. Поэтому спросила, чуть отстранившись от его губ:

– Тебе домой не пора, школьник?

Он рассмеялся, запрокинув голову.

– Неа. Завтра воскресенье. Я, пожалуй, еще тут поторчу.

– Зачем?
– все-таки я была раздражена.

– Тебя хочу!

– Не похоже!

Лукаво прищуриваясь, он снова приблизился к моему лицу.

– Чего это тебе не похоже? Опусти-ка руку на мою ширинку, потом прочитай учебник по биологии за восьмой класс, потом сложи два и два. Всему тебя учить надо!

Я смутилась:

– Дим, ну правда... Ты какой-то... зажатый. Я не могу так! Чего ты хочешь добиться?

– Чтобы на этот раз ты меня изнасиловала, - прошептал мне на ухо.
– И мы будем квиты.

Ну не идиот ли? Я ответила ему таким же шепотом:

– Ты меня и в прошлый раз не насиловал.

Он устремил глаза в потолок и как будто задумался. А потом неожиданно заявил:

– А. Тогда ладно.

И тут же, легко подхватив меня на руки, понес в комнату и положил на кровать. Сам, еще улыбаясь, навалился сверху. Эм-м, кажется, инициативу я упустила полностью.

Но Дима был нежен, он не спешил. И, как мне показалось, его тело слегка дрожало под моими пальцами. Поцелуи постепенно наливались страстью, а в телах нарастало напряжение. И только услышав мой судорожный стон, он решил освободить меня от одежды. А после этого быстро снял и свою. Его губы перемещались от моего лица к шее, груди, животу. Я гладила его спину, плечи, наслаждаясь прикосновениями к такому желанному телу, прижимая его еще ближе. И остро ощутила тот момент, когда он перестал себя контролировать. Его движения стали напористее, сильнее, зрачки почти полностью затопили глаза. Я не сдержала удовлетворенный протяжный выдох, когда наконец-то ощутила его в себе. И снова губы. И снова впивающиеся в его мышцы пальцы. И наше рваное дыхание. И сотрясающее все тело волна, оставляющая после себя только дрожь и истому.

И только через полчаса мы нашли в себе силы отправиться в душ. Конечно, вместе.

***

– Ты на меня пялишься!
– сказал Дима, даже не открывая глаза.

– Хочу и пялюсь. Ты развалился на моей кровати, так что имею право!

– Зануда!

– Утро уже. Чья очередь готовить завтрак?

Он все же нехотя приоткрыл один глаз.

– Я умею только макароны...

– Сойдет!

Глаз снова закрылся, но губы растягивались в улыбке. Рука молниеносно обхватила меня за талию и с силой прижала к теплому телу.

– Ленка... Как же ты вкусно пахнешь.

Ну ладно. Макароны подождут. А нам надо еще успеть надоесть друг другу. И для этого придется узнать поближе. Как можно ближе.

***

Он уезжал третьего июля. Виктор привез нас в аэропорт, крепко обнял сына и уехал, давая возможность попрощаться наедине. Но нам не о чем было говорить. Наверное, мы оба в последние несколько минут перед расставанием переживали наши последние несколько месяцев.

В феврале общие друзья воспринимали нас не иначе, как пару. В школе о наших отношениях никто, за исключением близнецов, так и не узнал. Игорь с Костей, которые начали встречаться с первого же дня знакомства, к тому времени уже постоянно громогласно ругались из-за пустяков и тут же мирились, чем очень веселили всю компанию. По-моему, они замечательная пара.

В марте Дима фактически переехал ко мне. Мы не обсуждали этот вопрос, просто так вышло. Будущее мы тоже не обсуждали.

В апреле он предложил мне ехать вместе с ним. Я серьезно обдумала этот вариант, но не смогла согласиться. Тут недалеко, в пригороде, живут мои родители. Тут все мои друзья и близкие. Не знаю, готова ли я к такой долгой разлуке с ними. Но самое главное - работа. Я всю жизнь, с самого детства, мечтала стать учителем. Вряд ли это правильно - отказываться от одной мечты ради другой. И я не собиралась жить на содержании у его родителей так долго, а незнание языка помешало бы найти хорошую работу. Дима понимал это и не спорил.

В мае мы впервые серьезно поссорились. Из-за разбитой Димой тарелки. Меня так сильно разозлила эта самая тарелка, что я припомнила ему и тот случай, когда он напился, и то, как он целовался с Элей на репетиции, и Катюшу, и Никитины таблетки, и то, что он никогда не ставит свою зубную щетку в специальный стаканчик, и то, что плохо готовится к предстоящим экзаменам, и зачем он вообще появился на свет. Он перестал отвечать уже на Никите, и просто ждал, когда я наконец-то скажу, что меня на самом деле так злит. Я не сказала. Просто расплакалась.