Пять ликов богини
Шрифт:
Жизнь протекала, будто тихая спокойная река — ни тебе порогов, ни водопадов, ни крутых волн, непогоды или бурного течения.
Когда он проснулся в своей комнате, то увидел мирно спящую девушку, уткнувшуюся носом ему в плечо. Он знал её — Мила. Какое прелестное имя. Но оно не вызывало ни малейшего колебания души. Мила выглядела очаровательной и беззащитной — зрелище, которое у любого нормального мужчины должно распалить сердечный огонь, но он почему-то по-прежнему оставался холоден и спокоен. В этом мире ничего его не интересовало. Всё уже давно было изучено и понятно.
Как вообще дурацкие мультфильмы завели
Мила меж тем потёрлась щекой о его грудь с тихим стоном и проснулась. Едва она разлепила глаза и увидела его, как сразу же улыбнулась.
— Доброе утро, — сказала она, и её голос звучал тонко, как песнь соловья.
— Доброе, — ответил он.
Она потянулась к нему и поцеловала в губы.
Внутри всё содрогнулось. Он не сразу сообразил отчего, но вскоре догадался — от боли. Не физической, а, скорее, эмоциональной. Боль настолько остро пронзила его, что он еле сдержался, чтобы не расплакаться.
В нём вскипела ненависть к самому себе, к неумению любить, привязываться, ценить что-то. Он всего добился без особого напряга. Как вообще в таких условиях можно что-то оценить по достоинству? Если нет печалей, то нет и радостей. А Мила, она ведь искренне влюбилась, отдавала всю себя, жертвовала собой в попытках разжечь в нём огонь, расшевелить, а он, сволочь, даже не мог ответить ей взаимностью.
— Прости, Лада, — сказал он. — Я бы так хотел любить тебя, но не получается…
— Лада? Я Мила вообще-то. — Она недовольно приподняла бровь и опустила уголки губ. — Боже, серьёзно? Ты даже имени моего не запомнил?
Он оцепенел. И правда, почему он так назвал её? Перепутал, потому что когда-то в жизни уже случалась подобная история, и ту девушку как раз звали Лада?
С ним такое происходит не впервые. Ещё два имени сразу всплыли в голове: Зевана и Нане. С одной он познакомился в школе, другая была его сестрой. Только он же единственный ребёнок в своей семье, так откуда сестра?
И вновь — сон! Он стиснул зубы, ощущая, как из глубин сознания наружу прорывается ярость. Сколько же ещё раз нужно проснуться?!
Мила зло смотрела на него ожидая ответа. А он спросил самое первое, о чём хотел узнать:
— Как меня зовут?
— Что?
— Как меня зовут? Назови моё имя.
— Что за бред? Зачем это?
Он схватил Милу за плечи и повысил голос:
— Что здесь происходит?! Кто я?! Кто ты?!
— Отпусти, мне больно! — Теперь она смотрела на него со страхом. — Я не понимаю, о чём ты.
— Не ври мне! Вы все мне врали так долго, и больше я этого не потерплю! Кто такие Лада, Зевана и Нане?!
— Я не знаю!
— Отвечай!
— Рама! — закричала она. — Тебя зовут Рама Вишан!
Вдруг что-то схватило его и потянуло назад с огромной скоростью. Он боялся врезаться в стену, но стены не оказалось, и он просто летел и летел, глядя на шокированную Милу, которая стремительно уменьшалась, пока и она, и вся комната не превратились в маленькую белую точку на фоне бесконечной черноты.
Лёгкий летний ветерок, дувший
сквозь распахнутое окно, колыхал белые занавески. Мягкий полуденный свет, заливавший комнату, приносил умиротворение.Он, пятилетний, сидел на полу перед большим голоэкраном и смотрел старый двухмерный фильм. Главный герой, отважный космический капитан, с отрядом бойцов защищал космолёт от натиска недругов с другой планеты. Десять человек против сотни. Вспышки выстрелов, свист пуль, падающие на землю тела врагов — мальчик не мог оторваться от экрана. Когда пошли титры, он вскочил и, возвышенный вдохновляющей экзальтацией, побежал к своей маме.
— Мама! Мама! — кричал он. — Смотри!
Он накинул на плечи полотенце на манер плаща, завязал его на шее, взял свой игрушечный пистолет и встал в боевую позу.
— Я — капитан Рама Вишан!
Мама в ответ лишь слегка улыбнулась, приподняв одну бровь.
— Ну да, — сказала она. — Ты Рама Вишан.
Мальчик раскинул руки и забегал кругами по комнате. Полотенце развевалось за ним.
— Бойтесь меня, злодеи! — кричал он. — Я вас всех победю!
— Нет такого слова, Менке, — мягко напомнила мама.
— Я не Менке! Я Рама Вишан!
Вдруг мама нахмурилась, даже тень улыбки исчезла с её лица, и теперь строгий взгляд парализовал его.
— Довольно игр, — холодно сказала она. — Займись уроками. Тебе нужно как можно скорее научиться писать.
Мальчик остановился и грустно уставился в пол.
— Да, мама…
Она отвернулась, словно уже собиралась уйти, но замерла на несколько мгновений. Мальчик смотрел на её спину, выжидая.
— Знаешь, — сказала мама, не оборачиваясь, — Рама Вишан и правда герой. Здорово, что ты хочешь вырасти таким же, как он. Но помни, кто ты есть на самом деле. Никогда не забывай себя, Менке.
Он кивнул и увидел, что пространство между ними начало стремительно увеличиваться. Мама отдалялась, а он вытянул руку и побежал за ней, но уже слишком поздно. Мальчик кричал ей, его поглощала тьма, а фигура самой важной женщины в его жизни исчезала вдалеке. И вокруг, со всех сторон, будто из огромных динамиков, доносилось громогласное: «Не забывай себя, Менке. Не забывай себя, Менке. Не забывай себя, Менке…»
Он словно вынырнул на поверхность из огромной тёмной пучины. Перед ним открылся мир… Хотя нет, мир скорее воспринялся. Всё, что он в действительности видел и чувствовал, представало в его сознании в виде массива данных, целого потока цифр, из которого что-то в его голове складывало поразительно точную картинку окружающей реальности.
Он сидел на позднем весеннем снегу под широкой кроной дерева, с веток которого свисали какие-то жёлтые пузыри, а перед ним стояла удивлённая женщина двадцати пяти лет, атлетически сложенная и одетая совершенно не по погоде — в лёгкий обтягивающий чёрный топик, такие же спортивные шорты и кроссовки. Её толстая чёрная коса доставала ей практически до пояса.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Отстань, — ответил он. — Я только проснулся.
Голова всё ещё шла кругом, мир вокруг казался хрупким и ненастоящим. Неужто очередной сон? Конечно, откуда бы взяться странным деревьям, да ещё и девушкам, которые бегают в такой лёгкой одежде, когда на улице минус три градуса по Цельсию.