Пять минут ужаса

Из чайника, стоявшего на фарфоровой подставке, уже поднимался пар, в подставке же находились свечи, тепло которых не давало чаю остынуть. Рядом на столе я увидел серебряный кофейник, в котором наверняка был кофе.

— Рита, возьми себя в руки. Представь себе, что внизу сцена, и сейчас твой выход.

— Будем надеяться, что я не забуду свою роль.

— Ах, как хорошо, что вы пришли, — раздался голос Флоры. Ее подруги улыбались подобно мумиям. — Я считаю, что пить чай или кофе после обеда, это просто великолепно. Это прекрасная традиция, которую мы хотели бы сохранить.

— Вы совершенно правы.

Мы спустились вниз по лестнице и остановились. Я спросил, где нам можно сесть.

— Садитесь, пожалуйста, на диван, — предложила Флора.

Для них это было очень удобное место. Диван был виден всем четверым, а мы в это время должны были сидеть и вести с ними салонный разговор. Откровенно говоря, у меня не было настроения этим заниматься.

Тем не менее, мне пришлось сделать хорошую мину при плохой игре. Я взял Риту под руку и повел ее к означенному месту.

Эрика встала. Обеими руками она поправила свое платье.

— Вы оба будете пить кофе?

— С удовольствием.

Она разливала кофе, глядя на нас сверху вниз, и у меня было ощущение, что за мной наблюдает змея. Остальные три женщины сидели неподвижно.

Хотя диван и казался удобным, на самом деле снизу больно толкались жесткие пружины.

— Надеюсь, что он придется вам по вкусу, — сказала Эрика и удалилась на свое место.

— Это вы его варили?

— Да. — Эрика прямо таяла от удовольствия. Взгляд, который она на меня бросила, обещал мне седьмое небо на земле. Впрочем, от него я предпочел бы отказаться.

Мы оба одновременно попробовали кофе. Он был очень горячий и дьявольски крепкий. Я положил сахар и подлил в кофе молока. Когда я все это перемешал, получился напиток красивого золотисто-коричневого цвета.

— Хороший кофе, — похвалил я после второго глотка и слегка подтолкнул Риту, которая поняла знак правильно, и тоже похвалила кофе.

Здесь стояло и печенье, к которому мы не притронулись. Я откинулся на спинку дивана и думал о том, что эти лица с вымученными улыбками постепенно начинают действовать мне на нервы.

— Кофе еще и потому хорош, что он сразу перебивает другой вкус.

Я переоценил возможности своих партнеров. Четыре женщины переглянулись и пребывали в замешательстве, пока Клара не спросила, вытянув шею подобно грифу:

— Какой другой вкус?

— Вкус гнили.

Я намеренно сказал эти слова громко и очень отчетливо. Рита вздрогнула и непроизвольно сжала руки, она сидела очень скованно.

Женщины переглянулись. Эрика перестала улыбаться. Клара наморщила лоб, а брови Жоржетты появились поверх ее очков. Флора на мое замечание не прореагировала, но спросила:

— Позвольте спросить вас, что вы имеете в виду, месье Джон?

— С удовольствием вам скажу. Вы мне дали номер, в котором действительно пахнет гнилью.

— Такого я не могу себе представить, — сказала Флора с неожиданной обидой.

— Однако это так.

— А вы не проветрили номер? — спросила Клара. — Может быть, это просто запах от мебели или от занавесок?

Я покачал головой.

— Нет, уважаемые леди, тот запах я знаю. Но я знаю и запах гнили.

— Откуда же он?

— Я довольно часто бывал на кладбищах. Там постепенно накапливается опыт.

— Не может быть! — воскликнула Жоржетта и всплеснула руками, подняв их высоко вверх. — Такого я еще никогда не слышала. Этого просто не может быть, месье Джон. Мы тоже часто бывали на кладбищах. Согласна с вами, запах там приятным не назовешь. Но гнилью на кладбищах не пахнет. Пахнет, может быть, опавшей листвой или старыми цветами — вот это действительно бывает.

Другие женщины кивнули в знак согласия.

— И все-таки это так, — настойчиво повторил я.

Флора спросила:

— А ваша знакомая тоже что-нибудь почувствовала?

Поскольку она обращалась прямо к Рите, той пришлось ответить.

— Еще бы! Джон совершенно прав. Здесь не просто пахнет гнилью, это какая-то невыносимая вонь.

Женщины, которые перед нами сидели, были превосходными актрисами, они поочередно посмотрели друг на друга, и наконец Флора первая покачала головой, остальные поступили точно так же. Потом Флора спросила:

— Может быть, вы желаете, чтобы вам дали другой номер? У нас их достаточно. Пожалуйста…

— Ни в коем случае.

— Но, месье Джон! — воскликнула она. — Уж если там такой запах!

— Ну, что ж, придется жить с запахом.

— Я этого себе не могу представить, мои подруги тоже нет. Откуда же мог взяться такой запах?

— Это запах мертвецов.

— Что? — Она наклонилась вперед и приложила руку к левому уху. — Что вы сказали?

— Ну, мертвецов, трупов. Понимаете, Флора?

— Нет, — категорически заявила она.

— Ну, может быть остатки трупов, которые давно сгнили, или, может быть, они превратились в черную массу. — Я подкинул им этот пробный шар, потому что мне очень хотелось увидеть их реакцию.

— Массу? — как эхо повторила Флора.

— Да-да.

Она пошевелила губами, но ничего не сказала. Ее подруги тоже ничего не говорили. Но лица их изменились. Особенно глаза. В них появилось недоверие. Даже Эрика, молодящаяся старуха с замашками роковой женщины, смотрела на меня по-иному.

— Про какую это массу вы говорите? — спросила Клара.

— Ну, это так, мое предположение.

— Вы хотите сказать, что в нашем доме хранится какая-то масса?

— Ну, это очень старый дом, — сказал я.

— Это верно, — согласилась Флора. — Но никакой массы здесь нет. А?

Другие закивали головами в знак согласия, и здесь я предложил спуститься в подвал, посмотреть там.

— Нет, Джон, оставь это, — прошептала Рита.

Я не сдавался.

— Вы позволите мне поискать в подвале?